– Я не знаю, падаль, зачем мы тебя тащили, – сообщил здоровяк, выходя вперед. Голос знакомый, именно он обещал все объяснить. – Я не знаю, что ты за человек, но из-за тебя погибло много наших. И ты за это заплатишь.

– А в чем моя вина? – спросил было Алкет, но здоровяк метнулся вперед и с размаху хлестнул его ладонью по губам.

– Говорить будешь, когда я разрешу, паскуда. Понял?

Гарду хватило сообразительности не бросить в ответ «понял» – иначе тут же нарвался бы на очередной удар. Поэтому он просто кивнул.

– Понятливый, – удовлетворенно прорычал здоровяк. Затем повернулся к остальным. – Из-за этой твари погибли наши товарищи. По меньшей мере двоих повязали… это я точно видел. Поэтому предлагаю его казнить. Медленно… как казнят тех, кто попал в руки имперцев живым. Или кто-то сомневается, что парней ожидает кол или костер?

Люди переглянулись, но никто не сказал ни слова. Вероятно, не сомневались. Да и Гард понимал, что с мятежниками у Империи разговор короткий. На прощение рассчитывать не стоит, на легкую смерть – тоже. Ему даже жаль стало этих двоих… в Броне достаточно мастеров, умеющих сделать последние часы жизни преступников невыносимыми.

– Так что выберем для этого ублюдка? Кол или костер?

– Касс, может, это… не надо? – подал голос один из мужчин. – Все ж, не зря и Базил, и Дебтер с Тигратом за ним полезли… уважить бы… их память.

– Если бы не полезли, были бы живы, – рыкнул бугай. – Значит, жизнь за жизнь. Одна за… сколько парней там полегло? То-то. А Лисмус, Саура… их кровь тоже на нем.

Он повернулся к Гарду, хищно оскалился.

– Что скажешь, тварь? За кровь платить надо?

Алкет задумался. В который раз вставал этот вопрос. Пусть и по другому поводу. Если подумать, люди вновь погибли из-за него. По словам человека, которого называли Базилом, все это нападение было задумано исключительно с целью вытащить его, Гарда. Опять льется кровь, и опять по его, пусть и косвенной, вине. Очевидно, этот Базил тоже не вышел из таверны живым. Может, Касс прав? Может, и в самом деле лучше умереть? По крайней мере на этом все закончится.

Ему вдруг остро захотелось жить. Пусть и сдохнуть, но не сейчас, позже. Не от рук этих… только что потеряли друзей и хотят новой крови.

И тут же в голову пришла еще одна мысль – неужели они и в самом деле не знают, с кем имеют дело? Забавно.

– Убьешь связанного? Да, в этом вы мастера… вас, небось, вдвое больше было, чем солдат, да? Они там пьют за победу – а вы тут, в лесу хоронитесь. Давай убивай. Сопротивляться не буду. Разве что в рожу тебе плюну разок.

Насмешка подействовала. Касс и так был на взводе, как туго натянутый арбалет, и требовался крошечный толчок, чтобы он сорвался. Алкет рассчитывал подразнить здоровяка еще немного, доведя до белого каления, но этого не потребовалось. Получив фигуральный плевок в лицо и обещание плевка настоящего, наемник полностью потерял контроль над собой.

– Я тебя, сука, голыми руками порву! – заорал он, хватаясь за нож.

Это не очень вязалось с обещанием, и Алкет ожидал, что сейчас лезвие войдет ему в живот. Такие подонки очень любят, когда ножом в брюхо – чтобы жертва мучилась, чтобы ощущала приближение неминуемой смерти, чтобы ползала у ног убийцы, путаясь в вывалившихся из вспоротого брюха внутренностях.

Но нож лишь рассек веревки, стягивающие запястья пленника.

– Слушайте все! – прорычал Касс, демонстративно повернувшись к Гарду спиной, тем самым демонстрируя свое презрение к противнику. – Если этот ублюдок хотя бы раз собьет меня с ног, то уйдет невредимым.

Алкет чуть заметно усмехнулся. Неужели остались еще люди, которые верят в подобные сказки? Сколько раз звучало подобное обещание и сколько раз поверивший в него оказывался обманутым. Если уж решили убить – убьют. А все эти единоборства, претендующие на благородство – не более чем дополнительное развлечение. Он, разумеется, вполне может победить. Касс выглядит настоящим бойцом, но и сам Алкет не всегда носил рясу безликого. Быть может, мечом он владеет не лучшим образом, но что касается рукопашного боя, тут дать отпор сумеет.

Только ведь зря это. Чего от себя-то таить… бывали времена, они и сами предлагали кому-то из пойманных бандитов подобное соглашение. Особенно если не успевали еще отойти от горячки боя, если душа жаждала крови. Конечно, некоторый риск в этом был – но надежные друзья подстрахуют, и если вдруг возжелавший свободы негодяй начнет одолевать, его тут же угостят стрелой или метательным ножом. Если же поединок ведется на кулаках, то пленник может даже верх одержать, но тут же кто-то из отряда заявит, что победа бесчестна и, следовательно, недействительна. И придется драться со вторым, с третьим… пока усталость не возьмет свое. Вспоминать стыдно – но что было, то было.

И сейчас Гард знал, что все это – лишь игра. Наемники продули схватку, в этом не было никакого сомнения. И теперь жаждут реванша, пускай даже это будет лишь расправой над беспомощным пленником. Наверное, поэтому и поединок предложили… если бы Гард не начал дразнить бугая, тот наверняка сам бы сделал шаг в нужном направлении. Так что никакого «уйдет невредимым» не будет. Напротив, убивать пленника будут долго, чтобы в полной мере насладиться процессом.

Проверять свою выносливость Алкет не собирался. И умирать тоже.

– Ну что, сука, готов? – Касс демонстративно стянул перевязь с мечом, швырнул оружие в траву. Туда же последовал тяжелый нож и тяжелый свинцовый шарик на длинной тонкой цепочке – кистень, оружие смертоносное, но и требующее немалого мастерства. Выставив перед собой огромные кулаки, наемник шагнул вперед.

И умер.

Ни одной боевой заготовки в запасе у Гарда не было, а потому в ход пошли простейшие атакующие заклинания, достаточно смертоносные, но не обладающие разрушительной силой цепной молнии или фаерберда. Простенькая ледяная стрела ударила именно туда, куда хотел волшебник – в глаз. Тут же поток ледяных и огненных стрел хлестнул по зрителям. Двое рухнули, остальные рванули из ножен мечи. В своих предположениях Алкет не ошибся – хлопнул арбалет, явно приготовленный на случай, если пленник посмеет проявить прыть. Но стальной болт отлетел в сторону, наткнувшись на подставленный «щиток».

– Взять его! – запоздало крикнул невысокий стрелок, отбрасывая разряженный арбалет и хватаясь за нож. В то же мгновение огненный шар попал ему в лицо, вспыхнули волосы, вопль сменился хрипом. Еще живое, но уже чудовищно изуродованное тело повалилось на землю.

Гард метался по поляне, то увертываясь от мечей и кинжалов, то подставляя под удары магические «щитки» и осыпая противников боевыми заклинаниями. Большая часть его атак пропадала даром, толстые куртки и кольчуги были почти непроницаемыми для огненных и ледяных стрел, камни «пращи» могли сбить с ног, могли сломать ребро, но смерть приносили, лишь попав в голову.

Обычный маг уже был бы убит, но Гард был воином – и сейчас пустил в дело все, что когда-то умел. В его левой руке появился меч – на земле уже лежало немало мертвых тел и бесхозного оружия хватало. Как и большинство магов, он прекрасно владел левой рукой – и буквально через пару мгновений сталь окрасилась кровью.

Схватка длилась не так уж и долго. Под конец этого бешеного танца на ногах остался один Алкет – остальные лежали вповалку, кто уже остывая, кто еще дыша. Самому Гарду тоже досталось. Несколько мелких царапин, глубокая рана на левом бедре, порядком обожженные пальцы правой руки. Впрочем в последней травме он был виноват сам, ударил фаерболом в упор, и кисть оказалась практически в центре огненной вспышки. Но это все мелочи. Теперь, когда руки свободны, он сумеет затянуть раны. А ожог… боль можно и потерпеть.

Он забормотал заклинание, заставляя кровь сворачиваться быстрее. Через несколько минут рана на бедре стянулась, образовав уродливый шрам. Некоторое время его надо будет оберегать, от резких движений плоть может разойтись. Назавтра стоит еще раз воспользоваться магией – если накладывать на столь глубокую рану «исцеление» слишком часто, шрам исчезнет за час-другой, но столь интенсивное восстановление тела почти наверняка вызовет страшную болезнь. Плоть взбунтуется, начнет разрастаться в разные стороны, захватывая все новые и новые, некогда здоровые участки… пока тело, уродуемое болью, не отторгнет душу. И вылечить эту болезнь, называемую «дикой порослью», невозможно, ибо даже магия лечит лишь то, что маг способен почувствовать, ощутить своим внутренним взором. А «дикая поросль» захватывает все тело, захватывает очень быстро…