- Возможно, ты увидишься с ними по пути через Великий Канал, когда мы последуем мимо Дамбы Давних Дней.

С миг я ошеломленно смотрел на него. Затем Делия ткнула меня локтем в бок, я что-то пробормотал в ответ и вернулся к разговору с Зенкиреном. Я поведал ему обо всем, что со мной произошло с тех пор, как мы поремберились в Санурказзе. Пур Зенкирен провел нас во дворец. Мы разговаривали, пили, закусывали палинами, громоздившимися на серебряном блюде - словом, коротали время самым приятным образом. Я настойчиво твердил Зенкирену, что сейчас самое время ударить по Магдагу. Выслушав мои доводы, он согласился и тотчас же отправил сообщение королю Зо в Санурказз.

- Долг велит мне оставаться здесь, Дрей, - сказал Зенкирен. - Нашим проконским союзникам не одолеть своих врагов и магдагских демонов без нашей помощи. И я настоятельно прошу тебя: теперь, когда ты нашел свою Делию Синегорскую, не уезжай отсюда. Тут многое требуется сделать. Мы тесним врага, наша армия идет от победы к победе. Скоро раздастся призыв, которого мы все давно с нетерпением ожидаем, и все воины Зара подымутся и выступят против зла Гродно.

- Мне б очень хотелось именно так и поступить, Зенкирен. Но ...

Два солнца скользили по небу, приближаясь к западному горизонту. Я убедил Зенкирена выйти в море на флотской либурне. Мы стояли на полуюте юта на ней не было - и наблюдали, как единственный ряд весел поднимается и опускается в воду, словно подчиняясь ритму невидимого метронома - мерно, как и должно быть на образцовом свифтере. Я ждал полный мрачных предчувствий.

Ждал и все же надеялся, что они не оправдаются и то, чего я ожидаю, не произойдет.

Но оно произошло.

Заревел ветер, волны вздыбились, вокруг нас загрохотали и зашипели громы и молнии. Однако стоило нам повернуть к порту, как ветер стремительно спал.

- Я не люблю слишком дотошно вникать в подобные вещи, - промолвил Зенкирен, сохраняя привычную степенность, с какой всегда говорил о важных делах. - Пур Зазз, несомненно, смог бы докопаться до их причин. Но я понял твой довод. Тебе суждено путешествовать на восток - через Стратемск, через Враждебные Территории. Что ж, желаю тебе всего наилучшего, брат. Ибо, видит Зар, путь этот труден.

- Пур Зазз рассказывал мне о многих чудесах и дивностях, которые встречаются на Враждебных Территориях. Рад слышать, что Великий Архистрат все еще жив.

- Зар хранит его, Дрей. Я молюсь, чтобы он дожил до тех дней, когда я завершу здесь свое дело.

Я знал, что он хотел этим сказать.

- Когда ты станешь Великим Архистратом, Зенкирен, и придет зов, на который должны откликнуться все крозары Зы - я не подведу.

Пур Зенкирен склонил голову в знак признания. Он не скрывал своей печали. Несомненно, ему хотелось бы видеть меня в числе участников той последней экспедиции против сил Магдага брошенных на борьбу с нами в восточной оконечности Ока Мира.

Как мне представляется, Делия воспользовалась возможностью поговорить с Зенкиреном наедине, и я догадываюсь о некоторых вопросах насчет моей жизни в Оке Мира, которые она задавала ему. Она наверняка расспросила о Майфуй, и я рад, что, когда мы говорили об этом друг с другом, то могли быть абсолютно честны. Майфуй, вдова моего друга Зорга из Фельтераза чудесный человек и славная девушка, но в моей жизни может быть только одна единственная женщина - моя Делия, моя Делия на-Дельфонд.

Как бы то ни было, я попросил Зенкирена удостовериться, что мой фактор Шаллан получит самую высокую цену за мой приз, "Меч Генодраса", и все, что мне причитается, выплатят Майфуй.

- В конце концов, Зоргник скоро повзрослеет, и он должен командовать самым лучшим свифтером, какой только можно предоставить, - сказал я. Зорг был моим товарищем по веслу, и я не допущу, чтобы его вдова или дети понесли какой-то ущерб - если мне открыт способ это предотвратить. Я не сомневался, что двое моих шалопаев, Нат и Золта, вполне разделяли эти чувства.

Мы позволили себе провести в Паттелонии несколько дней, устроив небольшую передышку перед следующим этапом нашего путешествия в Вэллию. Почти все это время Сег держался особняком, сам по себе. Он так и не оставил своих бесплодных попыток добиться расположения Тельды. Однако та не обращала на его ухаживания ни малейшего внимания. Зато она продолжала преследовать меня своей навязчивой суетливой заботой, что сильно раздражало меня и весьма забавляло эту насмешницу Делию.

Однажды Сег вошел держа в руках большую деревянную палку, которую я в первый момент принял за какой-то чудовищного вида посох. Древесина была темно-зеленого, почти черного цвета.

- Это не настоящий ертир, - сообщил он, помахивая в воздухе этим странным дрыном. - Дерево ертир смертельно ядовито для здешних слабых животных, вот люди и не любят его сажать. А в Эртирдрине наши ловкие тирриксы способны переварить и древесину, и кору, и листья - у них для этого есть второй желудок, - Сег старался придать своему тону этакую презрительную небрежность, но физиономия его так и сияла.

- И?..

- Из этой палки войдет недурное древко для лука, после того как я с ним немного повожусь, - он прогладил поверхность древесины большим пальцем, определяя на ощупь ее годность. - Но будь у меня здесь мой большой лук эх, Дрей Прескот, вот тогда б ты увидел!

В этот момент в дверях поднялась суматоха. По любезному приглашению Зенкирена мы съехали из гостиницы и расположились в просторных покоях губернаторского дворца. Санурказзский часовой - юный паренек в новенькой длинной кольчуге и с новеньким сверкающим мечом, прощальным подарком отца отскочил, и в помещение влетел горластый, пышущий гневом и яростно жестикулирующий проконец. Оранжевый и зеленый свет солнц чертил косые линии на внутреннем дворике за дверьми, а с белых стен свисали на побегах экзотические цветы.

- Варвары! Пираты! Воры! - орал брызгая слюной проконец. Это был маленький рыхлый толстяк с кольцами на руках, судя по багровому пористому носу - большой любитель спиртного. Меча он не носил. Одежды так и развевались на нем от яростно-порывистых движений.

- Простите, пур Дрей, - оправдывался часовой. - Он так настаивал... его было никак не остановить. Разве только зарубив на месте...

- Ладно, Фазмарл, - согласился я, отворачиваясь от Сега с его заготовкой для лука. - Впусти этого господина.

А "этот господин" подскочил ко мне, размахивая кулаками у самого моего носа. Потом он увидел Сега и издал пронзительный вопль.

- Вот он - грабитель, разбойник, варвар! Он держит в руках мое имущество, пур Дрей - и он уничтожил прекраснейшее дерево, которое росло на женской половине моего дома!

- Ого! - только и промолвил я и посмотрел на Сега. Тот вцепился в свою деревяшку так, словно того и гляди выпадет за борт аэробота.

- Я всего-навсего срезал самый лучший ствол, пригодный для лука.

Толстяк запрыгал, брызгая слюной и потрясая кулаками.

- "Всего лишь!" Он выдрал сердцевину - самую сердцевину! - дерева, дающего тень моей любимой жене!

Проконцы придерживались странного обычая заводить трех жен. Что ж, этим людям вообще нравится самим себя наказывать.

- Дерево повреждено безнадежно, сударь?

- Безнадежно! Оно получило рану, которую ничто не может исцелить. Мое дерево - любимое дерево моей любимой жены!

- Тогда, если для спасения дерева ничего нельзя сделать, то думаю, лучше всего его выкорчевать и посадить другое.

В ответ на это разумное предложение паттелонец захлебнулся словами, вытер лоб, нашел взглядом кресло и рухнул в него. Я кивнул Сегу, и у этого бесшабашного балбеса хватило ума наполнить до краев гравированный серебряный кубок благородным хремсонским вином и поспешно поднести нашему незваному гостю. Проконец вытер губы, сделал глоток, ахнул и весь задрожал от радости. Приложив руку к сердцу, он пригубил еще малость.

- Отличное вино, - оценил он, с любовью глядя на кубок. - Добыча из Хремсона, как я понимаю?

Я вежливо склонил голову, но слово "добыча" заставило толстяка вновь вспыхнуть гневом.