– Как изысканно вы выражаетесь, мистер Гэрретт! – поддразнила его Джез, чтобы скрыть радостное волнение, вызванное мыслью, что она все-таки увидит Бо. Даже если это произойдет «вопреки здравому смыслу».
– Так ты приедешь или нет?
Приедет. Обязательно. Хотя и не представляет, что советует ему сделать «здравый смысл».
– Приеду, – подтвердила Джез. – Что-нибудь привезти?
– Только себя, – ворчливо ответил Бо.
Джез почувствовала, как по спине пробежала знакомая дрожь возбуждения. Возникло ощущение какого-то внутреннего тепла, которое она не могла объяснить.
– В таком случае увидимся в двенадцать тридцать, – глухо сказала девушка, прежде чем положить трубку.
Некоторое время она стояла в коридоре, предаваясь счастливым мечтам о предстоящей встрече с Бо и размышляя, как ей одеться, чтобы не выглядеть слишком нарядной и в то же время не такой неряшливой, какой она обычно предстает перед Бо.
Внезапно Джез с ужасающей отчетливостью вспомнила, что Бо не уверен, останется ли он в Абертоне. Что она будет делать, если он вернется в Лондон? Ведь она любит его!
– Мы можем поесть в кухне, если ты не возражаешь, – сказал Бо. – Это самое теплое помещение в доме и к тому же пока единственное пригодное для жилья.
Она была рада этому, потому что, только подъехав к дому, вспомнила, как угнетающе действует на нее мысль войти внутрь. Слишком много воспоминаний пробуждает в ней этот дом, но кухня преобразилась так сильно, что ничем не походит на ту, что осталась у нее в памяти. Выходя из машины, она почувствовала, что ее охватывают дурные предчувствия, которые неизменно возникали, когда она приезжала к бабушке и дедушке.
– Что такое? – резко спросил Бо. Джез заставила себя улыбнуться.
– Ничего, – покачала она головой. – В кухне будет замечательно.
Бо, прищурившись, посмотрел на нее.
– Ты не была счастлива здесь, – вздохнул он.
Она широко раскрыла глаза.
– Что ты имеешь в виду?
Бо пожал плечами.
– Качели в саду. Детские обои в одной из спален. Иллюзия, не так ли? В этом доме не было счастья.
В горле Джез встал ком. Она засунула руки в карманы новых джинсов.
– Да, – неохотно подтвердила она. – Я… ты должен понять. Мои бабушка и дедушка старались делать все, что было в их силах, но им…
– Но им это не удалось, – договорил за нее Бо. – Ни с твоей матерью, ни с тобой.
На лице Джез появилось страдальческое выражение.
– Они были хорошими людьми…
– Правда? – Неожиданно он оказался слишком близко к ней.
Опасно близко, решила Джез и сделала шаг назад.
– Да, – твердо сказала она. – Но когда родилась моя мать, им было уже за сорок и они не имели представления, как воспитывать ребенка. А мама… – Она покачала головой. – Лучше я сама расскажу, потому что кто-нибудь обязательно доложит тебе. – В ее голосе прозвучало презрение.
– Почему? – резко спросил Бо.
– Потому что люди всегда делают это…
– Я таких людей не знаю. Джез вздохнула.
– Здесь все по-другому.
– В этом ты права, – мрачным тоном произнес он.
Джез посмотрела на него сквозь навернувшиеся слезы.
– Ты пригласил меня на ланч, чтобы расстроить?
– У меня и мысли такой не было, – уверил ее Бо. – Но, кажется, мне это удалось, – сокрушенно признался он.
– Боюсь, тебе придется приготовиться… – устало вздохнула Джез, чувствуя, что свидание получается совсем не таким, как ей хотелось. Если бы только они встретились в другом месте!
Бо внезапно замер, испытующе глядя на нее.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он, и Джез насторожилась, поняв, что едва не проговорилась.
Для такого проницательного человека, как Бо, этого достаточно. У нее еще не прошло потрясение, вызванное третьим письмом.
– Ничего, – быстро проговорила Джез. – Ты прав, Бо. Этот дом… – Она махнула рукой. – Прости, я глупо веду себя… Итак, что у нас на ланч?
– Ну, так сильно расстроив тебя, я вообще не заслуживаю еды, – грустно признался Бо. – Я просто… Кто-то должен присматривать за тобой, Джез.
Она насмешливо посмотрела на него.
– Тебе не кажется, что для нашего времени это довольно шовинистическое высказывание?
– Я сказал «присматривать», а не опекать, – сухо возразил Бо.
Джез лукаво улыбнулась, радуясь, что темой разговора больше не является ее семья.
– Некоторые феминистки могли бы сказать, что это одно и то же.
– Они были бы не правы, – заявил он. – Я сам себе хозяин, но не возражал бы, если бы кто-нибудь присматривал за мной. Заботился, то есть.
– Неужели? – удивилась Джез, испугавшись, что они ступили на еще более зыбкую почву, чем прежде.
Бо, казалось, тоже понял это. Их взгляды встретились, и внезапно возникшая напряженность была нарушена резким звонком.
– Таймер, – поморщился Бо и открыл духовку. – Черт! – пробормотал он, схватившись за горячую ручку.
– Я думаю, что ты, возможно, прав. Кому-то нужно присматривать за тобой, – тихо сказала Джез, беря прихватку и заглядывая в духовку.
– На упаковке написано, что ее нужно готовить сорок пять минут, – послышался сзади нее ворчливый голос Бо.
Оказалось, он имел в виду лазанью. Восхитительный запах наполнил кухню, когда Джез выдвинула противень.
– Все правильно, – подтвердила она, поставив противень на плиту.
– Салат в холодильнике, а жареный картофель в духовке, внизу, – с вызовом заявил Бо.
Джез улыбнулась.
– Я имела в виду экономку, когда сказала, что кто-то должен присматривать за тобой, – насмешливо пояснила она. – Меня удивляет, как ты обходишься без нее.
– Я ненавижу, когда в доме есть посторонние, – твердо сказал Бо. – Моя бывшая жена утверждала, что человек с моим положением должен иметь экономку. Ее нежелание заниматься хозяйством я, возможно, могу понять, но так никогда и не понял, что такое «человек с моим положением», – поморщившись, добавил он.
Тогда только он не понимает этого, подумала Джез.
– Я чувствовал себя гостем в собственном доме, – с отвращением продолжал Бо. – Вероника с экономкой обсуждали меню, и в результате мне часто подавали еду, которую я не хотел есть. Мне даже не разрешалось поваляться на моих собственных диванах, иначе я мог «устроить беспорядок»! Как только Вероника ушла, я позаботился о том, чтобы экономка немедленно последовала за ней.
Судя по его рассказу, их супружеская жизнь походила на вечный бой.
– Вы долго были вместе? – спросила Джез.
– Десять месяцев, три дня и шесть часов, – последовал мрачный ответ.
Определенно, это была война. Джез с трудом удержалась от улыбки, вызванной его горячностью.
– Похоже, твоя семейная жизнь была не очень веселой, – спокойно заметила она.
– В ней было столько же веселья, сколько в посещении зубного врача, – признался Бо. – По этому я решил, что больше никогда не женюсь.
У Джез возникло ощущение, что последнее замечание прозвучало не только как констатация факта, но и предостережение для нее.
Не то чтобы она даже в самых безумных мечтах помышляла о том, что Бо может жениться на ней. Но узнать о его непритворном отвращении к браку, высказанном в таких откровенных выражениях, было несколько огорчительно.
Телефон на стене зазвонил.
– Подними трубку, пожалуйста, – нетерпеливо попросил Бо, раскладывая лазанью на тарелки.
Джез нахмурилась, не будучи уверена, следует ли ей делать это. Что если звонит какой-нибудь лондонский друг Бо? Или подруга? Как она объяснит свое присутствие в его доме?..
– Джез! – Бо нахмурился, указывая взглядом на продолжающий звонить телефон.
Пожав плечами, она сняла трубку.
– Да? Молчание.
– Алло! – повторила Джез.
Снова молчание.
Ее охватило дурное предчувствие, и по спине пробежала дрожь. Она слышит, что кто-то дышит в трубку, но кто бы это ни был, он просто не хочет разговаривать с ней.
– Алло! – повторила она более уверенно и не удивилась, когда на другом конце линии положили трубку.
