Весеннее чувство, Жуковского.
Сон, Жуковского. Заснув на холме луговом.
ЭЛЕГИИ.
Роняет лес багряный свой убор, Пушкина.
Умирающий Тасс, Батюшкова.
На смерть королевы Виртембергск<ой>, Жуковского.
На воспоминанье кн. Одоевск<ого>, Лермонтова.
Пожар, Языкова.
На развалинах замка в Швеции, Батюшкова.
Финляндия, Баратынского.
Элегия, Давыдова.
Пушкина, Ненастный день потух. Туманной ночи мгла.
Второй перевод Греевой <элегии>, Жуковского.
Я берег покидал туманный Альбиона, Батюшкова.
Элегия, А. Крылова.
Череп, Баратынского.
Лицейская годовщина, Пушкина.
Миних, Плетнева.
Элегия, Баратынского.
Тоска в немец<ком> городке.
Элегия, Языкова.
Элегия, Пушкина.
” Пушкина.
О сжальтесь надо мною, о дайте волю мне, Хомякова.
Арфа, Державина.
Когда для смертного умолкнет шумный день, Пушкина.
Зима. Что делать нам в деревне? я встречаю, Пушкина.
Вечер, Жуковского.
ЭКЛОГИ.
Гомер и Гезиод, Батюш<кова>
Ермак. Дмитриева.
” Катенина.
Спор <Казбека> с Шат-горою, Лермонтова.
Олег, Языкова.
ИДИЛЛИИ.
Рыбаки, Гнедича.
Купальницы, Дельвига.
Каприз, Пушкина.
Изобретение ваяния, Дельвига.
Сцены из Цыган. Пушкина.
Последние стихот<ворения> Пушкина.
Солдат, Дельвига.
Сторож ночной, Жуковского.
ДУМЫ.
Олег, Пушкина.
Эвпатий, Языкова.
Острогожск, Рылеева.
Пир на Неве, Пушкина.
Кудесник, Языкова.
АНТОЛОГИЧЕСКИЕ.
Труд, Пушкина.
Монастырь на Казбеке, Пушкина.
Недуг, Шевырева.
К статуе Петра Великого, Ломоносова.
(Гремящие по всем концам земным победы).
Пир Потемкина, данный Екатерине, Державина.
Домик поэта в Обуховке, Капниста.
Красавице перед зеркалом, Пушкина.
Домовому, Пушкина.
Буря, Языкова.
Птичке, Ф. Туманского.
Нереида, Пушкина.
Вдохновенье. Сонет, Дельвига.
Красавице, Пушкина.
На спуск корабля Златоуста, Ломоносова.
Весна, Языкова.
К статуе играющего в бабки, Пушкин<а>.
На перевод Илиады, Пушки <на>.
Сонет при посылке книги, воспоминанье об искусстве, Батюшкова.
О милых призраках, Жуковского.
Поэту. Сонет, Пушкина.
К портрету Жуковского, Пушкина.
Нимфа, Баратынского.
Черта к биографии Державина, Державина.
Последние стихи, Веневитинова.
Последние стихи, Державина.
Элегия болевшего ногами поэта, Языкова.
Сафо, Пушкина.
Дориде, Пушкина.
Сожженное письмо, Пушкина.
Рифма, Пушкина.
Мой голос для тебя и ласковый и томный, Пушкина.
Ты и вы, Пушкина.
К портрету Жуковского, Пушкина.
На холмах Грузии лежит ночная мгла, Пушкина.
О СОСЛОВИЯХ В ГОСУДАРСТВЕ.
Прошло то время, когда идеализировали и мечтали о разного рода правлениях, и умные люди, обольщенные формами, бывшими у других народов, горячо проповедывали: одни — совершенную демократию, другие — монархию, третьи — аристократию, четвертые — смесь всего вместе, пятые — потребность двух борющихся сил в государстве и на бореньи их основывали <…> Наступило время, когда всякий более или менее чувствует, что правленье не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, сама собой, из духа и свойств самого народа, из местности — земли, на которой живет народ, из истории самого народа, которая показыва<ет> человеку глубокомысленному, когда и в каких случаях успевал народ и действовал хорошо и умно, и требует — внимательно всё это обсудить и взвесить.
История государства России начинается добровольным приглашеньем верховной власти. “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: придите княжить и владеть нами”, — слова эти были произне<сены> людьми вольных городов. Добровольным разумным сознаньем вольных людей установлен монарх в России. Все сословия, дружно требуя защиты от самих себя, а не от соседних врагов, утвердили над собою высшую власть с тем, чтобы рассудить самих себя — потребность чисто понятная среди такого народа, в котором никто не хочет уступить один другому и где только в минуты величайшей опасности, когда приходится спасать родную землю, всё соединяется в один человек и делается одним телом. Сим определена высокая зак<он>ность монарха-самодержца.
Итак, в самом начале, во время, когда не пробуждается еще потребность организации стройной, во время, когда легко ужиться с безнач<алием>, уже всё потребовало одного такого лица, которое, стоя выше всех, не будучи связано личною выгодою ни с каким сословием преимущественно, внимало бы всему равно и держало бы сторону каждого сословия в государстве. Во всю историю нашу прошла эта потребность суда постороннего че<л>ове<ка>. Великий князь или, просто, умный князь уже требуется как примиритель других князей. Духовенство является как примиритель между князей или даже между народом, и сам государь судится народом не иначе, как верховный примиритель между собою. Стало быть, законность главы была признана всеми единогласно.
Вопрос: какие начала правления преимущественно слышатся и слышались в истории народа?
