В одиннадцать сорок прибыли телохранители Страппа — отряд из десяти человек в штатском, которые с ледяной продуктивностью проверили двери, холлы и тупики. Они отдавали распоряжения. Это передвинуть. То запереть. Сделать так и этак. И все исполнялось. Никто не спорил с Джоном Страппом. Отряд телохранителей занял позиции и стал ждать. «Бракстон Биотикс» затаил дыхание.

Наступил полдень и в небе появилась серебряная пылинка. С тонким визгом, с большой скоростью и точностью она приземлилась перед главными воротами. Распахнулся люк корабля. Из него проворно вышли два дородных человека с оживленными глазами. Командир отряда телохранителей подал сигнал. Из корабля вышли две секретарши — брюнетка и рыженькая, — хорошенькие, шикарные и деловитые. За ними появился тощий сорокалетний клерк в поношенном костюме, с набитыми документами боковыми карманами, имевший роговые очки и беспокойный вид. А за ним вышло великолепное существо, рослое, важное, правда, чисто выбритое, но создающее впечатление бесконечной мудрости и сострадания.

Дородные мужчины подошли к красавцу и повели его по корабельной лестнице и через главные ворота. «Бракстон Биотикс» испустил счастливый вздох. Джон Страпп никого не разочаровал. Он в самом деле являлся богом, и было счастьем отдать один процент прибыли в его распоряжение. Гости прошли через главный холл и вошли в кабинет Старика Бракстона. Бракстон ожидал их, величественно восседая за столом. Когда они появились, он вскочил на ноги и выбежал вперед. Он горячо пожал руку великолепного человека и воскликнул:

— Мистер Страпп, сэр, от имени всей моей организации я приветствую вас.

Клерк, шедший сзади, прикрыл за собой дверь и сказал:

— Я Страпп. — Он кивнул своему подставному лицу, которое скромно уселось в углу. — Где ваши материалы?

Старик Бракстон робко указал на стол. Страпп сел за стол, взял толстые папки и начал читать. Вот такой человек. Беспокойный. Сорокалетний. Прямые черные волосы. Фарфорово-голубые глаза. Добрый рот. Крепкое телосложение. Выделялось одно качество — полное отсутствие застенчивости. Но когда он говорил, в его голосе чувствовался любопытный подтекст, обнаруживавший его бурную и властную глубину.

Через два часа непрерывного чтения и бормотания замечаний своим секретаршам, которые тут же делали пометки, Страпп сказал:

— Я хочу осмотреть завод.

— Зачем? — спросил Бракстон.

— Чтобы почувствовать его, — ответил Страпп. — Всегда есть нюансы, полезные для Решения. Это самый важный фактор.

Все покинули кабинет и начался парад: отряд телохранителей, дородные мужчины, секретарши, клерк, кислолицый Фишер и великолепное подставное лицо. Они промаршировали всюду. Они осмотрели все.

«Клерк» выполнял большую часть работы за «Страппа». Он разговаривал с рабочими, мастерами, техниками, высшими, низшими и средними служащими. Он спрашивал имена, болтал, представлял их великому человеку, беседовал об их семьях, условиях работы, стремлениях. Он изучил, вынюхал и прочувствовал все. Через четыре утомительных часа они вернулись в кабинет Бракстона. Клерк закрыл дверь. Подставное лицо отошло в сторону.

— Ну? — спросил Бракстон. — Да или нет?

— Подождите, — сказал Страпп.

Он просмотрел заметки своих секретарш, впитал их, закрыл глаза, постоял молча и неподвижно посреди кабинета, как человек, пытающийся услышать отдаленный шепот.

— Да, — РЕШИЛ он и заработал 100.000 кредитов и один процент от дохода «Бракстон Биотикс». В свою очередь, «Бракстон» получил 87 % гарантии, что Решение было правильным. Страпп открыл дверь, снова выстроился парад и замаршировал с завода. Заводской персонал ухватился за последний шанс сфотографировать и прикоснуться к великому человеку. «Клерк» содействовал его публичным отношениям с нетерпеливой приветливостью. Он спрашивал их имена, знакомил и развлекался. Гул смеха и голосов усилился, когда она добрались до корабля. Затем произошло нечто невероятное.

— Ты! — внезапно крикнул клерк. Голос его ужасающе взвизгнул. — Ты сукин сын! Ты проклятый, вшивый, недоношенный ублюдок! Я ждал этой встречи. Ждал десять лет! — Он выхватил из внутреннего кармана плоский пистолет и выстрелил какому-то человеку прямо в лоб.

Время остановилось. Прошли, казалось, часы, прежде чем мозги и кровь вылетели из затылка у жертвы и тело осело на землю. Тогда персонал Страппа бросился действовать. Они зашвырнули клерка в корабль, за ним последовали секретарши, потом лже-Страпп. Двое дородных мужчин запрыгнули следом за ними и захлопнули люк. Корабль взмыл в небо и со слабеющим визгом исчез. Десять человек в штатском спокойно отошли к своему кораблю и тоже исчезли. Только Фишер, агент Страппа, остался возле трупа в центре пораженной ужасом толпы.

— Проверьте его личную карточку, — прорычал Фишер.

Кто-то вытащил у мертвеца бумажник и раскрыл его.

— Уильям Ф. Крюгер, биомеханик.

— Проклятый дурак! — дико взревел Фишер. — Мы ведь предупредили его. Мы предупредили всех Крюгеров. Ладно, вызовите полицию.

Это было шестое убийство на счету Джона Страппа. Оно обошлось ему ровно в 500.000 кредитов. Остальные пять стоили столько же, и половина этой суммы обычно переходила к человеку, достаточно отчаянному, чтобы подменить убийцу и сослаться на временное помешательство. Другая половина причиталась наследникам скончавшегося. Шесть таких подменщиков томились в различных исправительных домах, осужденные на срок от двадцати до пятидесяти лет, а их семьи обогатились на 250.000 кредитов.

В своих апартаментах в «Алькоре великолепном» мрачно совещался персонал Страппа.

— Шестеро за шесть лет, — с горечью сказал Элдос Фишер. — Мы не можем спокойно продолжать в том же духе. Рано или поздно кто-нибудь начнет задавать вопросы, зачем Джон Страпп возит с собой сумасшедших клерков.

— Тогда мы заплатим и ему, — сказала рыжеволосая секретарша. — Страпп выдержит это.

— Он способен убивать каждый месяц, — пробормотал красавец.

— Нет, — резко помотал головой Фишер, — мы не можем замалчивать это все время. Когда-нибудь мы должны достигнуть предела и, пожалуй, уже достигли. Что будем делать?

— Что за чертовщина со Страппом? — спросил один из дородных мужчин.

— Кто бы знал! — сердито воскликнул Фишер. — Крюгер — его идея-фикс. Встретив человека по фамилии Крюгер — любого человека по фамилии Крюгер, — он кричит, сыплет проклятиями и убивает. Не спрашивайте меня, почему. Что-то кроется в его прошлом.

— А вы не спрашивали его об этом?

— Каким образом? Это словно эпилептический припадок. Он потом не помнит, что было.

— Так покажите его психоаналитику, — пожал плечами красавец.

— Это вне обсуждения.

— Почему?

— Вы у нас новичок, — сказал Фишер. — Вы не понимаете.

— Так объясните мне.

— Я приведу аналогию. В девятнадцатом веке люди играли в карточные игры сорока двумя картами на столе. Это были простые времена. Сейчас все усложнилось. Нам приходится играть сорока двумя сотнями карт. Понимаете?

— Я слежу за вашими рассуждениями.

— Мозг может справиться с сорока двумя картами. С таким количеством он может принимать решения. Это легко делали в девятнадцатом веке. Но нет такого мощного мозга, чтобы справиться с сорока двумя сотнями — такого мозга нет, за исключением Джона Страппа.

— У нас есть компьютеры.

— Они совершенны, когда речь идет только о картах. Но когда вы имеете дело также и с сорока двумя сотнями картежников, с их симпатиями и антипатиями, мотивами, склонностями, кругозором, тенденциями и так далее — тогда Страпп может сделать то, чего не может никакая машина. Он уникален, а мы можем уничтожить этот уникальный аппарат.

— Почему?

— Потому что у Страппа это подсознательный процесс, — раздраженно объяснил Фишер. — Он не знает, как это делает. Если бы он знал, то был бы прав на сто процентов вместо восьмидесяти семи. Это подсознательный процесс, и только мы знаем, что он может быть связан с тем самым дефектом, который делает его убийцей Крюгеров. Если мы избавимся от одного, то можем уничтожить другое. А такую возможность допустить никак нельзя.