Страстные обличительные письма, послания, обращения Сандино звучали, как набат. Сандино не был ни писателем, ни журналистом. Не было времени даже перечитать написанное: обычно свои приказы и письма он диктовал. Но немалое литературное наследство героя, при всех погрешностях стиля, представляет собой бесценный человеческий документ эпохи.

К осени 1927 года прояснились ближайшие планы оккупантов. 25 августа посланник США в Манагуа Эберхардт уведомил министра иностранных дел Никарагуа о том, что бригадный генерал Фрэнк Росс Маккой назначен руководителем президентских выборов в Никарагуа. Бравый генерал быстро разработал избирательный закон. Была создана национальная избирательная комиссия во главе с Маккоем. В каждом департаменте создавалась избирательная комиссия под председательством представителя США. Пунктом пятым рекомендаций специально оговаривалось, что без подписи представителя США ни одно решение не будет иметь законной силы. Заключительный пункт рекомендаций предусматривал, что солдаты и офицеры морской пехоты США будут обеспечивать наблюдение за выборами.

История еще не знала такого наглого и циничного вмешательства одного государства во внутренние дела другого.

На следующий день после появления этого документа, глубоко оскорблявшего гражданские чувства никарагуанцев, Сандино снова подтвердил намерение партизан бороться за свободу своего народа.

Армия Сандино была разделена на колонны, численностью от пятидесяти до нескольких сот бойцов, каждая из которых выполняла самостоятельное задание и находилась под командованием ллца, подчиненного непосредственно Сандино.

В целях лучшей организации армии и повышения ее боеспособности 2 сентября 1927 года патриоты приняли «Устав армии защитников суверенитета Никарагуа». Его подписали командиры и солдаты — более тысячи человек. Устав состоял из 14 пунктов, предусматривавших строгую централизацию командования и железную дисциплину. Офицеры и бойцы клялись «не вступать в сговор с оккупантами и предателями». За свою службу в армии никто не получал вознаграждения. Верховный главнокомандующий Сандино приносил клятву «не вступать ни в какие политические сделки и подчинять все свои действия высоким идеалам патриотизма, отвечая за них перед Родиной и Историей».

Одновременно была учреждена печать армии защитников суверенитета Никарагуа. Печать эта стала символом всего движения. На ней был изображен партизан, который одной рукой схватил за волосы американского солдата, а другую руку, сжимающую мачете (длинный нож для рубки сахарного тростника), занес над головой врага. Вокруг рисунка надпись: «Родина и свобода!»

Так, на совершенно новых, революционных принципах возникла армия патриотов. Значение этого факта для новейшей истории Латинской Америки трудно переоценить.

Создание армии вызвало серьезное беспокойство у американских оккупантов. Начались усиленные попытки расправиться с Сандино. Чтобы запугать население департаментов Сеговии, активно помогавшее сандинистам, оккупанты подвергали жестоким пыткам и истязаниям не только захваченных в плен партизан, но и сочувствовавших им крестьян. Они отрубали пленным руки, чтобы они никогда не смогли пользоваться оружием. Еще более жестоким было убийство пленных методом «корте де кумбо»: жертву привязывали к дереву, затем сильным ударом мачете отрубали верхнюю часть головы и тут же развязывали веревки — труп валился на землю… Ослепленные злобой палачи применяли еще и другой способ, называвшийся «корте де чалеко» («разрез жилета»): жертве отрубали голову и обе руки, а затем вспарывали живот. Применялся также способ «корте де блумер»: жертве отрубали руки и ноги и оставляли истекать кровью. Список «приемов» можно было бы продолжить. У этих злобных палачей была неиссякаемая фантазия. Оккупанты пленных не брали. Расстрел сандинистов и просто жителей районов, где проходили патриоты, на их языке назывался «предоставлением свободы, которой они так добивались». Вначале Сандино отпускал пленных на свободу, но позднее, узнав, как зверски расправляются оккупанты с попавшими в плен партизанами, вынужден был принять ответные меры — расстреливать пленных.

В распоряжении захватчиков всегда имелось 30 самолетов. Огромная сила: в те годы во всем мире насчитывалось не более 600 самолетов.

Все вооружение партизанской армии состояло из старинных ножей — мачете, винтовок, самодельных гранат и нескольких пулеметов. Главным оружием партизан была разведка: ведь каждый честный никарагуанец готов был сотрудничать с сандинистами. Простой индеец, который вез овощи на базар и возвращался к себе в деревню, был добровольным разведчиком Сандино.

Последние месяцы 1927 года прошли в тяжелых боях. Успехи партизан были таковы, что временный поверенный в делах США Мунро, докладывая 18 октября государственному департаменту о положении дел в стране, сообщал: «Повстанцы контролируют север Никарагуа. Последние события способствовали росту престижа Сандино».

Дипломатическая миссия и военное командование США потребовали отправки в Никарагуа дополнительных контингентов американских войск. Было решено «покончить с Сандино» до наступления нового, 1928 года. Секретный приказ американского командующего от 10 декабря 1927 года, перехваченный сандинистами, гласил: «Любой ценой захватить опорный пункт войск Сандино — гору-крепость Эль Чипоте».

Был разработан подробный план операции. Американским офицерам были обещаны награды. 24 декабря капитан американской армии Брюсе написал своей матери: «Обещаю тебе, что к 1 января голова бандита Сандино будет в моих руках. Я дал клятву: или пробьюсь в Эль Чипоте, или подохну как собака».

Особенно ожесточенные схватки произошли в конце ноября — начале декабря в местности, известной под названием Лас-Крусес, где сходятся несколько дорог, ведущих в Эль Чипоте. Бой длился четыре дня. Противник понес большие потери. Следует отметить, что, как правило, потери американцев и национальных гвардейцев в два-три раза превышали потери партизан.

После кровопролитных боев у Лас-Крусес Сандино сосредоточил все свои силы в своем главном опорном пункте — Эль Чипоте, в том самом Эль Чипоте, куда так рвались американские захватчики. Полностью отрезанные от пунктов снабжения, партизаны оказались в кольце, которое все время сжималось. «Шестнадцать дней длилась осада, — вспоминает Сандино. — Воздушные пираты ежедневно совершали налеты на наши позиции. В 6 часов утра появлялась первая четверка самолетов и начиналась бомбежка. Мы, разумеется, вели ответный огонь, и не одна железная птица была смертельно ранена. После четырех часов бомбежки на смену первой эскадрилье прилетала вторая; четыре часа спустя — еще одна. И так беспрерывно до наступления ночи».

Тяжелые бои происходили 30, 31 декабря и 1 января 1928 года. Непрерывный пулеметный огонь, лава свинца, выбрасываемая тремя пушками «американками», разрывы бомб, обстрел с самолетов, летавших на бреющем полете, — все это сливалось в сплошной смертоносный ливень. Горели леса, горела земля, горели люди и скот.

И тогда Сандино пошел на военную хитрость. Прежде всего он пустил слух о гибели Сандино и даже организовал собственные похороны. Тайные агенты сообщили начальнику американского гарнизона города Окоталя о смерти Сандино. Сцена похорон была разыграна с таким мастерством, что в американской печати появилось хвастливое и расцвеченное красочными подробностями сообщение морского министерства США, в котором говорилось, что «славная морская пехота США уничтожила „бандита Сандино“».

Американские агентства так усердно раструбили на весь мир весть о мнимой гибели Сандино, что близкий друг генерала писатель Густаво Алеман Боланьос даже написал о нем некролог, который был опубликован в январе 1928 года в кубинской газете «Диарио де ла Марина».

Вторая военная хитрость, придуманная Сандино, состояла в следующем. По приказу генерала на открытых местах в районе Эль Чипоте были расставлены чучела в соломенных шляпах, чтобы американские летчики, прилетев для очередной бомбежки, не обнаружили никаких перемен в партизанской крепости.