Вы видите, что связь между политикой вообще и политикой в отношении профсоюзных масс безусловно существует.
Нет ли на этот счет указаний у Ленина?
Слушайте:
“Профсоюзы были гигантским прогрессом рабочего класса в начале развития капитализма, как переход от распыленности и беспомощности рабочих к начаткам классового объединения. Когда стала вырастать высшая форма классового объединения пролетариев, революционная партия пролетариата (которая не будет заслуживать своего названия, пока не научится связывать вождей с классом и с массами в одно целое, в нечто неразрывное), тогда профсоюзы стали неминуемо обнаруживать некоторые реакционные черты, некоторую цеховую узость, некоторую склонность к аполитицизму, некоторую косность и т. д. Но иначе как через профсоюзы, через взаимодействие их с партией рабочего класса нигде в мире развитие пролетариата не шло и идти не могло” (см. т. XXV, стр. 194).
И далее:
“Бояться этой “реакционности”, пытаться обойтись без нее, перепрыгнуть (курсив мой. — И. Ст.) через нее есть величайшая глупость, ибо это значит бояться той роли пролетарского авангарда, которая состоит в обучении, просвещении, воспитании, вовлечении в новую жизнь наиболее отсталых слоев и масс рабочего класса и крестьянства” (см. там же, стр. 195).
Вот как обстоит дело с теорией перепрыгивания в области профдвижения.
Уж лучше бы Зиновьеву не выходить сюда с Мартовым в руках. Лучше бы ему помолчать насчет теории перескакивания. Так было бы для него много лучше. Не надо было Зиновьеву клясться именем Троцкого: мы и так знаем, что он отошел от ленинизма к троцкизму.
Вот как обстоит дело, товарищи, с троцкистской теорией перепрыгивания через отсталость профсоюзов, через отсталость профдвижения, через отсталость массового движения вообще.
Одно дело ленинизм, другое дело троцкизм.
Мы подошли, таким образом, к вопросу об Англо-Русском комитете. Здесь говорили, что Англо-Русский комитет есть соглашение, блок профсоюзов нашей страны с профсоюзами Англии. Это совершенно правильно. Англо-Русский комитет — есть выражение блока, выражение соглашения союзов наших с союзами Англии, и блок этот не лишен политического характера.
Этот блок ставит себе две задачи. Первая задача состоит в установлении связи наших профсоюзов с профсоюзами Англии, в организации движения единства против наступления капитала, в расширении той щели между Амстердамом и английским профдвижением, которая есть и которую будем расширять всячески, наконец, в подготовке таких условий, которые необходимы для вытеснения реформистов из профсоюзов и для завоевания профсоюзов капиталистических стран на сторону коммунизма.
Вторая задача этого блока состоит в организации широкого движения рабочего класса против новых империалистических войн, вообще, против интервенции в нашу страну со стороны (особенно) наиболее могучей из империалистических держав Европы, со стороны Англии, в частности.
О первой задаче говорилось здесь достаточно обстоятельно. Я не буду поэтому распространяться об этом. Я хотел бы сказать здесь несколько слов о второй задаче, особенно в части, касающейся интервенции в нашу страну со стороны английских империалистов. Некоторые из оппозиционеров говорят, что об этой последней задаче блока наших и английских профсоюзов не стоит говорить, что задача эта — не важная задача. Почему, спрашивается? Почему не стоит говорить? Разве задача защиты безопасности первой в мире Советской республики, являющейся к тому же оплотом и базой международной революции, — не есть революционная задача? Разве наши союзы независимы от партии? Разве мы стоим на точке зрения независимости наших союзов: государство — одно, а союзы — другое? Нет, мы на такой точке зрения не стоим и стоять не можем, как ленинцы. Каждый рабочий, каждый организованный в профсоюзы рабочий должен иметь заботу о защите первой в мире Советской республики от интервенции. Если профсоюзы нашей страны встречают в этом деле поддержку со стороны английских профсоюзов, хотя бы и реформистских, то разве не ясно, что это надо приветствовать?
На точку зрения меньшевизма сбиваются те, которые думают, что наши союзы не могут преследовать государственных задач. Это есть точка зрения “Социалистического Вестника”.[66] Мы на эту точку зрения стать не можем. И ежели реакционные профсоюзы Англии готовы с революционными союзами нашей страны иметь блок против контрреволюционных империалистов своей страны, — почему бы этот блок не приветствовать? Я подчеркиваю эту сторону дела для того, чтобы наша оппозиция, старающаяся сорвать Англо-Русский комитет, — поняла, наконец, что она льет воду на мельницу интервенционистов.
Итак, Англо-Русский комитет есть блок наших профсоюзов с реакционными профсоюзами Англии на предмет, во-первых, укрепления связей наших профсоюзов с профдвижением Запада и его революционизирования, во-вторых, на предмет борьбы против империалистических войн, вообще, против интервенции, в частности.
Но возможны ли вообще, — принципиальный вопрос, — возможны ли вообще политические блоки с реакционными профсоюзами? Допустимы ли вообще для коммунистов такие блоки?
Этот вопрос стоит у нас ребром, и мы его должны здесь вырешить. Одни думают, что они невозможны, — это наши оппозиционеры. А Центральный Комитет нашей партии думает, что такие блоки допустимы.
Здесь оппозиционеры поминали имя Ленина. Обратимся к Ленину.
“Капитализм не был бы капитализмом, если бы “чистый” пролетариат не был окружен массой чрезвычайно пестрых переходные типов от пролетария к полупролетарию (тому, кто наполовину снискивает себе средства к жизни продажей рабочей силы), от полупролетария к мелкому крестьянину (и мелкому ремесленнику, кустарю, хозяйчику вообще), от мелкого крестьянина к среднему и т. д., — если бы внутри самого пролетариата не было делений на более и менее развитые слои, делений земляческих, профессиональных, иногда религиозных и т. п. А из всего этого необходимость — и безусловная необходимость для авангарда пролетариата, для его сознательной части, для коммунистической партии прибегать к лавированию, соглашательству, компромиссам с разными группами пролетариев, с разными партиями рабочих и мелких хозяйчиков вытекает с абсолютной необходимостью. Все дело в том, чтобы уметь применять эту тактику в целях повышения, а не понижения, общего уровня пролетарской сознательности, революционности, способности к борьбе и к победе” (см. т. XXV, стр. 213).
И далее:
“Что Гендерсоны, Клайнсы, Макдональды, Сноудены безнадежно реакционны, это верно. Так же верно то, что они хотят взять власть в свои руки (предпочитая, впрочем, коалицию с буржуазией), что они хотят “управлять” по тем же стародавним буржуазным правилам, что они неминуемо будут вести себя, когда будут у власти, подобно Шейдеманам и Носке. Все это так. Но отсюда вытекает вовсе не то, что поддержка их есть измена революции, а то, что в интересах революции революционеры рабочего класса должны оказать этим господам известную парламентскую поддержку” (см. там же, стр. 218–219).
Итак, по Ленину выходит, что политические соглашения, политические блоки коммунистов с реакционными лидерами рабочего класса вполне возможны и допустимы.
Пусть запомнят это Троцкий и Зиновьев.
Но для чего, собственно, нужны нам такие соглашения?
Для того, чтобы получить доступ к рабочим массам, для того, чтобы просвещать эти массы насчет реакционности их политических и профсоюзных лидеров, для того, чтобы отрывать от реакционных лидеров левеющие и революционизирующиеся части рабочего класса, для того, стало быть, чтобы повышать боеспособность рабочего класса в целом.
Поэтому такие блоки могут заключаться лишь при двух основных условиях: при обеспечении свободы нашей критики в отношении реформистских вождей и при обеспечении условий, необходимых для отрыва масс от реакционных лидеров.
