Клегг сглотнул и вытер рот, его рука заметно тряслась. Из кармана Санни вытащил серебряную фляжку и протянул ее пьянчуге. Клегг принял фляжку, свинтил крышку и напился, стараясь не упустить ни капли.

Нат ощупал собственную челюсть и попытался слегка пошатать ее из стороны в сторону, отчаянно морщась. По крайней мере, челюсть была цела, чего он не мог сказать про нос, когда пытался втягивать воздух. Он пришпорил лошадь, побуждая ее прибавить шагу. Удержаться в седле в таком состоянии было нелегко. Нат был избитым, но довольным. Благодаря силе воли и решимости он выдержал на ринге против Муза Мак-Кея столько времени, что заработал необходимые для возврата Санни Уокеру деньги. Теперь он рассчитается с Санни, даже если ему придется четыре ночи трястись в седле. Нат попытался рассмеяться, но разбитые губы помешали изобразить даже улыбку.

При виде знакомой дороги у него забилось сердце. С приближением к дому Сюзанны мысли о ней все сильнее завладевали им, но, едва очутившись во дворе, Нат не на шутку встревожился.

– Макс! – позвал он собаку и засвистел. – Ко мне!

Но пес не появился.

Остановив лошадь, он спешился и привязал поводья к перилам веранды. Он огляделся, взбежал по ступеням веранды, на миг остановился у двери и прислушался. Из дома не доносилось ни единого звука. От ужаса по спине прошел холодок. Открыв дверь, он шагнул в дом.

– Сюзанна!

Молчание. Тишина. Лачуга опустела. Ужас разрастался, словно круги от камня, брошенного в пруд.

– Сюзанна, я здесь!

Из спальни послышался хриплый смех. На пороге вырос Санни Уокер и небрежно прислонился к косяку.

– Ты хотел сказать «дорогая, я дома»?

К ужасу примешался гнев.

– Где Сюзанна?

Уокер направился к нему.

– Об этом я хотел спросить у тебя, предатель. Я заплатил тебе не только за то, чтобы ты нашел ее, по и держал меня в курсе дела. – Санни приблизился и, хотя ростом был пониже Натана, мог стать опасным противником. – Ого! – добавил он насмешливо, вглядевшись в опухшее лицо Ната. – А ты здорово изменился.

Нат машинально коснулся лица и скривился, вспомнив об ушибах.

– Где она?

– Об этом должно быть известно тебе, Вулф. Ты подвел меня. И зачем только я тебе поверил? Ведь мы были едва знакомы. – Судя по голосу, Уокер был искренне раздражен собственным промахом.

Не слушая его, Нат отвернулся и осмотрел комнаты. Все вещи были на месте, кроме швейной машины Сюзанны и одежды. Что-то или кто-то спугнул ее вовремя. Натан почувствовал облегчение.

– Так что же произошло, Вулф? Она соблазнила тебя?

Обернувшись, Натан обнаружил, что Уокер стоит прямо у него за спиной. Не обращая на него внимания, Нат подошел к окну и уставился во двор.

– Да, на это она способна: сколько раз она пыталась соблазнить меня! Похоже, она просто не могла удержаться.

Нат не клюнул на приманку:

– Я не верю тебе.

От ехидного смеха Санни по спине у Ната пробежали мурашки.

– Думаешь, ты для нее особенный? – Он положил руку на плечо Ната, но тот ее стряхнул. – Где эта сука? – Голос Уокера стал холодным и твердым, как камень.

– Если бы я знал, разве бы я приехал к ней сюда? – Натан надеялся, что Сюзанна запомнила его совет и сейчас направляется на север.

Уокер ответил бранью.

– Глупец! А мне говорили, ты такой же, как я. Говорили, будто тебя уже ничем не проймешь, что ты способен пристрелить собственную собаку и скормить ее волкам. Вот почему я выбрал тебя. Но понять тебя я могу. – Он коротко вздохнул.

Нат бросил жесткий взгляд в сторону Уокера.

– Ты? Откуда тебе знать, что я чувствую?

– Выслушай меня! – Схватив за плечо, Уокер развернул Ната к себе лицом. – Я хорошо знаю эту суку. Я помню ее с тех пор, как она была еще девчонкой. Ее мать умерла, у нее не осталось родных. Но клянусь Богом, она неплохо позаботилась о себе. Как думаешь, может ли выжить такая красотка, если не воспользуется своей красотой? Думаешь, она скромно ждала, когда ей бросят кость или корку хлеба? Черта с два! Она торговала собой с пятнадцати лет, Вулф. И с тех пор научилась пользоваться своим телом.

Он стиснул плечо Ната почти дружески.

– Она притворщица, – продолжал Санни настойчиво, убеждая Ната поверить ему. – Только красота и хитрость помогли ей выжить. Она играет на слабых струнах мужчин, как хороший скрипач. Она стремилась выжить, Вулф, и добилась своего, она преуспела в своем ремесле и стала превосходной актрисой и чертовски опытной шлюхой.

Последнее слово заставило Ната похолодеть. Он выругался шепотом. Рассуждения Уокера казались чертовски логичными, но Нат ненавидел логику, особенно когда она касалась его чувств к Сюзанне.

– Твой брат-ублюдок бил ее.

Санни фыркнул и расхохотался:

– Конечно, бил. Ему приходилось ее бить.

Нат ощутил судорожный спазм в желудке.

– Никто не имеет права избивать женщину.

– Может быть, – согласился Санни, – Харлен действовал силой там, где следовало прибегнуть к рассудку. Но, видишь ли, иначе он не мог. Он был неотесанным парнем – здоровым, тупым, грубым. Он не знал других способов справиться с ней, но можешь мне поверить, – добавил он, и его голос прозвучал вполне искренно, – ее нужно было держать в ежовых рукавицах.

Нат изучал пейзаж за окном, замечая, что облака нависают над холмами, как дым.

– Если она так чертовски умна, почему же она вышла замуж за Харлена, а не за тебя?

Уокер ухмыльнулся, словно принимая сомнительный комплимент.

– Да, Харлен и правда был груб и глуп, но, видишь ли, у нас с ним одна мать, но разные отцы. Отец Харлена оставил ему кое-что, что хотела заполучить Сюзанна.

Несмотря ни на что, Натом овладело любопытство.

– И что же это? – Он чувствовал на себе острый взгляд Уокера. – Ну? – Он обернулся. – Так ты скажешь или мне придется догадываться самому?

Уокер хмыкнул:

– Ты не поверишь…

Нат отвернулся, снова изучая окрестные холмы и проклиная себя за то, что когда-то связался с Санни Уокером.

– Я попробую.

– Пай техасской компании, которая продает скот. Это целое состояние.

Нат развернулся, не в силах скрыть изумление.

– Вот видишь! – Уокер криво усмехнулся. – Я же знал, что ты мне не поверишь.

Нат задумался, переваривая новость. Он знал, что в Техасе неспокойно.

– Если у отца Харлена и правда был такой пай, он получил его задолго до того, как там началась заваруха.

– Так и было. Отец Харлена был не дурак, не то, что сам Харлен. – Санни Уокер отошел к окну. – По-моему, мозги Харлена повредились еще во время родов. Как-то мать говорила мне, что рожала его три дня.

Черт! Логика была железной. Даже слишком, особенно для Санни Уокера.

– Ты хочешь сказать, что Сюзанна взяла акции с собой, когда сбежала из Миссури?

С издевательским смехом Уокер подтвердил:

– Да, она прихватила с собой всю шкатулку. Нат прижал ладони к глазам. Неужели он и, правда, обманулся? Он не мог этому поверить. В глазах Сюзанны он видел только страх, настороженность, печаль… Черт побери, он видел это своими глазами! А Санни уверял его, что Сюзанна – хитрая, продувная бестия. Неужели она такая искусная притворщица, что сумела провести его?

Он хватил кулаком по стене так, что в оконных рамах задрожали стекла. Господи, ведь он тонул в ее глазах…

– Но это еще не все, – продолжал Уокер, прерывая мысли Ната.

– Хватит! Больше я ничего не желаю знать!

– А, по-моему, ты должен выслушать меня до конца.

Санни обошел комнату, прикасаясь к утвари над камином, к дивану, кухонному столу и стульям, с явным расчетом растягивая паузу и подогревая нетерпение Ната.

Прием подействовал.

– Черт побери, договаривай!

Санни остановился и уставился на Ната холодными, равнодушными глазами.

– Она увезла с собой моего сына.

Ната словно окатило ледяной волной.

– О чем ты говоришь? Какого сына?

– Кори – мой ребенок, Вулф. – Санни пожал плечами: – Неужели ты думал, что у Харлена мог родиться такой красивый мальчишка?