Казалось, лето 1882 года не внесет в жизнь мальчиков ничего нового или непривычного: поначалу это было самое обыкновенное лето, каких уже было много в их жизни в прошлые годы: та же череда длинных жарких дней, наполненных играми и поисками приключений, те же короткие темные ночи, когда можно так хорошо выспаться, не зная забот и тревог, отбивающих сон у взрослых… Да, это лето было так похоже на прошлые годы – пока не наступил тот июльский день…

Алекса всегда тянуло к озеру – к его загадочной, таинственной, запретной водной глади, серебрившейся среди густых зарослей кустарника, – но в этот жаркий день, когда зной казался совсем невыносимым, желание приблизиться к прохладной воде было сильнее чем когда-либо. Натянув поводья своего маленького пони, он посмотрел на Майлза, пытаясь поймать его взгляд. Но брат, казалось, не замечал его: он думал о чем-то своем.

В последнее время Алекса стало как-то особенно раздражать и беспокоить то отчуждение, которое появилось в отношениях с братом. Майлз посещал государственную школу; он считался одним из лучших учеников в своем классе; его ожидало блестящее будущее. Все вокруг только и делали, что говорили об этом – больше всех, пожалуй, их отец… И Алекс имел прекрасную возможность убедиться в том, что родители действительно довольны успехами своего первенца: тот гнедой мерин, на котором ехал сейчас Майлз, был подарен ему в награду за успехи в школе. Удивительное дело – Майлз всегда обо всем знал – о чем бы его ни спрашивали. Пожалуй, единственной областью, в которой Алекс мог превзойти старшего брата, был спорт: он всегда выигрывал у Майлза партии в крикет, всегда обгонял его, всегда дальше и выше прыгал… Только этим и мог он утешаться. И все же как хотелось Алексу, чтобы этот умник Майлз не был таким задумчивым во время их совместных прогулок. У Алекса все время было ощущение, что брат, ехавший на несколько шагов впереди на своем мерине, вообще не помнит о его существовании.

– Поехали к озеру! – громко крикнул Алекс.

– Что-что? – Казалось, Майлз только что проснулся. Посмотрев на брата, он немного помолчал и произнес: – Знаешь, а может, не стоит? Губернатору это может не понравиться.

Опять это словечко! В последнее время Майлз стал называть отца «Губернатором», и Алекс никак не мог привыкнуть к этому. Действительно, это выражение казалось ему, восьмилетнему мальчику, воспитывавшемуся дома, странным и неуместным. Майлз, который был на четыре года старше и выглядел самым настоящим юным щеголем в своей форменной куртке Итонского колледжа, произносил это словечко спокойно и уверенно. И именно в этот момент младший почувствовал, что он просто обязан настоять на своем.

– Что касается меня, то я еду к озеру! Я совсем зажарился на этом солнцепеке. Не хочешь – дело твое. Можешь ехать домой.

Майлз добродушно рассмеялся:

– Ладно, если тебе так уж невмоготу, – поехали, пополощем ноги в водичке…

– Поехали! – радостно отозвался Алекс, переводя своего пони в легкий галоп и направляя его на тропинку, ведущую к озеру. Он победил – он смог настоять на своем! От радости у мальчика захватило дух…

– Знаешь, Майлз, – говорил он несколькими минутами позже, слезая с седла, – уж слишком ты взрослый. Еще немножко, и станешь просто невыносимым занудой!

Не успел он договорить эти слова, как Майлз схватил его за воротник и поволок к воде, слегка подталкивая в спину и грозясь окунуть лицом в грязь… Началась одна из обычных мальчишеских потасовок; братья отчаянно лупили друг друга, прекрасно понимая, что эти удары лишь свидетельствуют об их взаимной любви и преданности. Впрочем, даже валяясь на грязной земле, Алекс не без удовольствия отметил, что несмотря на разницу в возрасте он уже может противостоять Майлзу: еще немного, и он станет сильнее своего хрупкого брата.

Неизвестно, сколько времени продолжалась бы потасовка, если бы Алекс не заметил плоскодонку, мерно покачивавшуюся за прибрежными зарослями. Он проворно вскочил на ноги и, указывая на лодку рукой, крикнул:

– Давай покатаемся! Вот здорово будет! – Потом, немного отдышавшись, добавил: – Уверен, на этот раз тебе просто нечего будет возразить.

– Отчего же? – с серьезным видом возразил Майлз, поднимаясь с земли. – По-моему, это не самое удачное предложение. Ты же знаешь, что озеро очень большое… и опасное.

Алекс с презрением посмотрел на старшего брата:

– Ты становишься похожим на девчонку! Не иначе как переучился в своем колледже.

Но резкий выпад Алекса нисколько не смутил Майлза.

– Причем здесь колледж, лягушонок? – с невозмутимым видом парировал он. – Разве ты сам не слышал, что Губернатор запрещает нам играть на озере? Это он говорит, что оно очень опасно.

Алекс внимательно посмотрел на водную гладь:

– Опасно?… Но посмотри, как здесь все спокойно. Ни единой волны – что же здесь может быть опасного?

Алексу ужасно хотелось отплыть на несколько ярдов от берега и, свесившись за борт, окунуть руку в прохладную воду… После утомительной конной прогулки ему было просто необходимо подольше побыть у этого озера, и привязанная к прибрежной коряге плоскодонка казалась мальчику подарком судьбы. Все доводы Майлза казались ему лишенными какого бы то ни было смысла.

– О какой опасности ты говоришь? Посмотри, какая прекрасная погода! И потом, мы ведь не будем заплывать далеко. Давай условимся: ты будешь капитаном, а я – матросом. Буду выполнять все твои команды – идет?

Майлз нерешительно возразил:

– Не знаю… Ведь нам же было сказано: держитесь подальше от этого озера…

– Когда это было?! Мы ведь тогда были еще совсем маленькими! – настаивал восьмилетний мальчишка. – Сейчас – совсем другое дело! Да я ни на минутку не сомневаюсь, что отец сразу же отпустил бы нас к этому озеру. Впрочем, если ты боишься… – добавил он полушепотом, – тогда, конечно…

– Ладно, садись в лодку! – прервал его Майлз. – Только помни о своем обещании: ты будешь выполнять все мои приказы.

Алекс решил не спорить со старшим братом – он проворно вскочил в плоскодонку и сразу же свесился за борт, окуная пальцы в прохладную воду. От этого отражение его лица исказилось, как в кривом зеркале, и растянулось почти до берега, где зеленоватая вода заиграла и пошла кругами. Глядя в воду, Алекс скорчил смешную гримасу – отражение получилось еще смешнее.

– Почему это происходит, Майлз? – спросил он, не отрывая глаз от воды. Старший брат дал обстоятельный ответ.

– До чего же любопытная вещь эта вода! – продолжал Алекс, в то время как лодка выплыла на солнце из тени деревьев, – с одной стороны, она совершенно бесцветна, а с другой – может принимать любые оттенки… Если вылить ее на землю, она вся просачивается внутрь, но откуда же тогда берутся озера?.. И потом, почем лодка плывет, а человек тонет? Правда, забавно?

– Если разобраться во всем с научной точки зрения, то ничего забавного в этом нет, – с серьезным видом проговорил Майлз, отталкиваясь шестом от илистого дна.

Со времени последних каникул в голосе старшего брата появилась мужественная хрипотца. Алекс все отдал бы за то, чтобы и у него был такой же голос! Будь у него такой голос, и он бы не постеснялся назвать отца Губернатором! Ловко перекатившись к другому борту плоскодонки, мальчик свесил голову за борт и стал всматриваться в зеленоватую гладь воды.

– Что же здесь опасного?! Ты только посмотри!

– Если ты будешь так крутиться, нам действительно угрожает опасность, – заметил Майлз. – Ты что, не знаешь о том, что лодки имеют свойство переворачиваться?

– Эта лодка ни за что не перевернется.

– Эта лодка уже однажды переворачивалась, – растягивая слова произнес Майлз. – Служанка, утонувшая сто лет тому назад в этом озере, упала в воду именно из нее.

Алекс поднял голову и попытался смотреть прямо на солнце, но уже через несколько мгновений от этой затеи ему пришлось отказаться: глаза его стали слезиться и он крепко зажмурился…