В книге Томаса Мертона (Thomas Merton) подробно излагаются взгляды Чанг-Дзу (Chuang Tzu), второго по величине даосского философа. Он описывает и подчеркивает способ резьбы по дереву в противоположность техническим навыкам. Художник дает голос “Дао”, чтобы оно заговорило в его работе:
"… Мы видим, что искусный мастер не только придерживается установленных правил и существующих стандартов. Этого было бы достаточно разве что посредственному мастеровому. Но истинное произведение искусства невозможно создать без внутренних духовных принципов, которые, оставив в стороне спешку, небрежность, помыслы о награде, дают возможность найти именно то единственное дерево, из которого и будет выполнена эта работа. В данном случае художник как будто пассивен, но есть Дао, которое творит в нем и через него".[29]
Мертон напоминает нам, что значат чувственные качества в работе художника. Без них мы, наверное, никогда бы не нашли то самое “дерево”.
Приемы терапевта, как и танцора и музыканта, только тогда обращаются к нашим чувствам, когда вдохновлены нашими представлениями о жизни. Без этого вдохновения приемы остаются пустыми, ничего не значащими сосудами.
"Растущие" техники
Важно не только воплощать верования и чувства в практике; может статься, что сами приемы и техники создаются из наших фундаментальных чувственных качеств и «вырастают» из них. Уэшиба (Ueshiba), основатель айкидо, говорит, что приемы не высечены из камня, а меняются время от времени:
"Движения в айкидо очень разные. В отличие от заданных форм, приемы вырастают один за другим из единого принципа. Вот почему до сих пор появляются на свет новые приемы. Повседневная реальность таит в себе неопределенные возможности — это отличительная характеристика айкидо".[30]
Кеннет Кушнер (Kenneth Kushner)[31] рассказывает интересную историю, которая иллюстрирует важность умения черпать силы из колодца веры. Он описывает случай из собственной практики, когда пробовал двигать скалы в монастыре, где обучался кендо, дзэнской стрельбе из лука.
В этой истории роши объяснял Кушнеру: для того чтобы двигать скалы, необходимо мысленно свести их в одну особую точку, чтобы понять, куда эти скалы хотят сдвинуться. Кушнер предпринял несколько попыток, но ничего не вышло. Некоторые скалы были слишком велики даже для того, чтобы просто охватить их взглядом.
Позже роши сказал, что он перепутал приемы (джи) с основополагающими принципами (ри). Принципы безграничны и неизменны, приемы же меняются от ситуации к ситуации. Роши пояснил, что в каждой уникальной ситуации принципы проявляются особым образом. В данном случае дело заключалось в том, что каждая скала имеет свой собственный естественный путь движения. Поэтому человек, если он желает сдвинуть скалу с места, должен быть достаточно гибок, чтобы изменить свои приемы соответственно природе каждой скалы!
Я считаю, что роши учит нас не замыкаться на каком-то особом приеме. Скорее, приемы создаются всей совокупностью принципов и убеждений, которые направляют нашу работу. Придерживаться однажды выученных приемов, на мой взгляд, неестественно в нашей работе. А в истории со скалами работу вдохновляют все те же духовные качества: гибкость и вера в природный путь каждой скалы. И смена приемов от скалы к скале.
Что касается процессуальной работы, Арни напоминает, что ”ни один заранее заготовленный прием… не может подходить к каждой ситуации”.[32] Скорее всего, продолжает он, творчество в процессуальной работе предполагает развитие и трансформацию наших приемов, согласуясь с уникальной сиюмоментностью сигналов и ситуаций. Искусство терапии становится творческим и даже преображающим действием, которое неустанно вдохновляется сокровенными принципами. (вернуться)
"Уходящие" техники
Когда человек свободно владеет искусством формы, приемы и техника становятся почти невидимыми. Они растворяются в общей атмосфере, тогда как дух дзэнского стрелка, искусного воина, художника или терапевта остается. Фактически “направление” выпущенной дзэнским лучником стрелы не ограничивается именно стрельбой — оно гораздо шире и охватывает все поступки нашей жизни. Вся жизнь — духовный путь, даже когда лук опущен.
На самом деле, одна из целей этих дисциплин — это, в конечном итоге, отбросить форму и просто жить в соответствии с внутренними принципами. Метанавыки сохраняются, тогда как приемы становятся почти незаметными. Тайзен Дешимару (Taisen Deshimaru) отмечает это особое развитие у искуссного воина:
"Длящийся всю жизнь процесс постижения воинского искусства неизбежно расколот на две части: от техники и силы тела вначале до безошибочной интуиции и осознанности духа в конце. Учитель Морихей Уэшиба, основатель современного айкидо, осознал истинные возможности своего искусства только после семидесяти, когда не мог уже рассчитывать на силу своего тела".[33]
Дух художника остается даже тогда, когда он откладывает кисти. Технические приемы в движениях искусной танцовщицы неуловимы. Опытный терапевт становится живым примером своей особой терапевтической системы. Его приемы становятся невидимыми. Он более не “делает” терапию, не применяет приемы, но живет и проявляет свои убеждения в том, что делает.
Духовная реальность
В конечном итоге любая восточная дисциплина — будь то икебана, чайная церемония, военное искусство, поэзия, медитация или живопись — дело духовное.[34]
"Хотя китайцы всегда настаивали на превосходстве приемов и ценности замысла, они никогда не забывали, что искусство было средством выражения сокровенных мыслей человека и его глубокого вдохновения".[35]
Каждая дисциплина — просто дорожка к духовному совершенству. Возможно, психотерапии — это попытка в работе раскрыть наши сокровенные убеждения. Вставший на эту тропу, подобно ученику, овладевающему воинским искусством или медитацией, находится на пути духовного развития. Это путь учения, борьбы и в конце концов освобождения из тисков накопленных знаний, путь, ведущий к тому, чтобы жить, руководствуясь чувствами.
Приемы терапевта становятся неуловимыми, навеянными его чувствами и убеждениями. Он позволяет им создавать и формировать приемы по мере раскрытия конкретной ситуации. Проявляя свои убеждения в многосложности жизненной практики, он уподобляется бегущему по волнам лунному отражению.
