– Вот это и есть Тор?.. – шёпотом спросил перепуганный Мёккуркальви. Хрунгнир ответил:
– Тора ты сразу узнаешь, когда он появится. А это всего лишь мальчишка!
Между тем Тьяльви показалось несправедливым, чтобы вождь Турсов держал в руках щит, ведь Тор никогда не заслонялся щитом.
– Эй, Хрунгнир! – крикнул он, приложив ладони ко рту. – Не поможет тебе эта гора, которую ты так высоко держишь! Тор видел тебя! Он приближается под землёй, чтобы напасть на тебя снизу!
Хрунгнир тотчас бросил щит себе под ноги и вскочил на него, радуясь, что обманул Бога Грозы. И тут полоснули близкие молнии, оглушительно ударил гром. Разорвались тучи – и Великаны увидели Тора, летевшего на колеснице. Клубились на ветру его волосы, развевалась огненная борода, пламя полыхало в глазах… Говорят, Мёккуркальви попятился за спину Хрунгнира и от ужаса промочил штаны. А вот Хрунгнир был хоть и глуп, зато не труслив. Вскинул он боевое точило и что было силы метнул навстречу Тору, навстречу его страшному молоту. Столкнулось оно с молнией – и разлетелось на части. Рассыпались осколки по всей Стране Великанов и даже по Срединному Миру – каждый может найти куски кремнёвых скал, раскиданные по земле, и убедиться, что в рассказе о поединке нет ни одного слова вранья…
Разлетелось точило, не остановив безжалостной молнии, – грянул Мьйолльнир в каменный лоб Хрунгнира и раскрошил ему череп. Но и Тор зашатался на колеснице: попал в него всё-таки осколок точила, вонзился в славную голову Аса. Рухнул наземь Top-победитель… упал рядом с ним Хрунгнир, и одна его нога оказалась на горле у Бога Грозы. И настолько тяжелой была нога сильнейшего из Великанов, что раненый Тор не мог шевельнуться под ней, едва-едва только дышал…
И не видел сын Одина, как Тьяльви бесстрашно кинулся ему на выручку, заслонил от глиняного исполина: тот, как все трусы, горазд был топтать врага, сбитого с ног. Девяти поприщ ростом был Мёккуркальви и трёх поприщ в обхвате – но не смог справиться с отважным маленьким Тьяльви. Пришлось ему без всякой славы погибнуть, рассыпаться глиняным прахом. До сих пор находят Люди в земле остатки того праха. И до сих пор Мёккуркальви вредит Людям трусливо, исподтишка, причиняя оползни после дождей…
Одолев помощника Хрунгнира, Тьяльви сразу бросился к Тору, хотел снять с его шеи тяжёлую каменную ногу – и не сумел. Тьяльви очень боялся, как бы не подоспели вероломные Турсы и не добили беспомощного Бога Грозы. Он видел, как они выглядывали из-за ледяных гор, и хотел звать всех Асов на помощь, но те уже мчались из Асгарда: Один на Слейпнире, Фрейр на вепре Золотая Щетинка, Ньёрд и Тюр – на корабле Скидбладнире. Все вместе обступили они лежащего Тора, дружно взялись за обломок горы… и не хватило сил у могучих Богов, как они ни старались!
В тревоге стали советоваться славные Асы, как бы им оградить Тора от мести злых Великанов… И тут загудела земля от чьих-то шагов, как прежде гудела только под ногами самого Повелителя Грома. Оглянулись Боги и замерли от удивления: бежал к ним из Асгарда незнакомый юноша, лицом и статью похожий на Тора. Подбежав, он схватил ногу Хрунгнира и отшвырнул её, как соломинку.
– Жаль, отец, я пришёл слишком поздно и не поспел к поединку! – сказал юный Ас, помогая Тору подняться. – Я загнал бы старого Хрунгнира в Хель кулаком, если бы ты мне только позволил!
– Магни, сынок, – сказал Тор и обнял его. – Теперь я вижу, что из тебя получится воин…
Магни поднял молот Мьйолльнир с земли, и было видно, что он сумел бы с ним справиться. Магни исполнилось тогда всего три ночи от роду, но в детских глазах мерцала древняя мудрость. Каким же станет этот Ас, когда войдёт в полную силу?
– Возьми коня Золотую Гриву, ты заслужил, – сказал Тор. Но Один нахмурился:
– Не ты ставил в заклад свою голову, не тебе и распоряжаться добычей. И следует ли дарить таких добрых коней сыновьям Великанш, рождённым на стороне?
– Где была бы твоя одноглазая голова, если бы не Магни и я? – сказал Тор. – А кроме того, моя мать Земля тоже не была тебе законной женой, хоть теперь её и почитают как Асинью. Пусть конь Гулльфакси достанется тому, кого сам изберёт. Это будет по справедливости.
С таким приговором согласились все Асы. Открыли двери конюшни и выпустили Гулльфакси – он так и стоял там, непоенный и голодный. И сказывают, будто он испуганно покосился на Одина, из-за которого натерпелся беды, и тотчас подошёл к Магни, потянулся к нему, прося защиты и ласки…
А когда Тор взошёл на колесницу и Боги двинулись в обратный путь, на широкой пустоши всюду по их следам начали распускаться крохотные цветы.
Заклинания Гроа
Вот так Тор вернулся в Асгард. И долго отлёживался дома, под присмотром Сив, Трюд и Ярнсаксы. Говорят, Один сам вырезал на палочке могучие руны, унимающие боль. А Тьяльви и сыновья, взяв коня Гулльфакси и колесницу, всё это время без отдыха странствовали по Вселенной – искали лекарство для Бога Грозы. Такое, чтобы сумело извлечь острый осколок точила, засевший у него в голове.
Объехали юноши все владения Асов, побывали у Альвов – светлых и тёмных…
– Куда же теперь? – спросил Улль однажды под утро, остановив козлов на развилке дороги. – К Ванам в Ванахейм? Или к Карликам? Или, может быть, в Тёмный Мир Нифльхель, расспрашивать мёртвых?
– К Людям, – сказал Магни и повернул Гулльфакси на тропу, ведущую в Мидгард.
И первой, кого юные Асы встретили в Мидгарде, была провидица Гроа. Одиноко сидела она на берегу притихшего озера и роняла в воду горькие слёзы, а из воды вырастали прозрачные пряди тумана, окутывая громоздящиеся валуны… Вполголоса пела Гроа печальную песню о любимом муже – Аурвандиле Смелом, затерявшемся где-то на далёких дорогах, где даже ей, вещей, нелегко было его разглядеть… И утренняя звезда лила с Неба мерцающий свет, словно бы отвечая.
Юные Боги вежливо стояли поодаль, пока не смолкла песня, а потом окликнули провидицу:
– Славься, Гроа! Не поможешь ли вытащить осколок точила у Тора из головы?
Гроа не пришлось уговаривать долго. Конечно, она рада была помочь Богу Грозы, с которым её муж нередко странствовал вместе. Быстро домчалась в Асгард стремительная колесница, и Гроа склонилась над Повелителем Молний. Тор не стал жаловаться, но она сама видела, как ему плохо – не шло наружу точило, не зарастала рана, обожжённая ядом…
Мудрая женщина хранила в памяти множество песен, множество волшебных заклятий – даже больше, чем Асиньи. Умела остановить бегущую кровь, послать исцеляющий сон и утихомирить лютую боль. Стала Гроа пробовать заклятья одно за другим и наконец добралась до самых древних, столь же древних, как камни, из которых создано было точило. Искусно сплетала она волшебные слова, вдохновенно нанизывая их, словно драгоценные бусины, а Асы и Асиньи стояли вокруг молча, не смея проронить ни звука.
И наконец Тор почувствовал, как стихла мучительная боль, а камень в голове начал шататься. Захотелось ему обрадовать Гроа, отплатить добром за добро.
– Как твой муж, провидица? – сказал он ей. – Наверное, уже вернулся домой?
– Лучше не спрашивай, – вновь заплакала Гроа. – Сколько зим я жду своего Аурвандиля и всюду ищу, наверное, он погиб и больше не вернётся ко мне, к нашим детям, Амлоди и Свипдагу…
– Непременно вернётся! – твёрдо и весело пообещал Тор. – Я встретил его в Стране Великанов, мы вместе возвращались оттуда. Аурвандиль не мог перейти через ядовитые реки Элигвар, и я взял его в корзину, которую ношу за плечами. Правда, корзина моя немного дырявая, так что Аурвандиль высунул из неё палец ноги и отморозил. Мы расстались с ним в Дании, на дороге к вашему дому. Наверное, он сейчас уже там и расспрашивает о тебе сыновей. Он теперь немного хромает, зато я взял его палец и сделал звезду. Смотри сама, я не лгу, вон она сияет на Небе – Палец Аурвандиля, утренняя звезда!
Гроа побежала во двор, чтобы глянуть на Небо, и опять разрыдалась – на сей раз от счастья. Потом возвратилась и вновь стала вспоминать древние заклинания. Но слишком внезапная радость отогнала вдохновение, затуманила ясную память провидицы… как она ни старалась, осколок точила так и не вышел из раны и даже перестал шататься, крепко засев.
