Ключ от комнаты с брелоком в виде пивного бочонка он оставил висеть на стальном замке стоянки.
Трехосный "ирокез" покатил в сторону выезда на трассу.
- Восемь один здесь, повторяю, восемь один здесь... Девятый корд здесь... Восемь один, восемь один... Ответьте...
- Восемь один здесь, Марк, ты уже не спишь?
- Я еще не сплю. Петя, в офисе сказали, что ты выкатываешься.
- Correcto mundo, ка-девять...
- Тогда когда ты снимешь свой рефлект из вахтового реестра?
- Я думал, ты еще спишь, ка-девять. В соответствии с процедурой, в полдень...
- Lucky fucker...
- Стив, это ты?
- Четыре три... Не есть хорошо, Петр, вахта заканчивается, ящик пива не ставить, водка не ставить...
- Сорок третий, что у тебя с переводчиком?
- Я сам переводчик...
- Ты сам не переводчик, ты дятел. Включи переводчик...
- Ка-девять, Марк, что это было?
- Ребята, хватит трепаться в эфире. Петр, я вычеркиваю тебя сейчас, у меня перегон был ночной, я поспать хочу...
- Добро, Марк...
- Нет, недобро...
- Четыре три, чего тебе надо?
- Carlsberg ему нужен, десять один здесь...
- О-о-о... нашего полку прибыло.
- Восемь один, давай координаты.
- Десять один, это ты, Леша, ты сейчас где?
- Посмотри на монитор, восемь один, дистанция двадцать, иду параллельно.
- Где планируешь быть вечером?
- Ка-девять здесь, Петя, мы договорились. Ка-девять, конец связи...
- Алексей, я хотел бы...
- Eight one is here. Who gives a shit what you wanted?..
Одиноко торчавшие дорожные знаки были похожи на пугала посреди незасеянного поля. Месяца через два-три здесь будет жарче, к побережью потянутся семейные трейлеры, серферы, туристические автобусы. Пока же двухполосная трасса была пустынна.
На девушке был длинный кожаный плащ, черный пуловер, темно-синие джинсы и сапоги на широких каблуках. "Копыта", ретро опять входит в моду. Обычного в этих случаях плаката в руках, на котором толстым фломастером небрежно писали следующую станцию назначения, не было. Девушка просто стояла на обочине, вытянув правую руку.
Когда Петр притормаживал, он думал, что берет на борт студентку лет двадцати двух - двадцати трех. Когда она села машину, стало ясно, что ей еще нет двадцати. Агрессивный кожаный прикид и большая дорожная сумка с одной лямкой прибавляли ей лет пять-шесть. Рыжие волосы, темно-бордовые губы, очень бледное лицо, не подведенные голубые глаза. Уши были густо увешаны стальными кольцами, но этот плотный пирсинг был еще и маскировкой - по крайней мере три из более чем десятка колец были выходами имплантированных в мозг нейроадаптеров. Пока девушка взбиралась на кожаное сиденье, Петр отключил Motorol'y.
- Фленсбург?
Он молча кивнул.
Девушка вытащила из кармана скомканную купюру в пятьдесят евро и кинула на бардачок. Не спрашивая разрешения, сняла плащ и бросила на заднее сиденье. Затем, порывшись в необъятных размеров мешке, извлекла отделанный по бокам темно-зеленым нефритом лэптоп. Почти антиквариат. Одна из первых моделей Гуччи, символ вторжения высокой моды в сферу компьютерного дизайна. Эта форма меняла кремниевое содержание раз шесть, не меньше, но ее стоимость со временем только увеличивалась. Новые "камни" и новые "мозги" все в той же элегантной упаковке.
У нее были "стекла" "Премиум-IV". Она вытащила их из небольшого черного кожаного футляра вместе с тонкими шнурами тродов. Чилийская медь в шелковой обертке, покрытой тонкой вышивкой. Последний писк моды - для тех, кто сутками не вылезает из рефлектов кафе в кластерах Шельфа. Четыре сотни, не меньше. Троды нашли свое место в разъемах среди колец на ушах, она резко откинулась на сиденье. Экран компьютера не погас, исчез только звук, а ее отрывистые реплики звучали слишком резко. Это была какая-то жуткая смесь немецкого и английского технического жаргона. Она говорила громко и, когда переходила на русский, казалось, командовала кем-то по ту сторону монитора. Петр сделал музыку громче.
Минут через десять она стянула с глаз "стекла" и погасила экран.
Петр обернулся и спросил:
- Как тебя зовут?
- Анна.
- А меня Петр. К кому едешь, Анна?
Девушка смотрела в окно. Кажется, вопросы интересовали ее не больше, чем номер промчавшегося мимо белого "крюкаба". Со знакомством не получалось. Петр выдержал паузу, после чего деликатно кашлянул. Ноль внимания. "Н-да..." Он щелкнул переключателем и крепче ухватился за руль.
Из динамика вибрировали цеппы.
Она вытащила трод из уха и повернулась в его сторону:
- Извини, ты что-то спросил?
- Ты едешь во Фленсбург, город небольшой, но заблудиться можно. Я мог бы подбросить...
- Пока не знаю, может быть. - Она продолжала о чем-то думать. - Что играет?
- Led Zeppelin.
- Что это такое?
- Белый блюз, начало семидесятых.
- Старье какое. Никогда раньше их не слушала.
Не отрывая взгляд от дороги, Петр наклонил голову. Он хотел что-то сказать, но ее лэптоп снова запищал.
На экране появилась физиономия парня в очках, который громко поприветствовал ее на русском. Девушка помахала ему рукой и сделала какой-то знак, понятный им обойм. Парень кивнул в ответ, и они, не отключая видеорежима, перешли в чат.
Петр бросил взгляд на монитор. Беспорядочная шевелюра, глубоко посаженные карие глаза, двухдневная щетина на подбородке... У него была хорошая память на лица, и это лицо он узнал сразу.
Паром отчаливал, заворачивая по длинной дуге в сторону востока. Многоэтажная стальная конструкция оставляла за собой след взбаламученной воды, сотни мелких водоворотов и белую пену.
- У меня есть для вас работа, Питер.
Петра забавляла эта привычка Брахмана. Датчанин неплохо говорил по-русски. Настолько неплохо, что его акцент казался скорее особенностью личного произношения. Но подчеркнутое произнесение славянских имен на западный лад ставило все на свои места. И это вечное "вы", даже с теми, кого он знал не один год.
Они стояли на корме парома, потягивая баночный Tyborg. На Брахмане было дорогое алеминовое пальто, последний писк деловой европейской моды, и темно-красный шарф. Бриз сдувал с него запах Shico, запах, по которому в офисных джунглях Гамбурга и Франкфурта суетливые подчиненные искали топ-менеджеров. Через пару часов старый лис сменит обличье. А пока он выглядел как жрец, вернувшийся с богослужения с тарелкой, полной пожертвований.
Солнце шло к закату. Петр не спрашивал Брахмана о деле. Хайкорд обычно размякал после четвертой банки, торопить его не стоило. Он не любил спешки. Всему свое время.
Чуть позже они спустились на грузовую палубу.
Брахман открыл бардачок своего супервана и вынул три диска в одинаковых пластиковых коробках.
- Личные данные. Внешность. Психологический портрет, карта эволюции сознания, биография, семейный фотоальбом, любимые места в родном городе, история болезни, отзывы друзей, учителей и родителей и так далее. - Он взял следующий диск. - Электрическая история. Апартаменты в Сайберглобе, любимые кластеры Шельфа и Области, личный рефлект, архив переписки. Дневник. Бот-гид в Сайберглобе. Разработки для Fiakom Inc, Jutell, Hauro Corp. Несколько статей в специализированных изданиях. - Он отложил второй диск в сторону. - Дайс. Питер, вы работали с плотностью больше пятисот плоскостей?
- Да.
- Сколько внутренних двигателей?
- До тридцати.
- Хорошо. Если будут проблемы со слепком, свяжитесь с Николавским. Работа должна быть сделана через месяц.
- Не слишком много времени.
