– Я не верю, – сказал Марфор горячо. – Ты клевещешь на себя!

Дарина ощутила неожиданно сильный укол ревности. Ваниэль заметила, как изменилось лицо ведьмы, усмехнулась и сказала неожиданно мягко:

– Не обращай на него внимания, это мой бывший муж.

Дарина покосилась на кусты, из которых вышла эльфка, и спросила тихо:

– А где твой текущий муж?

Марфор дернул ведьму за рукав, но Ваниэль в ответ лишь рассмеялась своим хриплым, совсем не эльфийским смехом.

– За это я и люблю вас, людей, – сказала она, ничуть не смутившись. – Эльфы так кусаться не умеют. Мой текущий, как ты выразилась, муж – купец, и сейчас он в плавании. А я, как видишь, предаюсь самым экзотическим развлечениям в его отсутствие.

– Ладно, мы пойдем, – сказала Елена, заминая неприятную тему. Мандреченки скрылись в кустах. Слышно было, как они поднимают с земли что-то тяжелое. Эльфы пошли по направлению к берегу, но не успели они пройти и двух саженей, как Марфор заметил отсутствие Ваниэль. Эльф обернулся и увидел, что Ваниэль решительным шагом двигается прямо в противоположном направлении.

На поляну, откуда доносились возбужденные выкрики людей и ровный, жесткий голос князя, пытающегося усмирить своих подданных.

Марфор бросился к эльфке, схватил ее за руку. Ульрик остановился, поджидая товарища и его подругу.

– Ты с ума сошла! – воскликнул Марфор. – Куда ты идешь!

Ваниэль так посмотрела него, что эльф отпустил ее.

– Я видела, кто украл Карину, – сказала она очень спокойно. – Из-за этого похищения разгорелся весь сыр-бор? Я иду рассказать, как было дело, и…

Ульрик помрачнел и выругался.

– Ты обезумела от ревности, – сказал он. – Закидывай ее на плечо, Марфор, и пошли.

Ваниэль смотрела на Марфора, странно усмехаясь. Эльф видел всполохи, дрожащие в ее ауре – Ваниэль преобразовала Чи и ударила бы его, если бы он только попробовал прикоснуться к ней.

– Я останусь, – сказал Марфор. – Ты возвращайся на корабли, Ульрик.

Тот покачала головой, пробормотал:

– Два влюбленных идиота, – и двинулся к парочке.

– Почему ты так решил, позволь спросить? – поинтересовалась Ваниэль, пока они ждали Ульрика.

– Мы не можем жить вместе, – сказал Марфор, не глядя на эльфку. – Так хотя бы вместе встретим смерть…

Ваниэль приподнялась на цыпочки, обвила его шею руками и поцеловала Марфора.

Митя стоял между Иваном и Абдулой и смотрел, как боевые ведьмы барражируют над поляной. Время от времени ведьмы швыряли вниз огненные шары и длинные ленты огня, чтобы сбить запал с наиболее распоясавшихся гуляк. Баррикада, которую эльфы наспех сделали из пиршественных столов, отделяла людей от сидхов. Гостей плотным кольцом окружали дружинники Ивана. Кроме братьев и телохранителя, на баррикаде оказались глава сидхов Рабина, барон Ревенский и волхв Дренадан.

– Еще раз повторяю, – сказал Дренадан. – Если кто-нибудь из вас сегодня прольет кровь, ни один волхв Ящера эту Цин из вашей ауры убирать не будет. А что потом – известно. Рак, саркома, эпилепсия – это в лучшем случае. Жизненная сила эльфов слишком отличается от человеческой и никогда усвоена не будет…

Толпа, давившая на дружинников князя, зароптала и отхлынула. Митя увидел, как из оливковой рощи вышли два эльфа и эльфка в коротком черном платье. С другой стороны из рощицы вынырнули две мандреченки, тащившие пьяного мужичка. Княжич узнал в одной из них сестру и толкнул брата в бок. Иван глянул, куда ему указывал Митя, и облегченно вздохнул.

– Низложить князя! – вдруг раздался выкрик в дальнем конце поляны. – Рабин – вольный город!

Лакгаэр сочувственно посмотрел на Ивана.

В древности Рабином управляла Лучшая Сотня – коллективный орган, схожий с эльфийским Нолдокором. В Лучшую Сотню входили в основном купцы и другие люди, пользовавшиеся влиянием в городе. Из их числа всеми рабинцами на общем собрании выбирался городской голова. Князей же приглашали вместе с дружинами в качестве защитников Рабина от набегов сюрков. Если услуги князя в качестве военачальника не устраивали Лучшую сотню, приглашался другой. Число отпрысков династии Тайнеридов намного превосходило число существующих в Мандре вакантных мест, и одно время рабинцы копались в князьях, как в сору. Ярослав, дед нынешнего князя, был третьим князем Рабина в том году, когда его позвали защитить Черногорию. Потом воцарился Черное Пламя и прекратил эту чехарду на рабинском княжеском столе. Дракон сам назначал всех местных правителей. Ярослав сумел сохранить свое место и передать престол своему сыну. Искандер же вернул городам все их вольности, какими они обладали до захвата Мандры Черным Пламенем. Иван знал, что при первом удобном случае рабинцы об этом вспомнят, и потому ласкал горожан, как мог.

– Прости меня, князь, что я заварил всю эту кашу, – пробормотал Владислав.

– Да ладно, не вини себя. Мне почему-то так и казалось, что этим кончится, – усмехаясь, ответил Иван.

– Но ведь мамы больше нет, – сказал Митя растерянно. – Кто же науськивает людей?

– Да, Анастасия погибла. Но купцы, которым она обещала ввести протекционные пошлины на эльфийские товары, живы, – сквозь зубы ответил ему брат. – И их цеха не стали лучше работать – мандреченские товары по-прежнему дороже и хуже по качеству, чем продукция эльфов. А на чистоту расы всем здесь глубоко наплевать …

– Рабин – вольный город! – закричали уже несколько голосов. – Гнать князя взашей, он нас сидхам запродал!

– И шештра твоя, князь, с шидхом путаетша! – выкрикнул кто-то.

– Вот моя сестра, – зычно ответил князь, подняв руку в ораторском жесте. Толпа зашевелилась. Люди оборачивались. Тихий смех, прошелестевший над поляной, стал свидетельством того, что рабинцы увидели живописную группу из двух девушек и мандречена. Провокацию удалось отбить. Но крикун не сдавался.

– И мать швоя была эльшка! Это вше знают!

Иван наконец разглядел мужчину, который кричал. Это оказался бывший шахтер Толян, известный всему Рабину пьяница и дебошир.

– А твоя мать, Анатолий, была портовая шлюха, – ответил князь. – И это тоже все знают…

На этот раз в толпе отчетливо засмеялись. Однако Чистильщики не дали народному гневу свернуть мимо приготовленного для него русла.

– Ты не люб нам, князь! – снова закричали в разных концах поляны слаженным хором. – Другого хотим!

– Соберитесь на общее собрание, как положено, – хладнокровно сказал Иван. – Завтра, на трезвую голову. И если вы примите такое решение – я покину Рабин еще до заката.

Митя испуганно посмотрел на брата. Тот крепко сжал его плечо.

– По обычаю, – тихо сказал Владислав на ухо княжичу. – Общие собрания жителей города должны проходить на центральной площади, по сигналу особого колокола. Но дракон приказал разбить его, а новый с тех пор не отливали…

– Да и площадь еще даже не начинали приводить в порядок, – так же тихо заметил Лакгаэр, стоявший с другой стороны от Мити. – Так что твой брат ничем не рискует. Смотри и учись, княжич, каким должен быть настоящий правитель…

Чистильщики, однако, тоже поняли смысл маневра князя.

– Мы все здесь! – не сдавались в толпе. – Ты нам не люб! Из-за тебя сидхи наших баб воруют!

– Неизвестно, кто украл ведьму, – раскатисто, на всю поляну, продолжал князь. – Никто не видел, ушла она с сидхом или с человеком…

– Я видела, – раздался вдруг спокойный голос.

Толпа расступилась, и Иван увидел ту самую эльфку в черном платье, что вышла из рощи одновременно с Еленой.

– Мы танцевали с Кариной в хороводе, и я видела, кто ее увел, – громким, хорошо поставленным голосом продолжала эльфка.

Иван вопросительно посмотрел на Лакгаэра и увидел, что старый эльф даже с лица спал. «Умоляю тебя, Ваниэль, ради всех богов, не надо», – передал глава Нолдокора эльфке. – «Тебя заставят дать клятву, чтобы ты говорила только правду. Но если ты скажешь правду, нас всех убьют, а если солжешь, Ящер покарает тебя».

«Дыши глубже, Лакгаэр», отвечала Ваниэль. – «Я расскажу этим буйным детям сказку на ночь, и мы все уйдем отсюда. А с Ящером я уж как-нибудь сама разберусь».