Одновременно в тот же сентябрьский день Рейли отправил жене и письмо, в котором заверил ее в благополучном исходе дела: «Россия находится накануне важных и решительных событий».

Об этом периоде времени много лет спустя рассказал немало интересного А. X. Артузов в лекции молодым чекистам. Приведем из нее некоторые выдержки: «От «Треста» имелись послы в Риге, Ревеле, Париже и Лондоне. С ними считались как с представителями второго (подпольного) правительства России. Для нас «Трест» таил некоторую опасность. Определенные круги за границей считали: раз существует «второе» правительство, значит, Советы не так уж сильны. Это могло подтолкнуть их на более решительные действия против нашей страны.

Пожалуй, в некотором недоверии остались англичане. И они решили прощупать истинную силу «второго» правительства. Для этого выбрали Рейли. Естественна и его связь с Бунаковым, «послом» в Финляндии, бывшим социал-революционером, поддерживающим длительное время связи с английской разведкой. «Трест» перетянул «посла» на свою сторону, убедив его, что русское дело дороже английского. Бунаков постепенно охладевал к англичанам.

«Посол» был связан со своим братом, оставшимся на родине, изъявившем согласие сотрудничать с нами. Брат регулярно информировал Бунакова о делах в России, в частности о состоянии «Треста», представляя его как вполне дееспособную организацию, могущую повернуть судьбу России.

И все же Бунаков изъявил желание связаться с Рейли, видя в нем не только представителя «владычицы морей», помощь которой неплохо заполучить, но и человека, который обладает определенным опытом колонизаторских методов свержения неугодных режимов. Отсюда и оживленная переписка с ним. Бунаков снабжал англичан некоторыми сведениями, получаемыми из России. Но английской разведке этого было мало. Она привыкла верить информации, получаемой из первых рук. К тому же на всех этапах борьбы с Советской Россией Интеллидженс сервис имела в нашей стране своих тайных резидентов, которые инспирировали заговоры… поддерживали контрреволюционные силы.

В Финляндии Рейли устроили пышную встречу. Все шло по драматическому закону нарастания действий. Для пущей впечатлительности, а главное — чтобы заставить Рейли отправиться в далекое путешествие, были направлены наши люди, разумеется от имени «Треста». Они стали своего рода снарядом для начала атаки, убеждая Рейли, что он должен все посмотреть своими глазами, лично оценить состояние организации. К тому же само появление Рейли как английского представителя вызовет еще большую активность «Треста». Ему гарантировалась полная безопасность в переходе границы».

Действительно, несмотря на все уговоры, невзирая на собственную тягу, Рейли колеблется. Строго говоря, его можно понять: еще свежа в памяти история с Савинковым, а над Рейли как-никак «висит» дамоклов меч старого смертного приговора.

Все, что может, пускает в ход Якушев. Это он разработал для Рейли весь график трехдневной поездки, о которой тот писал жене. Александр Александрович оставил выразительный портрет английского агента: «Рейли одет в серое пальто, безукоризненный серый в клеточку костюм. Впечатление неприятное. Что-то жестокое, колючее во взгляде выпуклых черных глаз, резко выпяченная нижняя губа. Очень элегантен. В тоне разговора — высокомерие, надменность».

Ведет яростную атаку на Рейли неистовая Мария Владиславовна Захарченко-Шульц при молчаливой поддержке мужа — Георгия-Григория Радкевича. Они только что в который раз переправились в Финляндию из Ленинграда через «окно», которое держит преданный «Тресту» командир-пограничник Тойво Вяха.

Артузов в Москве понимает, что нужно поддержать усилия Бунакова и Захарченко-Шульц. Хорошо бы кого-то послать в Финляндию как представителей именно сейчас. Кого? Федорова никак нельзя, он последний человек, которого видели рядом с Савинковым в прошлом году. Отпало по разным причинам еще несколько кандидатур, Артузов вызвал своего заместителя Стырне, чтобы посоветоваться с ним. Тот словно только и ждал этого разговора:

— Что тут думать. Артур Христианович, есть очень подходящий человек, и не кто-нибудь, а бывший царский генерал. Да, впрочем, вы же его сами знаете — Потапов Николай Михайлович. В «Тресте» с 1921 года действует. Его преданность Советской власти испытана.

Артузов обрадованно хлопнул себя ладонью по лбу.

— Бог ты мой! Как же это я запамятовал о нем! Пригласите его к нам незамедлительно! Проинструктируем его вместе, обрисуем характер противника, ознакомим с последними делами «Треста».

Потапов, как и предполагал Артузов, превосходно справился с порученной ему ролью. Он отправился в Финляндию и в присутствии Рейли информировал Бунакова о деятельности организации. Говорил он солидно, убедительно и очень естественно выразил неудовольствие москвичей редкими визитами заграничных «гостей». А бывать надо в Москве почаще, потому что некоторые руководители «Треста» начинают грызться из-за власти. Это дало пищу для размышлений и Бунакову и Рейли. В заключение генерал высказал такую мысль:

— Все наши спрашивают: где же внешние силы, которые вот уже который год обещают оказать поддержку? Что мне ответить им? Надо иметь в виду, что большевики с каждым днем укрепляют свои позиции, а мы, лишенные зарубежной поддержки, со временем можем утерять нынешнее прочное положение. Большевики собираются овладеть крестьянством, главной нашей опорой, и если им это удастся, то нам придется туго. И еще скажу, кое-кто из руководителей проявляет инертность, нужна хорошая встряска и обнадеживающая рука.

Рейли задал генералу несколько вопросов об «окне» на границе. Генерал ответил твердо и уверенно, что оно находится под контролем «Треста», равно как и проезд от Ленинграда до Москвы. Он полез в нагрудный карман и вытащил бумагу с гербовыми печатями, положил перед Бунаковым и Рейли. Это было предписание военному специалисту, разрешающее ездить в отдельном купе с подчиненными, поскольку он имеет при себе секретные документы и военное имущество. Документ стал последней каплей…

Рейли отправил через Бунакова последнее письмо жене: «Я уезжаю сегодня вечером и возвращусь во вторник утром. Никакого риска…»

Финская разведка обеспечила Рейли переход границы со своей стороны, ее представители 25 сентября встретили его на станции Куоккала. В половине двенадцатого ночи они направились к Сестре-реке. До самой границы Рейли сопровождала Мария Захарченко-Шульц. На советской стороне Рейли встретил сам начальник советской погранзаставы Тойво Вяхя, следовательно, никаких «красных патрулей» нарушителям опасаться не приходилось. Тот же Вяхя довел Рейли до станции Парголово и посадил на поезд, следующий в Ленинград. В поезде Рейли уже ожидали Якушев и чекист Щукин. В Ленинграде Рейли провел на квартире Щукина целый день. Здесь он встретился с «оппозиционно настроенным московским рабочим, депутатом Моссовета», роль которого отлично сыграл Стырне, и настоящим монархистом, эмиссаром Врангеля — Мукаловым.

Вечером 26 сентября Рейли, Якушев и Мукалов в международном вагоне выехали в Москву. Несколько раньше отбыл в столицу и Стырне. На вокзале Рейли встретила группа чекистов и отвезла на дачу в Малаховку, где было инсценировано заседание «Политического совета» организации.

Артузов в своем кабинете не отходил от телефона. Каждые несколько минут ему сообщали о развитии операции.

На даче начали с хорошего обеда, потом перешли к делам. Рейли был вполне удовлетворен тем, что услышал от «руководителей организации». В свою очередь информировал их о положении на Западе. Якушев поставил вопрос о финансовой помощи «Тресту». Рейли возразил. Предложил свой план добычи денег, более надежный, чем субсидии западных правительств и Торгпрома.

— В России имеются громадные художественные ценности, в первую очередь творения знаменитых мастеров прошлого. Изъять их из плохо охраняемых советских музеев не представляет никаких трудностей. Я могу организовать их переправку за границу и сбыт. Мы получим громадные суммы.