Совнархоз.
Но Вильсон не сдается,
засел во дворце,
нажимает золотые пружины,
и выстраивается цепь -
нечеловеческие дружины.
Страшней, чем танки,
чем войск роты,
безбрюхий встал,
1410 пошел сторотый,
мильонозубый
ринулся голод.
Город грызнет - орехом расколот.
Сгреб деревню - хрустнула косточкой.
А людей,
а людей и зверей -
просто в рот заправляет горсточкой.
Впереди его,
вывострив ухо,
1420 путь расчищая, лезет разруха.
Дышит завод.
Разруха слышит.
Слышит разруха - фабрика дышит.
Грохнет по фабрике -
фабрика свалена.
Сдавит завод -
завод развалина.
Рельс обломком крушит как палицей.
Все разрушается,
1430 гибнет,
валится.
Готовься!
К атаке!
Трудись!
Потей!
Горло голода,
разрухи глотку
затянем
петлей железнодорожных путей!
1440 И когда пресекаться дух стран
стал,
голодом сперт,
тогда,
раскачивая поездов таран,
двинулся вперед транспорт.
Ветрилась паровозов борода седая,
бьются,
голод сдал,
и по нем,
1450 остатки съедая,
груженные хлебом прошли поезда.
Искорежился, -
и во гневе
Вудро,
приказав:
"сразите сразу",
новых воинов высылает рой -
смертоноснейшую заразу.
Идут закованные в грязевые брони
1460 спирохет на спирохете,
вибрион на вибрионе.
Ядом бактерий,
лапами вшей
кровь поганят,
ползут за шей.
Болезни явились
небывалого фасона:
вдруг
человек
1470 становится сонный,
высыпает ряб_о_,
распухает
и лопается грибом.
Двинулись,
предводимые некою
радугоглазой аптекою,
бутыли карболочные выдвинув в бойницы,
лазареты,
лечебницы,
1480 больницы.
Вши отступили,
сгрудились скопом.
Вшей
в упор
расстреливали микроскопом.
Молотит и молотит дезинфекции цеп.
Враги легли,
ножки задрав.
А поверху,
1490 размахивая флаг-рецепт,
прошел победителем мировой Наркомздрав.
Вырывается у Вильсона стон, -
и в болезнях побит и в еде,
и последнее войско высылает он -
ядовитое войско идей.
Демократизмы,
гуманизмы -
идут и идут
за измами измы.
1500 Не успеешь разобраться,
чего тебе нужно,
а уже
философией
голова заталмужена.
Засасывали романсов тиной.
Пением завораживали.
Завлекали картиной.
Пустые головы
книжками
1510 для веса
нагрузив,
пошел за профессором профессор.
Их
молодая встретила орава,
и дулам браунингов в провал
рухнуло римское право
и какие-то еще права.
Простонародью очки втирая,
адом пугая,
1520 прельщая раем,
и лысые, как колено,
и мохнатые, как звери,
с евангелиями вер,
с заговорами суеверий,
рясами вздыбив пыль,
армией двинулись чернобелые попы.
Под градом декретов
от красной лавины
рассыпались
1530 попы,
муллы,
раввины.
А ну, чудотворцы,
со смертных одр
встаньте-ка!
На месте кровавого спора
опора веры валяется -
Пётр
с проломанной головой собственного собора.
1540 Тогда
поэты взлетели на небо,
чтоб сверху стрелять, как с аэроплана бы.
Их
на приманку академического пайка
заманивали,
ждали, не спустятся пока.
Поэты бросались, камнем пав, -
в работу их,
перья рифм ощипав!
1550 В "Полное собрание сочинений",
как в норки,
классики забились.
Но жалости нет!
Напрасно
их
наседкой
Горький
прикрыл,
распустив изношенный авторитет.
