Тов. Тельман! Берите этих интеллигентов на службу, если они в самом деле хотят служить рабочему делу, или вы можете гнать их ко всем чертям, если они хотят командовать во что бы то ни стало… Тот факт, что в нынешнем ЦК преобладают рабочие, представляет большое преимущество германской компартии.

В чем состоит задача компартии Германии? В том, чтобы проложить дорогу к социал-демократически настроенным рабочим массам, заблудившимся в дебрях социал-демократической неразберихи, и завоевать таким образом большинство рабочего класса на сторону компартии. Задача состоит в том, чтобы помочь своим заблудившимся братьям выйти на дорогу и связаться с компартией. Тут возможны два метода подхода к рабочим массам. Один метод специфически-интеллигентский, метод подхлестывают рабочих, метод “завоевания” рабочих, так сказать, с хлыстом в руках. Нечего и доказывать, что этот метод не имеет ничего общего с методом коммунизма, ибо он не привлекает, а лишь отталкивает рабочих. Другой метод состоит в том, чтобы найти общий язык с заблудившимися братьями, оказавшимися в лагере социал-демократов, помочь им выбраться из дебрей социал-демократизма, облегчить им переход на сторону коммунизма. Этот метод является единственно коммунистическим методом работы. Тот факт, что нынешний ЦК является по составу пролетарским, этот факт значительно облегчает применение в Германии этого второго метода. Этим и нужно объяснить те успехи в деле проведения единого фронта, которые, несомненно, имеет за собой нынешний ЦК компартии Германии.

3. О Мейере. Я внимательно слушал умную речь Мейера. Но должен сказать, что с одним из пунктов его речи я не могу согласиться. У Мейера выходит, что не он пришел к ЦК германской компартии, а, наоборот, ЦК пришел к нему. Это неверно, товарищи. Он прямо этого не сказал, но эта мысль сквозит во всей его речи. Это неверно, это большая ошибка. Нынешний ЦК родился в борьбе с правыми, в рядах которых подвизался недавно Мейер. ЦК не может стать правым, если он не хочет изменять своей природе, если он не хочет повернуть назад колесо истории компартии Германии. Если, тем не менее, Мейер стал сближаться с этим ЦК, то из этого следует, что Мейер стал леветь, он стал признавать ошибки правых, он стал отходить от правых. Стало быть, не ЦК идет к Мейеру, а, наоборот, Мейер идет к ЦК. Он идет к ЦК, но он еще не пришел. Ему нужно сделать еще два-три шага от правых к ЦК для того, чтобы вполне придти к нынешнему руководству германской компартии. Я далек от того, чтобы считать Мейера зачумленным, я не рекомендую отталкивать Мейера, я говорю лишь о том, что ему нужно сделать еще два — три шага вперед, чтобы окончательно сблизиться с нынешним ЦК компартии Германии.

4. Насчет Шолема. Я не буду распространяться об “ультралевых” в Германии и о политике Шолема. Об этом говорилось здесь достаточно много. Я хотел бы только продемонстрировать одно место из речи Шолема и раскритиковать его. Шолем теперь за внутрипартийную демократию. Он предлагает поэтому открыть всеобщую дискуссию, пригласить Брандлера и Радека, пригласить всех, от правых до “ультралевых”, учинить всеобщую амнистию и открыть всеобщую дискуссию. Это неправильно, товарищи. Этого нам не нужно. Раньше Шолем стоял против внутрипартийной демократии. Теперь он кидается в другую крайность, высказываясь за безбрежную и ничем не сдерживаемую демократию. Избави нас бог от такой демократии. Недаром говорится у русских: “Дай дураку помолиться, он себе лоб расшибет”. (Смех.) Нет, нам такой демократии не нужно. Германская компартия уже переболела болезнью правых. Нам незачем теперь искусственно прививать ей эту болезнь. Германская компартия болеет теперь болезнью “ультралевых”. Нам незачем теперь усиливать эту болезнь, — ее надо искоренить, а не усиливать. Нам нужна не всякая дискуссия и не всякая демократия, а такая дискуссия и такая демократия, которые дают плюсы коммунистическому движению в Германии. Поэтому я высказываюсь против шолемовской всеобщей амнистии.

5. О группе Рут Фишер. Об этой группе говорилось здесь так много, что мне остается сказать несколько слов. Я думаю, что из всех нежелательных и отрицательных групп компартии Германии эта группа является наиболее нежелательной и наиболее отрицательной. Один из “ультралевых” пролетариев заметил здесь, что рабочие теряют веру в вождей. Если это верно, то это крайне печально. Ибо не может быть настоящей партии там, где нет веры в вождей. Но кто виноват в этом? В этом виновата группа Рут Фпшер, ее двойная бухгалтерия в политике, ее практика говорить одно и делать другое, вечные расхождения между делом и словом в практике этой дипломатической группы. Не может быть у рабочих веры в вождей там, где вожди прогнили в дипломатической игре, где слово не подкрепляется делом, где вожди говорят одно, а делают другое.

Почему русские рабочие верили Ленину безгранично? Только ли потому, что политика у него была правильна? Нет, не только потому. Они верили ему еще потому, что они знали, что у Ленина слово не расходится с делом, что Ленин “не обманет”. Вот на чем строился, между прочим, авторитет Ленина. Вот каким методом воспитывал Ленин рабочих, вот как он внедрял в них веру в вождей. Метод группы Рут Фишер, метод прогнившей дипломатии, является прямой противоположностью метода Ленина. Я могу уважать и верить Бордиге, которого не считаю ленинцем и марксистом, могу ему верить потому, что он говорит то, что думает. Я могу верить даже Шолему, который не всегда говорит то, что думает (смех), но который иногда проговаривается. (Смех.) Но я не могу при всем желании верить ни на одну секунду Рут Фишер, которая никогда не говорит того, что думает. Вот почему я думаю, что группа Рут Фишер является самой отрицательной из всех отрицательных групп компартии

Германии.

6. Об Урбансе. Я полон уважения к Урбансу, как революционеру. Я готов преклониться перед ним за то, что он так хорошо себя держал на судебном процессе. Но должен сказать, что на одних лишь этих качествах Урбанса далеко не уедешь. Революционность-дело хорошее. Выдержка — еще лучше. Но, если, кроме этих качеств, ничего не имеется в арсенале, то этого мало, товарищи, страшно мало. Месяц — другой хватит такого багажа, но потом он иссякнет, наверняка иссякнет, если его не, подкрепить правильной политикой. Сейчас в германской компартии идет непримиримая борьба между ЦК компартии Германии и бандой Каца. За кого стоит Урбанс? За банду Каца или за ЦК? За мещанского философа Корша или за ЦК? Тут надо выбирать. Нельзя застревать в промежутке между этими борющимися силами. Тут надо иметь смелость сказать открыто и честно, за кого стоит Урбанс, за ЦК или за его необузданных противников. Тут нужна полная определенность. Беда Урбанса состоит в том, что у него нет еще, невидимому, этой определенности, что он страдает политической близорукостью. Можно простить политическую близорукость раз, можно простить другой раз, но если она превращается в политику, то близорукость граничит тогда с преступлением. Вот почему я думаю, что Урбанс должен определиться открыто и честно, если он не хочет растерять остатки своего влияния в партии. Рабочие массы не могут жить воспоминаниями о том, как хорошо вел себя Урбанс на судебном процессе. Рабочим массам нужна правильная политика. Если у Урбанса не окажется ясной и определенной политики, то не надо быть пророком, чтобы сказать, что от авторитета Урбанса не останется даже воспоминания.

Журнал “Коммунистический Интернационал” № 3(52), март 1926 г.