Подбодрив себя этим изречением, Хамиан-14 вытащил из коленного сустава карту для новой программы и начал разрабатывать план дальнейших действий. Все свои будущие поступки он расположил по порядку и обозначил цифрами. Так ему казалось надёжней. Заполнение программы Хамиан-14 производил следующим образом. Он засунул программу в голову и плотно прикрыл крышку. Потом включил в затылке генератор с бегающим электронным лучом и стал писать этим лучом по светочувствительному веществу карты так, как школьник пишет план решения задачи ручкой с чернилами по белой бумаге. Только писал он в программе не буквы, а цифры.

«Действие N 1: притворяться, что глушитель мыслей по-прежнему находится у меня в голове», — аккуратно записал Хамиан.

«Действие N 2: притворяться, что глушитель мыслей исправно работает.

Действие N 3: следить за тем, чтобы ни у кого в голове не было чего-либо такого, чего нет в моей голове.

Действие N 4: отнимать у других новые мысли и прятать их к себе в голову».

— Вот и прекрасно! — произнёс развеселившийся Хамиан-14 и заиграл своей контактной челюстью собачий вальс.

Играл он собачий вальс с увлечением и щёлкал при этом челюстью так звонко и весело, что собачий вальс казался прекрасным танцем, исполняемым на кастаньетах.

Отщелкав последние такты вальса, Хамиан-14 встал с груды железа.

— Пойду прогуляюсь по Острову, — бодро сказал он и подал на свой экран изображение медной гайки.

Хамиан-14 очень любил собирать гайки, контргайки и шайбы. У него была самая большая коллекция гаек и шайб на Острове. Иногда туготроны нарочно рассыпали гайки на складе металлолома, чтобы доставить ему удовольствие.

Хамиан-14 бегло осмотрел окружающие его груды металлолома, но, кроме треснувшей магнитной памяти на ферритовых сердечниках, ничего ценного не обнаружил. Эта старая память была сделана когда-то кустарным способом в маленькой мастерской. Такие запоминающие устройства на Острове не делали с незапамятных времён. Хамиан-14 с пренебрежением отбросил в сторону это примитивное приспособление и пошёл в обход по Острову.

Выйдя с пустыря металлолома, он пошёл по направлению к ангарам, где жили и работали туготроны. Приблизившись к Ангару высокого напряжения, Хамиан14 начал искриться. Вблизи сильного электрического поля пошаливали конденсаторы. Потом затряслись некоторые детали у него в животе. Затем началось тихое гудение коекаких трансформаторов и слегка затрещало в левом ухе. Туготрона начало лихорадить. Хамиан-14 чувствовал, что разлаживается с каждым шагом, приближавшим его к ангару.

«А всё-таки придётся туда заглянуть. Не завелись ли там новые мысли?» — подумал он.

Хамиан-14 приблизился, напряжённо гудя, к ангару и нажал кнопку с цифровой надписью «вход». Тотчас же заревела сирена, и из ангара послышались панические крики, автоматически издаваемые специальным туготроном. (Крики были включены в его программу.)

— А у нас сто миллионов вольт! — истошно орал автомат. — А у нас очень опасно! — кричал он, завывая сиреной.

— Знаю, — коротко ответил Хамиан-14 в слуховое окошко.

И стена тотчас же послушно поползла в сторону, а крики прекратились. Хамиан-14 вошёл внутрь гигантского шара. В пустом храме высокого напряжения сидел один единственный туготрон с чёрной головой из твёрдой резины. Это был бессменный дежурный. Никто не видел, чтобы его когда-нибудь сменяли.

— Дуплекс, — сказал ему Хамиан-14.

— Симплекс, — ответил дежурный, и от колебаний его голоса с потолка слетело несколько искр.

Хамиан-14 мгновенно измерил напряжённость электрического поля. Она была так велика, что от малейшего движения могли возникнуть разряды в воздухе.

Туготроны ощущали сильные электрические поля примерно так же, как люди сильную жару. В голове у Хамиана-14 проскочило несколько мелких искр, и его экран начал беспорядочно вспыхивать и гаснуть.

«Какие тут могут быть новые мысли? Ещё замкнусь здесь накоротко. У него-то башка резиновая! Его ничего не прошибёт», — подумал Хамиан-14.

— Порядочек, — сказал он дежурному и попятился к выходу.

Но тут дежурный туготрон включил свой экран.

«Посидите у нас, куда вам торопиться», — прочёл Хамиан-14.

«Знает, подлец, что на речевых командах опасно переговариваться — искры летают», — сообразил Хамиан и тоже включил свой экран.

«Благодарствую, время дорого. Работай, братец! И следи за напряжением».

Дежурный прочёл указания Хамиана-14 на экране и решил показать усердие.

— Сейчас включу генератор на сто миллионов вольт, — сказал он громко.

С потолка слетела огромная искра, смахивавшая на молнию.

«Сожжёт все дотла, дурак», — подумал Хамиан-14 и бросился к двери.

Сотни мелких искорок устремились за ним. Хамиан-14 протиснулся в узкое отверстие и вышел из ангара. Дверь задвинулась, и Хамиан-14 стал стаскивать с правых щупалец пластмассовую перчатку. Она сильно обгорела, но он был лишён обоняния и не чувствовал, как омерзительно пахнет от него перегоревшей изоляцией. Затоптав тлеющую пластмассу гусеничными копытами, он пошёл прочь от Ангара высокого напряжения, а вдогонку ему неслось:

— А у нас сто миллионов вольт! А у нас очень опасно!

Хамиан-14 повернул к главному Нафталиновому комбинату. Все детали, изготовленные на Острове, непременно пропускались через пары нафталина. От этого они становились долговечнее. Хамиан-14 сам когда-то работал автоматом около нафталиновой печи. Он включал и выключал печь. В голове у него тогда ещё ничего не было, кроме глушителя мыслей. Он охотно открывал крышку головы и показывал всем желающим запертую чёрную коробку.

Слух о глушителе в голове новенького туготрона скоро разнёсся по всему Нафталиновому комбинату. Самого глушителя никто никогда не видел, но лучи, вырывавшиеся из глаз Хамиана-14, видели все. Вскоре туготроны выбросили из своих голов для безопасности все новые мысли, и Нафталиновый комбинат навсегда остановился на тех нескольких мелких мыслишках, которые остались ещё в старых программах туготронов.

Каково же было удивление Хамиана-14, когда он, войдя в комбинат, увидел, что туготрон, работающий на его бывшем месте, выполняет множество таких действий, которых он раньше никогда не делал! Хамиан-14 решил задержаться и поболтать с автоматом для газированной смазки. Этот автомат после нажатия кнопки долго и старательно обрызгивал холодной газированной жидкостью накалившиеся части туготронов, при этом он непрестанно говорил, сообщая всевозможные новости.

— А на вашем месте у нас работает часовой механизм! — сказал автомат, обрызгивая Хамиана-14.

— Это как же?

— А очень просто. Сначала он был обыкновенным туготроном, а потом стал себя усовершенствовать…

— Усовершенствовать? — Хамиан-14 подставил автомату спину. — Рассказывай, рассказывай!

— Он удлинил своё туловище и поместил ноги в начале конвейера, а голову — в конце.

— И чего он этим добился?

Плевки автомата шипели на спине Хамиана-14, как масло на раскалённой сковородке.

— Во-первых, он сам стал конвейером, и по нему можно пропускать детали. Во-вторых, он ногами отбивает сигналы точного времени…

— А вам что, время понадобилось? — взревел Хамиан-14 и перешёл с речевой сигнализации на тревожные гудки.

В бешенстве он залился такой страшной сиреной, что все автоматы прекратили регулировку и начали громко тикать. Автомат для газированной смазки не растерялся и со смаком плюнул Хамиану-14 в ухо. Именно там и находился выключатель гудков. Хамиан-14 выключился. Наступила тишина.

«Надо притвориться, что я случайно загудел», — решил Хамиан-14, вспомнив о своём плане тайного и хитрого выведывания новых мыслей.

— Что-то застопорило у меня, — произнёс он громким и спокойным голосом. — Выключатель пошаливает. Нет ли у кого-нибудь новенького выключателя? — обратился он к тикающим туготронам, которые остановили прессы, контрольные пульты и ленты конвейеров.