— Я думала, что знаю всех существ по Ту Сторону, а про ворогов не слышала, — удивилась девушка.

— Этих никто не знает. Это очень древние сущности. Они жили на земле задолго до того, как Демиург поселил здесь людей. Потусторонние существа появились тогда же, и потому вороги противостоят и им и нам, людям.

— С ними никак нельзя справиться?

— Лучше не пытаться с ними бороться, а просто жить рядом.

— И защиты от них нет?

— Кто знает…

В обязанности Бет входила уборка территории. Это была несложная работа, хотя и не совсем приятная. Сила, по крайней мере, надобилась здесь только для того, чтоб разжигать огонь. "Если б знать, что мои способности могут пригодиться для такого", — с сожалением думала она и старалась не гнушаться ни этого, ни какого-то другого труда. Ведь даже сам Бахрам выполнял поденную работу. Он собирал в теплице овощи, хотя, наверное, мог бы работать вместе с учеными над усовершенствованием благ их локальной цивилизации.

Члены общины были очень неразговорчивы и не торопились вступать в контакт с новенькой. Бет общалась в основном с Саб-Бияром и Иверлин, потому что они тоже прибыли недавно.

Иверлин сначала все время болела и плакала от мучавших ее необычных недомоганий. Раб часто уходил в себя или постоянно говорил о смерти. Так что Беатриче развлекала себя сама, изучая странности поведения лабиринта.

После того, как ее работа была закончена, она выходила на одинокую прогулку, всякий раз продвигаясь все дальше и дальше. Однажды она едва не утонула в расплавленном камне, потом чуть-чуть не рухнула в неведомо откуда возникшую бездонную пропасть. Несколько раз споткнувшись на одном и том же месте, можно было бы уже запомнить его, но только не здесь. Лабиринт постоянно преподносил сюрпризы, менялся, издевался и заигрывал. Бет ловила себя на мысли, что разговаривает с ним, принимая его игру. У нее появились даже основания предполагать, что он здесь единственный, с кем она может по-настоящему общаться.

Однажды, в очередной раз выйдя на свой променад после работы, Бет захватила с собой Иверлин, которой было уже немного лучше.

— Хватит, — сказала она ей. — Сидишь, как сова, и глаза таращишь. Пойдешь со мной на прогулку?

— Разве можно гулять здесь? — испугалась та.

— А что? Теперь всю оставшуюся жизнь сидеть на одном месте и трястись от страха? Я предлагаю поближе познакомиться с нашим другом.

— Каким другом?

— Мы идем в лабиринт. И не бойся! Я с ним уже почти на "ты".

— Ты что с ума сошла?!

Бет сочувственно посмотрела на свою подругу и пожала плечами:

— Как ты собираешься жить здесь дальше, не зная, рядом с чем ты живешь?

— Я знаю, что это трогать нельзя. Его можно разозлить.

— Если осторожно, то и не можно.

Иверлин колебалась и вжимала голову в плечи, как она всегда делала, когда сомневалась в чем-то или боялась.

— Я знаю, зачем ты ходишь туда. Все знают.

— Ну, так и зачем? — насторожилась Бет.

— Ты пытаешься найти выход на волю. Только все это напрасно. Его просто не существует.

Иверлин задела больную тему. Бет, действительно, была здесь единственной, кто не мирился со своим пленом. Слишком многое ее связывало с волей.

— Выход всегда существует! Если сюда как-то попадают, то и выйти отсюда можно, — сказала она, слегка раздражаясь.

— Только не в нашем случае. Лабиринт никого не отпустит. Ему скучно без нас.

Пытаясь отговорить Беатриче от этой прогулки, Иверлин и не заметила, как ушла вместе с ней уже довольно далеко внутрь пещер. Она опомнилась лишь тогда, когда возвращаться одной было уже поздно. Вокруг все было мало знакомым. Впрочем, какое из тысяч или миллионов тоннелей дьявольского лабиринта было им достаточно знакомо.

Девушки остановились и огляделись. Иверлин готова была снова расплакаться.

— Куда ты меня завела?! — испуганно воскликнула она.

— Тсс… Тихо ты! — прошипела Бет. — Здесь нельзя так орать.

— Идем обратно! Мы заблудимся! — уже шепотом взмолилась ее подруга.

— Обратно? Ты что, шутишь? Откуда я знаю, куда идти обратно, если я шла за тобой?

— Это я шла за тобой!

— Ты что?

— Все! Нам конец! Мы никогда не выберемся отсюда!

— Глупости! Дервиш заметит, что нас нет, и пошлет кого-нибудь за нами, — пыталась успокоить ее Беатриче, хотя сама в данный момент уже нуждалась в валерьянке. — Главное не терять самообладание.

Они стояли посреди круглой пещеры, по бокам которой в разные стороны отходили узкие и широкие, высокие и низкие норы. В потолке ее тоже зияли несколько темных дыр. В полу могли быть замаскированные провалы, Бет это помнила.

— Давай попробуем пойти обратно, — предложила Иверлин.

— Подожди, — последовал ответ. — Лучше пока оставаться на месте.

Они сели на плоский камень и стали ожидать чего-то, сами не зная чего. Необъяснимо было то, как обе они зашли неизвестно куда, хотя очень хорошо знали здешнее правило выживания: осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Беатриче не могла отделаться от навязчивой мысли о том, что лабиринт нарочно заманил их сюда, но вслух ее не произносила, не желая усугублять и без того паническое состояние своей спутницы.

После нескольких минут безмолвного сиденья, Бет предложила попробовать пойти назад. Она показала рукой в направлении одного из ответвлений.

— Разве мы оттуда пришли? Мне казалось, что назад — это в ту сторону, — растерянно произнесла Иверлин.

— Черт! Этого еще только не хватало. Мы даже не запомнили…

Беатриче внезапно осеклась. Она ощутила, что вокруг начинает что-то происходить. Возникло предчувствие чего-то непонятного. Наступила глухая, упругая тишина.

— Тише, — произнесла Бет шепотом. — Сейчас что-то будет.

Девушки держали в руках круглые фонари. Они не слишком-то хорошо освещали окружающее пространство, а через несколько мгновений и вовсе перестали быть полезными. Два ничтожных человеческих существа в гигантском организме лабиринта стали свидетелями грандиозного действа. Сначала все вокруг вдруг осветилось ярким, идущим неоткуда светом, в котором окончательно сгинули тусклые блики фонарей. Потом, прогнувшись и превратившись в объемный сферический купол, ушло из-под ног то, что совсем недавно было полом пещеры. Ближние стены стали вдруг отдаляться, сжимаясь и уходя в самих себя. Потолок резко устремился вверх, открывая бескрайнюю ужасающую пропасть. Все пространство с огромной скоростью стало преображаться, словно чья-то невидимая рука вылепливала его из бесформенной глиняной массы. За одно мгновенье вырастали и снова низвергались в прах гигантские аморфные клубы, вихри, облака. Невозможно было поверить в то, что так могла трансформироваться твердая скальная порода. Теперь она стала с родни первозданному атомному хаосу. Все пространство пришло в движение, лишь один камень, на котором, прижавшись друг к другу, сидели две испуганные девчонки, оставался висеть в воздухе, даже не подрагивая. И при этом ни единого шороха, стука или хруста. Только жуткая, пронзительная тишь, от которой холодело в затылке.

Это длилось несколько минут, пока все окружающее не приняло свою окончательную, новую форму и, остановившись, застыло. Снова ожили пещерные звуки, послышался звон капели. Но лабиринт теперь предстал в ином виде. Одна стена исчезла совсем, другая подпирала косой потолок, теряющийся в абсолютном мраке. С левой стороны теперь возник гигантский грот, по дну которого тек небольшой подземный ручей. Вверх и вниз шла широкая и безупречно ровная дорога. Посреди нее лежал плоский камень, на котором, все еще сжимаясь от страха, продолжали сидеть Бет и Иверлин.

— Теперь-то мы точно здесь застряли на веки, — обречено произнесла Иверлин и тихо всхлипнула.

— Знаешь что? — спросила Бет и замолчала, раздумывая над возникшим вдруг предположением.

— Ну, что? — нетерпеливо проговорила ее подруга, минуты полторы прождав продолжения фразы.

— Я думаю, если бы он хотел нас убить, то мы бы уже сейчас были заживо замурованы в стену. А он словно нам показать что-то хотел.