На мгновение его внимание привлекло испуганное лицо жены в окне, он отвернулся от него и продолжал:

— …убеждать себя, что время имеет характер одностороннего движения, имеющего при этом неизменную скорость… Несмотря на то, что факты говорят о совершенно обратном… Наше представление о нас самих… нет, не так… это ошибочное представление стало основной предпосылкой жизни…

Дочери дочерей.

Мать Вестермарка обычно не имела склонности к метафизическим рассуждениям, но, выходя из комнаты, задержалась в дверях и сказала невестке:

— Знаешь, что иногда приходит мне в голову? Джек кажется таким чужим, часто по ночам я думаю, не расходятся ли мужчины и женщины с каждым поколением все дальше в образе жизни и мыслей — как будто представляют два совершенно разных вида. Мое поколение приложило большие усилия, чтобы добиться равноправия обоих полов, но, похоже, из этого ничего не вышло.

— С Джеком скоро все будет хорошо, — сказала Жанет, отметив сомнение в своем голосе.

— Я думала об этом же — что мужчины и женщины все больше отдаляются друг от друга, когда погиб мой муж.

Сочувствие, которое начала испытывать Жанет, внезапно испарилось. Она уже знала, о чем теперь пойдет разговор, и узнала тон, старательно очищенный от всяческих ноток жалости к себе, когда свекровь добавила:

— У Боба была мания скорости. Именно это его и убило, а вовсе не тот глупец, что столкнулся с ним.

— Но ведь никто не винил твоего мужа. Тебе надо перестать думать об этом.

— Но ты же сама видишь связь… Весь этот прогресс… Боб, который всегда и любой ценой хотел быть первым за поворотом, а теперь Джек… Но что делать, женщина бессильна против этого.

Она закрыла за собой дверь, а Жанет машинально взяла в руку лист от следующего поколения женщин: «Спасибо за кукол».

Решения и связанные с ними неожиданные происшествия.

Он был их отцом. Может, все-таки Джейн и Питер должны вернуться домой, невзирая на некоторый риск. Жанет постояла в сомнении, потом приняла решение, что сразу поговорит с мужем. Он такой обидчивый, такой неприступный, но, по крайней мере, она может посмотреть, что он делает, прежде чем прервет это занятие.

Выйдя в переднюю и направляясь к двери, она услышала, что ее зовет свекровь:

— Минуточку! — ответила Жанет.

Солнце пробилось сквозь облака и высасывало влагу из сада. Несомненно, уже наступила осень. Жанет повернула за угол дома, обошла клумбу с розами и заглянула в кабинет мужа.

Потрясенная, она увидела, что, согнувшись пополам, он склоняется над столом. Руками Джек закрывал лицо, между пальцев сочились капли крови и падали на страницы журнала.

В ту же секунду она заметила, что Стекпул равнодушно сидит у электрического камина.

Сдавленно крикнув, Жанет бросилась обратно к дому, столкнувшись в дверях с матерью Джека.

— Я как раз хотела… Жанет, что случилось?

— Мама, Джек! С ним случилось что-то страшное!

— Откуда ты знаешь?

— Быстро, нужно позвонить в больницу… я должна идти к нему.

Миссис Вестермарк схватила Жанет за руку.

— Может, лучше оставить это мистеру Стекпулу, а? Боюсь, что…

— Мама, нужно сделать, что в наших силах. Я знаю, что мы не специалисты, но… Пожалуйста, отпусти меня.

— Нет, Жанет. Мы… это их мир. Я боюсь. Они придут сюда, если мы понадобимся.

Охваченная паникой, она судорожно держала Жанет за руку. Мгновенье они смотрели друг на друга, как будто не узнавая, потом Жанет вырвалась.

— Я должна идти к нему, — сказала она.

Она пробежала через холл и резко открыла дверь кабинета. Муж стоял у окна в другом конце комнаты, из носа у него текла кровь.

— Джек! — крикнула она, бросаясь к нему, но тут что-то невидимое ударило ее в лоб, Жанет покачнулась и налетела на стеллаж с книгами. Град небольших томиков с верхней полки посыпался на нее и рядом. Стекпул с криком ужаса вскочил, уронив блокнот, и побежал к ней вокруг стола. Но даже спеша к ней на помощь, он взглянул на часы и запомнил точное время: 10.24.

Помощь после 10.24 и тишина комнаты.

В дверях показалась миссис Вестермарк.

— Стойте на месте! — крикнул Стекпул. — Или будут новые неприятности! Жанет, видишь, что ты наделала. Выйди отсюда, пожалуйста. Джек, я иду к тебе. Бог знает, что ты пережил, оставленный без помощи на три с третью минуты!

Разгневанный, он подошел и остановился на расстоянии вытянутой руки от своего пациента. Потом бросил на стол носовой платок.

— Пожалуйста… — начала от порога мать Джека, обнимая невестку.

Стекпул бросил через плечо:

— Полотенца: быстро! И позвоните в Институт, пусть пришлют скорую.

Еще до полудня Вестермарк уже лежал в тихой комнате, а машина с врачом, который оказал ему помощь или попросту остановил кровь, текущую из носа, уехала. Стекпул закрыл за врачом дверь, повернулся и смерил взглядом обеих женщин.

— Считаю своим долгом предупредить вас, — с нажимом сказал он, — что следующий такой случай может быть смертельным. На этот раз прошло почти без последствий, но если снова случится нечто подобное, я потребую, чтобы мистера Вестермарка забрали обратно в Институт.

Новое определение случайности.

— Он не захочет туда вернуться, — сказала Жанет. — Кроме того, это была чистая случайность. А сейчас я хочу пойти наверх и посмотреть, как чувствует себя Джек.

— Прежде чем ты пойдешь, позволь тебе сказать, что случившееся вовсе не случайность — во всяком случае не в обычном смысле этого слова, поскольку результат твоего вмешательства ты видела через окно еще до того, как вошла в комнату. Можно обвинить тебя…

— Но это же ерунда, — одновременно начали обе женщины, потом Жанет продолжала: — Я никогда не влетела бы так в комнату, если бы не увидела через окно, что с Джеком что-то произошло.

— Ты видела результат своего более позднего вторжения.

С тяжелым, как стон, вздохом, мать Джека сказала:

— Ничего не понимаю. На что налетела Жанет, когда вбежала в комнату?

— На место, в котором ее муж стоял 3,3077 минуты назад. Надеюсь, вы поняли теперь основной вопрос инерции времени?

Когда обе женщины заговорили вместе, он смотрел на них, пока они не умолкли. Потом сказал:

— Перейдем в гостиную. Честно говоря, я охотно выпил бы чего-нибудь.

Он налил себе виски и, только держа в руке бокал, заговорил дальше:

— Не хочу устраивать вам лекцию, но думаю, что самое время понять, что мы живем не в старом, безопасном мире классической механики, которым управляют законы века Просвещения. Все, что здесь произошло, абсолютно рационально, но если вы собираетесь делать вид, что это превосходит возможности женского разума…

— Мистер Стекпул, — резко прервала его Жанет, — не могли бы придерживаться темы, не оскорбляя нас? Почему происшедшее не было случайностью? Я понимаю сейчас, что, глядя через окно кабинета, видела у мужа результат столкновения, которое для него произошло три с чем-то минуты назад, а для меня должно было произойти только через три с лишним минуты, но тогда я была так испугана, что забыла…

— Нет, нет, ты неправильно считаешь. Вся разница времени составляет лишь 3,3077 минуты. Когда ты увидела мужа, он страдал от последствий удара лишь половину этого времени 1,65385 минуты, а следующие 1,65385 минуты еще должны были пройти, прежде чем ты вбежала в комнату и ударила его.

— Но ведь она его не ударила! — запротестовала миссис Вестсрмарк.

Стекпул сделал паузу, прежде чем ответить.

— Она ударила его в 10.24 земного времени, что равняется 10.20 плюс около 36 секунд времени на Марсе, или времени Джека, 9.59 времени Нептуна или 156.5 времени Сириуса. Вселенная велика! Вы ничего не поймете из этого, пока будете смешивать два понятия: событие и время. Кстати, не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Оставим в покое цифры, — сказала Жанет, возобновляя атаку. — Как ты можешь говорить, что это не было случайностью? Может, считаешь, что я ранила мужа сознательно? Из твоих слов следует, что я была бессильна с момента, когда увидела его через окно.