– Ну-ну, смотри. Я хотел как лучше.

– Я понимаю, – ответил тот и быстро поинтересовался: – Так что насчет «подсадки»?

– Какой «подсадки»? – округлил глаза «Главный».

– Я же только что вам докладывал. Моя группа добилась хороших результатов по делу этого маньяка. Нам необходима «подсадка». «Главный» откинулся в кресле и сложил ладони на животе.

– Ты, по-моему, недослышал, Волин. Никакого дела уже нет. Точнее, в нашей прокуратуре нет. И группы никакой нет. Отпускай своих архаровцев по отделениям и готовь все материалы к передаче в сводную группу. Кстати, можешь изложить свои соображения о «подсадке». – «Главный» наклонился к столу и углубился в бумаги, давая понять, что разговор закончен. – Думаю, им будет интересно.

– Мы не можем передавать дело сейчас, – терпеливо сказал Волин. – Не можем. Это даже не радение за честь коллектива, а беспокойство за живых еще пока девушек.

– Ты хорошо слышал, что я сказал, Волин? – «Главный» даже не посчитал нужным оторваться от чтения. Буркнул так, не глядя, словно отмахнулся. – Готовь материалы к передаче. Переоформи постановления о проведении экспертиз, по которым пока еще не получены результаты.

– Мы не можем этого делать! – Волин наклонился к столу. Он почувствовал, как волна злости перехватила горло.

– Я сказал: все. Дальнейшие разговоры бесполезны. Начальству виднее, что ты, Волин, можешь, а чего не можешь. Если вышестоящие товарищи отдали такой приказ, значит, они считают это целесообразным.

– Пока сводная группа изучит все обстоятельства дела, пока они вникнут в ситуацию, пока поймут, в каком направлении вести поиски, маньяк убьет всех нужных ему девушек и заляжет на дно. – Волин чувствовал: еще немного – и он сорвется.

– И слава Богу, – механически заметил «Главный».

– …А через какое-то время он начнет все заново. И нам тоже придется начинать все заново. Этот психопат очень умный. Он меняет «почерк», поэтому мы не можем проследить цепочку убийств, совершенных им ранее. Наверняка, то же самое произойдет и на этот раз.

– Какое-то время, какое-то время, – пробурчал «Главный». – Уж не такие беспомощные наши органы, как тебе кажется, Волин. Поймаем как-нибудь этого маньяка. Никуда он от нас не денется. Сколько веревочке ни виться, а конец будет.

– Мы не можем передавать дело в данный момент!!! – заорал вдруг Волин и грохнул рукой по столу точно так же, как это сделал «Главный» несколько минут назад. – Я не собираюсь передавать дело!!! Слышите? Не со-би-ра-юсь!!! И смотрите на меня, когда разговариваете! «Главный» оторвался от чтения, поправил очки на мясистом носу, посмотрел поверх, прищурился недобро.

– Вы что это себе позволяете? Я отстраняю вас от ведения дела. Так понятнее? И если вы позволите себе еще одну выходку, подобную той, которую устроили только что, я вас уволю за служебное несоответствие. Ишь, орать он выучился. Я тебе поору! – «Главный» распалился. Лицо его пошло красными пятнами. Глаза засверкали и полезли из орбит. – Я тебе не мальчишка какой-нибудь сопливый! Я работал следователем, когда ты еще пешком, понимаешь, под стол… Голос он повышать на меня будет…

– Тем более, – совершенно спокойно заметил Волин. – Дайте нам время до завтрашнего утра. Вы ничем не рискуете. Никакого приказа не нарушаете. Мне ведь нужно время, чтобы подготовить дело к передаче. – «Главный» смотрел на него, тяжело дыша и утирая вспотевший лоб белоснежным платочком. – Если маньяк скроется и начнет убивать снова, в этом будет и ваша вина. «Главный» поджал губы, спрятал платочек в карман, пригладил волосы, осмотрел стол.

– Все разбросал. Знаешь, как квалифицирует Уголовный кодекс то, что ты сейчас тут вытворял, Волин? Хулиганство. До двух лет, между прочим. Мало тебе угона?

– Завтра утром я передам дело.

– До двенадцати ночи ты официально ведешь дело. Уложишься – молодец, нет – не взыщи. После двенадцати не вздумай даже пальцем шевельнуть в этом направлении. А к девяти часам утра подготовленное к передаче дело должно лежать у меня на столе, – с тяжелым вздохом согласился «Главный». – В девять и ни минутой позже. Опоздаешь хоть на секунду, оформлю на тебя рапорт вверх по инстанции.

– Конечно, – кивнул Волин.

– Доконаете вы меня. В могилу сведете. До пенсии не доживу.

– Вы еще на наших могилах лезгинку станцуете, – улыбнулся Волин.

– Иди, иди, – проворчал «Главный». – Лезгинку ему. Кордебалет из Большого выпишу по такому случаю.

– А как быть с Сашей?

– С каким еще Сашей?

– Со Смирнитским? Он член моей группы и необходим мне для подготовки дела.

– Слушай, Волин, ты не наглей. Есть желание – вытаскивай его сам. Он в местном сидит.

– В местном, говорите? Может быть, все-таки позвоните? Происшествие-то наше…

– Иди, Волин, иди. Не мешай работать.

– Вам ведь проще. Вас знают, уважают, – продолжал гнуть свою линию Волин.

– Слушай, ты меня достал, Волин. Я тебе серьезно говорю. Позвоню я в отделение, но под твою ответственность. Получишь своего Смирнитского для снятия показаний, понял?

– Понял. Спасибо. И еще… Мне нужно больше людей.

– У нас нет свободных сотрудников. Все при деле.

– Можно попросить в МВД. «Главный» снял очки, отложил, спросил негромко:

– Ты что, Волин? Обалдел совсем? После того, что твой опер устроил? Нет уж. Крутись как хочешь, делай что хочешь. Я больше никуда звонить не буду. Никакого МВД. Ты передаешь дело, а я для тебя людей цыганю у смежников? Так получается?

– Мне нужны люди. Без них не удастся поймать этого психопата, – упрямо повторил Волин. «Главный» вновь нацепил очки и уткнулся в бумаги.

– Все. Оставь меня в покое. Утомил. Если не хочешь, чтобы я приказал тебе положить дело на стол немедленно, до конца дня не показывайся мне на глаза. – Волин, прищурясь, смотрел на начальника. Постепенно его лицо прояснялось, а на губах даже появилось подобие улыбки. – Ну что стоишь-то? – спросил «Главный». – Я что-то непонятно говорю?

– Вся понятно. Я ушел.

К моменту возвращения Волина в кабинет Лева уже загрустил. Сидел, перебирая листочки, изъятые в квартире Баева.

– Отправил людей? – с порога поинтересовался Волин, подходя к столу и снимая трубку телефона.

– Все, как вы и сказали, – откликнулся Лева, оживляясь. – По поводу дач и домов. Есть и дома, и дачи. У Баева и Каляева. Сергея Сергеевича. У Газеевых даже два. Особняк под Истрой и родительский дом, где-то в Тмутаракани. Триста пятьдесят километров от Москвы. У пятого, Никитина, ни дачи, ни дома нет. Потомственный москвич.

– Отлично. Значит, Никитина передвигаем в самый конец списка.

– Еще эксперты звонили, относительно белья Пашиной.

– И что?

– На них обнаружены следы спермы. Очевидно, убийца заставлял ее демонстрировать белье, а потом вступал с ней в половую связь.

– Что показал анализ?

– Согласно результатам молекулярного анализа, сперма и слюна на окурках принадлежат одному и тому же человеку.

– Ясно, – кивнул Волин, набирая номер на клавиатуре телефона.

– Насчет Сашки ничего не слышно?

– Жив Сашка. Жив и здоров. Сейчас поедем за ним, – пробормотал Волин. – В местное отделение. «Главный» сказал – позвонит, чтобы нам его отдали для снятия показаний.

– Дело будут заводить? – Лева тяжко вздохнул.

– Нет, леденцами потчевать. А ты думал, за угон у нас… Алло? Дежурный? Волин из райпрокуратуры беспокоит. Меня интересует капитан Пилюгин Виктор Павлович. Есть такой? Ну отлично. Я могу с ним поговорить? Хорошо, подожду. Спасибо. – Волин прижал трубку плечом и снова повернулся к Леве. – Ты думал, за угон ордена дают, да? Спешу тебя разочаровать. Дают, но только по шапке.

– Аркадий Николаевич, так мы можем теперь взять образцы слюны у всех пятерых подозреваемых, – предложил Лева. – И этот парень в наших руках.

– На каком основании, позволь спросить? И что нам это даст? Ну найдем мы слюну, идентичную по составу, а дальше? Он скажет, что да, стоял в том подъезде, курил, «бычки» бросал. Только было это не во вторник вечером, а в понедельник или в воскресенье. Или во вторник, но днем.