— Мало того, что аквариум в угол велела задвинуть, а на его место свой сундук установила, — хмуро хрипел Герка, глядя в пол, — так еще Мурчика сразу начала обзывать: «Нечистая сила, вражий дух, домовой!» Чего только не придумает! Ей все не так; что он черный весь, что он такой крупный, и аппетит у него хороший, что он умный… умней ее, вот ей и обидно! А главное-то…

Тут Герка запнулся, а я и не подозревал почему.

— Так что же она все-таки хочет?

Герка с отчаянием махнул рукой.

— Да ей чего только в голову не лезет! То говорит: «Вон его, чтоб его духу не было, я к нему притронуться даже боюсь!» И веником на него замахивается, в дверь его выгоняет. То ничего она не боится, а норовит ухватить Мурчика и выбросить в окно. А то еще говорит, что воротник себе на шубу из него сделает…

— А ваши что же?

— Сначала-то они вроде ничего, даже ее воспитывали: «Ладно, мамаша, вы привыкнете, кот смирный, чистенький, а что ест много, так мы с голоду не пропадаем». Это ей отец говорил. А потом дальше — больше… все на ее сторону перешли и в рот ей смотрят, что она скажет. Боятся вроде ее. А сейчас вечером отец сказал, что либо я кота должен завтра же отнести врачам на исследование, либо он сам его пришибет. Даже вот эту корзинку мама уже приспособила, чтобы его нести.

— Ну и снеси его в ветеринарную поликлинику, я знаю очень хорошего врача. А Мурчик что, вправду болен?

— Да не болен он ничем! — страдальчески морщась, прохрипел Герка.

— Они его не с целью лечить, — разъяснил Валерка, — и не в поликлинику, а завтра Геркин отец узнает, где исследования делают над животными, и чтобы туда Мурчика снести, а там его будут мучить и резать, пока не убьют совсем.

Герка всхлипнул и басом сказал:

— А я ему тогда говорю, что если они на такое пойдут, так я бабку сам из окна выброшу и никогда они меня больше не увидят, потому что я не знаю, что с собой сделаю! А он мне как врежет по уху, так я даже к стенке отлетел. А я сунул Мурчика в корзинку — и на улицу. Ходил-ходил, потом надумал к Валерке пойти, а он меня — к вам…

Я все еще ничего не понимал в этой истории. Ну, темная, дикая баба боится черного кота-это понятно: но при чем тут исследования?

Мурчик сидел и глядел то на меня, то на Герку. Он явно волновался. Длинный блестящий хвост его нервно подрагивал, верхняя губа слегка вздрагивала, обнажая клыки. И вообще я как-то чувствовал, что он волнуется. Именно вот: чувствовал! Теперь я понял, что воспринимаю настроение этого кота прямиком, что у меня с ним сразу установился двусторонний телепатический контакт, которого не было с Барсом. Или, может, односторонний, только я воспринимаю излучения его психики, а я для него закрыт? Все равно интересно до крайности: ни с кем еще у меня так не было — ни из животных, ни из людей. Этот Мурчик просто сокровище, если так; надо будет с ним поработать. Я напряг внимание, даже глаза прикрыл и знаком попросил мальчишек сидеть тихо: мне не терпелось выяснить, можно ли воспринять мысли, если они, конечно, есть у кота? Но ничего я не уловил, кроме смеси тревоги и любопытства, и отключился.

— Но что же с ним все-таки? — спросил я.

— Да ну, Герка, чего ты резину тянешь, действительно! — сказал Валерка и пояснил мне: — Он вообще такой скрытный парень, с ума сойти! Мы с ним два года вместе учимся — и в шестом и в седьмом классе — и живем в одном дворе, а я про Мурчика ничего даже и не знал!

— Неправда, я тебе про него рассказывал! — угрюмо возразил Герка.

— Разве так рассказывают! Сказал, что есть кот Мурчик, черный — и все.

— А тогда ничего особенного еще и не было.

— А сейчас что особенное? — Я уже начал терять терпение. — Выскажись ты наконец, чего ходишь вокруг да около!

— Я сейчас… — угрюмо пообещал Герка и вдруг спросил: — А это правда, что ваш кот разговаривает?

— Не то чтобы разговаривает, но некоторые слова произносит. А что? Твой Мурчик тоже говорит?

— Не-а, говорить он не умеет, — с сожалением признался Герка. — Это нет!

— А что же он такое умеет? Ну, выкладывай, что ли!

Вместо ответа Герка посмотрел на Мурчика каким-то особым, напряженным взглядом и слегка пошевелил губами. Кот басисто мурлыкнул, поднялся на задние лапы; мелко и осторожно ступая, подошел ко мне вплотную и каким-то странным, неловким и в то же время величественным движением подал мне правую лапу. Я ошалел от неожиданности, машинально взял лапу и слегка пожал. Кот постоял еще секунды две, опираясь правой лапой о мою руку, а левую вытянув вперед, потом опустил обе лапы мне на колени, пристально поглядел мне в глаза и опять мурлыкнул на бархатистых басовых нотах. Потом он снял лапы с колен и солидно уселся на полу.

— Это что же, дрессировка? — изумленно осведомился я.

Герка замялся и опустил глаза.

— Не дрессировка это, а телепатия! — решительно заявил Валерка.

— Я не знаю, что это такое, — сказал наконец Герка. — Но только я послушал в классе, как Валерка про вашего Барса рассказывает, ну и подумал, что мой Мурчик небось не глупее вашего кота и контакт у меня с ним имеется. И сразу у нас стало получаться. Он даже веселей стал, живей. Ему очень нравится, что я с ним так вот… Но я пока никому не хотел говорить и от наших в секрете держал. А как эта бабка явилась, так она враз все заметила и шпионить за мной и за Мурчиком стала — куда ни пойдешь, хоть в ванную, хоть на балкон, она уж тут как тут: «Это ты что со своей поганью вытворяешь?» Сама она…

— Ну, ну, — успокоительно сказал я. — Человек она старый, необразованный…

— Есть бабки и постарше, да не такие злобные и вредные. Мурчика все у нас любили, а теперь… Ну, что ей Мурчик плохого сделал, чего она против него агитирует и агитирует?! — Герка опять шмыгнул носом и прерывисто вздохнул. "

Поговорить, что ли, с его отцом?» — думал я. Не очень-то мне хотелось с ним говорить — да и о чем говорить с человеком, который так бьет слабенького мальчишку, что тот к стене отлетает?

— Отец что, пьяный был, когда тебя ударил? — спросил я.

— Не-а… Он только по праздникам выпивает. И не дрался он никогда раньше. Это он очень уж освирепел, что я бабку обещался из окна выбросить.

— Погоди, а что же именно увидела бабка? — спохватился я. — И почему ей все так сразу поверили?

— Так они все сразу это увидали! — с отчаянием ответил Герка. — Я с ним на балконе занимался, никого дома вроде не было, а с улицы шум такой ужасный, я и не услыхал, как они все заявились. Бабка в первую очередь за мной шпионит: только я порог переступлю, она в переднюю вылазит и на меня таращится, будто бы насквозь глазами просверлить хочет. Наверное, она сразу подглядела нас с Мурчиком и всех привела, чтобы свое доказать. Гляжу: Мурчик вдруг перестал меня слушаться и смотрит вверх. — Я тоже посмотрел вверх — а я на корточках сидел — и вижу: стоят они все в ряд и кто в дверь, кто в окно глазеют на нас. И отец, и мать, и Ленка прямо с тренировки, с ракеткой в руках. И у всех такие лица сделались — у меня даже вот тут, в животе, похолодело.

— А что же вы такое делали с Мурчиком?

— Танцевал он… с платочком! — прохрипел Герка, глядя в пол.

— Ну да? — усомнился я. — Прямо так и танцевал?

Вместо ответа Герка опять начал пристально глядеть на кота. Кот мурлыкнул и встал. Потом поднялся на задние лапы и, слегка изгибаясь, начал медленно и довольно ритмично переступать лапами, двигаясь по кругу и повертываясь. Герка сунул ему в переднюю лапу кусочек белой тонкой ткани. Кот крепко зажал его когтями и время от времени, видимо повинуясь мысленным приказам Герки, слабо взмахивал лапой с платочком. Зрелище было очень впечатляющее, что и говорить. Но я заметил, что кот тяжело дышит.

— Хватит! — сказал я умоляюще. — Коту ведь трудно ходить на задних лапах нашел ты тоже, чему его учить! Видишь, он устал!

Герка немедленно прекратил сеанс. И Мурчик, тяжело опустившись на все четыре лапы, тут же улегся. Бока у него ходуном ходили, но он явно не сердился — с нежностью поглядывал на своего хозяина и ласково мурлыкал.