– Подождем! – ответил Хэл. – Аболи никогда нас не подведет.

Они висели в воде, нервы у всех были натянуты так, словно вот-вот порвутся. Сзади послышался негромкий всплеск, и Хэл повернул голову. Со стороны острова показались очертания второго брандера.

– Нед слишком торопится, – сказал Большой Дэниел.

– Он следует моим приказам, но не должен перегонять нас.

– Как его остановить?

– Я поплыву и поговорю с ним, – ответил Хэл и отцепился от борта. Неслышными гребками, почти не разрывая поверхность воды, он поплыл к второму кораблю. Подплыв поближе, негромко окликнул:

– Нед!

– Да, капитан! – так же негромко ответил Нед.

– Какая-то задержка. Ждите здесь и не опережайте нас. Ждите, пока не услышите первый взрыв. Тогда гребите к якорному канату фрегата.

– Есть, капитан, – ответил Нед, и, глядя на черный корпус, Хэл увидел повернутую к нему голову. Звездный свет блеснул на золотисто-медовой коже Сакины, и Хэл понял, что не должен разговаривать с ней, не должен подплывать ближе и пытаться ее успокоить, иначе любовь и забота о ней погасят огонь битвы в его крови. Он развернулся и поплыл назад, к первому кораблю.

Когда он доплыл до него и поднял руку, чтобы уцепиться за борт, тишину ночи разорвал гром, и, отразившись от холмов, пронесся над лагуной. Из темной рощи взметнулось пламя и на краткое мгновение осветило происходящее, словно рассвет. В этом свете Хэл видел каждую деталь оснастки фрегата, но на борту не было ни якорной вахты, ни других людей.

– Теперь дружно, парни, – сказал Хэл, и они с новыми силами двинулись вперед. Им потребовалось всего несколько минут, чтобы преодолеть оставшееся расстояние. Но ночь совершенно преобразилась. С берега доносились крики и мушкетные выстрелы, а на поверхности воды плясало пламя: горел лес. Хэл испугался, что бдительный часовой с борта фрегата их заметит.

Они с облегчением ввели свой кораблик в тень высокого борта фрегата. Оглянувшись, Хэл увидел сразу за собой брандер Неда Тайлера. На его глазах этот корабль доплыл до якорной цепи, и Сакина встала и взялась за трос. Он почувствовал облегчение. Неду было приказано держать женщин в стороне, пока не завладеют палубой фрегата.

Хэл с удовлетворением увидел, что у борта «Золотого куста» стоит шлюпка и с палубы к ней свисает веревочная лестница. Еще более замечательно было то, что эта шлюпка пуста, а над бортом не видно ни одной головы. Однако сверху доносился гул голосов. Должно быть, весь экипаж стоял у противоположного борта, в тревоге и страхе глядя на огонь, удивляясь беготне и мушкетному огню.

Они последний раз подтолкнули брандер, и он негромко ударился о борт пустой шлюпки. Хэл мгновенно перебрался в нее из воды, оставив остальных держать брандер, и по веревочной лестнице поднялся наверх.

Как он и надеялся, неполный экипаж фрегата наблюдал за смятением на берегу, но количество матросов привело Хэла в отчаяние. Их было не меньше пятидесяти. Однако их полностью поглощало происходившее на суше, а в тот миг, когда Хэл собрался перебраться на палубу, на берегу прогремел новый мощный взрыв.

– Клянусь Богом, вы только поглядите! – кричал один из пиратов Сэма Боуэлза.

– Там идет битва!

– Наши товарищи в беде! Им нужна наша помощь.

– Я никому ничего не должен. Ничего они от меня не дождутся.

– Шеймус прав. Пусть Канюк сам воюет.

Хэл перелез на палубу и в полдесятка быстрых шагов добрался до убежища в тени полуюта. Здесь он пригнулся и осмотрел палубу. Джири сказал Аболи, что верный экипаж «Золотого куста» держат в главном трюме. Но люк, ведущий в трюм, хорошо виден людям Сэма Боуэлза у противоположного борта.

Оглянувшись, он заметил над бортом голову Большого Дэниела. Откладывать больше нельзя. Хэл распрямился, перебежал к люку главного трюма и пригнулся к его креплениям. Рядом лежал молоток, но он не посмел им воспользоваться, чтобы выбить клинья. Пираты услышат его и сразу очутятся рядом.

Он негромко постучал рукоятью сабли и негромко сказал:

– Эй, там, «Золотой куст». Вы меня слышите?

Приглушенный голос из трюма отозвался немедленно; у говорившего был кельтский выговор:

– Мы тебя слышим. Кто ты?

– Честный англичанин, который пришел освободить вас. Будете сражаться рядом с нами против Канюка?

– Да благословит тебя Бог, честный англичанин! Умоляем, дай нам отведать крови этого выродка.

Хэл оглянулся. Большой Дэниел принес с собой связку сабель, а за ним Уолли Финч и Стэн Спарроу несли еще. Альтуда держал ящик с пистолями. Он опустил ящик на палубу и открыл крышку. На первый взгляд оружие казалось сухим и готовым к бою.

– У нас есть для вас оружие, – прошептал Хэл человеку под люком. – Помогите откинуть люк, когда я выбью клинья, и выходите, как терьеры, но называйте свой корабль, чтобы мы могли вас различать.

Он кивнул Большому Дэниелу и поднял тяжелый молот. Дэниел ухватился за крышку люка и изо всех сил потянул. Хэл взмахнул молотом, и первый клин со стуком полетел на палубу. Хэл перескочил через люк и еще двумя взмахами выбил два оставшихся клина. Большой Дэниел тянул сверху, а пленный экипаж «Золотого куста» давил снизу. Крышка с грохотом открылась, и пленники полезли наружу, как рассерженные осы.

Услышав позади грохот, люди Сэма Боуэлза оглянулись. Им потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, что корабль взят на абордаж и пленники освобождены. Но к этому времени Хэл и Дэниел стояли перед ними на освещенной огнем палубе с саблями в руках.

Сзади Альтуда торопливо высек искру, зажег огонь и принялся зажигать фитили пистолей, а Уолли и Стэн бросали сабли освободившимся пленникам, которые продолжали выбираться из трюма.

С диким криком группа пиратов во главе с Сэмом Боуэлзом побежала по палубе. Их было двадцать против двоих, и первый натиск заставил Хэла и Дэниела сдать назад. Они отступали медленно, обороняясь; сталь звенела о сталь. И удерживали нападающих достаточно надолго, чтобы в бой вступили освобожденные моряки с «Золотого куста».

Через несколько минут вся палуба покрылась сражающимися, и они так перемешались, что только боевые кличи позволяли отличить врага от недавно найденного друга.

– Кокран Камбре! – вопил Сэм Боуэлз, а люди Хэла в ответ кричали:

– Сэр Хэл и «Золотой куст»!

Моряки с фрегата хотели отомстить не только за себя, но и за убийство своих офицеров и раненых товарищей. У Хэла и его людей были свои, более веские причины для мести, и возможности отомстить они ждали гораздо дольше.

Люди Сэма Боуэлза сражались, как загнанные в угол звери. Они знали, что на помощь с берега рассчитывать не приходится. И не ждали милосердия от мстителей, стоявших перед ними.

Обе стороны были почти равны по численности, но, вероятно, экипаж фрегата был ослаблен долгим заточением в темном душном трюме. Хэл, сражавшийся в переднем ряду, понял, что успех отворачивается от него. Его люди вынуждены были отступать к носу.

Уголком глаза он видел, как Саба бросил саблю и побежал прятаться на нижние палубы. Хэл возненавидел его за это. Достаточно одного труса, чтобы началась паника. Но Саба не добежал. Высокий чернобородый пират ударил его в спину, и сабля вышла из живота.

Больше бы упражнялся – мог бы спастись, мелькнуло в голове Хэла, и он целиком сосредоточился на четверых, которые теснили его с криками, похожими на вой гиены.

Одного Хэл убил выпадом в сердце под руку, второго обезоружил ударом по запястью, перерубив натянутые сухожилия. Выронив саблю, матрос с криком побежал по палубе и, окровавленный, бросился за борт, в воду. Остальные двое нападавших в страхе отступили, и, получив секундную передышку, Хэл огляделся в поисках Сэма Боуэлза.

И увидел – в задних рядах его шайки; Сэм старательно держался подальше от схватки, выкрикивая приказы и угрозы своим людям; его лицо хорька было злобно перекошено.

– Сэм Боуэлз! – крикнул. – Я тебя вижу!

Через головы своих людей Сэм посмотрел на него, и в его бесцветных, близко посаженных глазах мелькнул страх.