Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я ответил ему, не колеблясь.

– Вы двинетесь полным ходом вперед, Лорри, теперь же, сейчас, и пусть яхта делает, что может.

Он отдал приказание машинистам, и «Белые крылья» понеслись по океану по направлению к экватору. Мы не говорили ни слова. Не успел пробить колокол, как ядро из пушки, замеченной зорким глазом Лорри на палубе неизвестного судна, полетело нам вдогонку. Оно упало впереди нас – безрассудная и бессмысленная угроза, которую, однако, судьба могла бы направить к нашей гибели. За этим ядром последовали второе и третье. Мы стояли, как зачарованные; брызги слепили нам глаза, а чудовище-море посылало целые потоки воды к нам на палубу. Попадут ли в нас, или мы скроемся под покровом бури? Мы неслись наперегонки со смертью и считали минуты, которые приближали нас к спасению. А жизнь нашу спасти могла только яхта.

Странное преследование это продолжалось, я думаю, целых десять минут. Кончилось оно раньше, чем мы полагали, только благодаря быстроте «Белых крыльев» и силе ветра, бушевавшего кругом. Мы находились теперь в хвосте урагана, на внешней окраине циклона. Моментально охватил он нас, и на поверхность моря спустился ночной непроницаемый мрак. Бушующие волны, сердито вздымающие свои пенистые гребни, с глубокими и темными впадинами между ними, неслись к северу, громоздясь, точно башни, и угрожая нам разрушением, то подымая нас на верхушку гребней, то швыряя вниз в глубину. Страшны были свист и вой ветра. Невидимые армии воздушного эфира гремели и сверкали над нашими головами. Водяные брызги, точно плети, хлестали нам в лицо. Мы с трудом держались курса и моментально исчезли из виду наших преследователей.

Прошел целый час, прежде чем ураган угомонился. Как быстро налетел он на нас, так же быстро и прошел, оставив после себя ярко сияющее солнце, чудный, свежий воздух и восхитительно зеленоватую поверхность моря. Нигде теперь на горизонте не видно было ни малейших следов какого-либо судна. Мы одни мчались по океану, и события прошедшей ночи казались мне видением умирающего или бредом спящего, о котором забывают с наступлением дня.

Все время в течение этих полных волнения часов наша яхта двигалась на север, но с наступлением дня мы повернули на северо-восток. Один только капитан Лорри знал о моем намерении отправиться к берегам Санта-Марии, одного из Азорских островов. Я не говорил ему о причинах моего намерения, а он не спрашивал меня. Он понимал, что успех зависит от него и яхты, – и повиновался мне, не спрашивая. Что касается матросов, то они поступили ко мне на службу, зная, что последняя сопряжена с известным риском. Размер платы, которую они надеялись получить, умерял их критическое отношение ко мне и служил гарантией их верности. Все они были моряки мужественные и храбрые, начиная с боцмана Валаама и кончая краснощеким мальчиком, которого мы окрестили именем «Нимбль», то есть быстроногий. Они все называли мое судно «полицейской яхтой», но я не был за это на них в претензии. Мне кажется, что все они чувствовали ко мне расположение и уважали меня. Таким людям, как они, бывает все равно, где сложить свою голову, – на севере или юге. Таинственность интересовала их, и они говорили, что не помнят еще таких веселых дней на море.

Оставался мой бедный Тимофей Мак-Шанус Бог мой, как смягчилось его сердце при виде солнца! И следа не осталось от Тимофея во время урагана, когда он, надев свой парадный костюм, явился в маленькую гостиную, чтобы пообедать со мной. Море за это время улеглось уже и походило на тихое, спокойное озеро внутри материка. Лунный свет, разливаясь по спящим водам, отсвечивал, как в зеркале. Не чувствовалось ни малейшего ветерка, и яхта наша двигалась вперед тем странным скользящим ходом, который дается турбинными машинами. Можно было подумать, что мы скользим по отполированной поверхности, как вагон по гладким рельсам. Тишина ночи – нарушалась шипением пара, стуком вращающихся винтов и пыхтением клапанов. Палуба дрожала от быстрого хода, и движение яхты походило на движение живого, дымящегося существа, которое мчится в необъятные пространства, чтобы завоевать их.

Нет ничего удивительного, что Мак-Шанус явился обедать в такой вечер. К нему вернулся его аппетит – и суп, рыба и жареные птицы исчезали с такой же быстротой, как и в обеденный час. Вид, с каким он пил вино из венецианского бокала, мог даже богов соблазнить к утолению жажды.

– Клянусь душой Христофора Колумба, я – редкий моряк! – сказал он, когда мы вышли наверх, где нас ждали сигары и кофе. – Попроси меня указать земной рай, и я назову тебе яхту «Белые крылья». Ах, не говори мне о вчерашнем. Это был только приступ невралгии и я лежал в постели исключительно ради спокойствия.

– Ты выражал, однако, желание, чтобы тебя выбросили за борт, Тимофей!

– Выражал, черт возьми!.. Но только из желания облегчить яхту во время бури. Я мог превратиться в Иону и пробыть три дня во чреве кита. Ведь такое неожиданное путешествие могло сделать из меня члена общества трезвости!

Он закурил сигару чудовищной длины и некоторое время занимался вслух наблюдениями за морем, небом и яхтой, хотя все рассуждения эти представляли интерес исключительно лишь для него самого. Мало-помалу, говорил он, наблюдения эти появятся на страницах «Daily Shuffler». Я просил его быть менее мрачным и более практичным, и он тотчас же заговорил более серьезным тоном о «Бриллиантовом корабле».

– Ин, мой мальчик, что все это означает, черт возьми? Судно, которое так спешит куда-то, что ни с того, ни с сего стреляет в нас за то, что мы смотрим на него... Лорри рассказал мне всю историю, и она поразительна, клянусь спасением своей души. Когда в следующем месяце я вернусь в Лондон...

– Ты, следовательно, очень мечтаешь о возвращении, Тимофей? В таком случае мы воспользуемся первым встречным линейным судном и пересадим тебя на него, – спокойно сказал я.

Он стукнул своей чашкой по столу и взглянул на меня так, как будто я нанес ему оскорбление.

– Мы ведь идем к Британским островам... не будешь же ты отрицать этого?

– Отрицаю, Тимофей! Мы идем к Санта-Марии, одному из Азорских островов.

– Ради какого черта...

Он замолчал и не закончил начатую им сентенцию. Я видел, что он глубоко над чем-то задумался. Он откинулся на спинку стула и рассуждал вслух, как бы разговаривая сам с собой.

– Он взял меня из Лондона, меня, сироту, успевшего схоронить трех жен... Он захватил меня с собой в море и показал мне страну диких людей. Ах, какой он удивительный человек, мой друг Фабос. Точно ягненок, идущий на стрижку, должен я идти по его стопам.

– Не вернее ли будет, Тимофей, как овца?

Он не обратил внимания на мое замечание и, обратившись к звездам, заговорил тем напыщенным стилем, которому он научился у древних мелодрам.

– Вечная женщина, все преступления совершаются везде во имя твое.

– Ты хочешь сказать...

– Я хочу сказать, что ты едешь на Азорские острова для свидания с нею.

– Анной Фордибрас?

– С кем же другим? С Анной Фордибрас. С маленьким чертенком в виде пастушки в красном платье. Ты едешь на свидание с нею. Не отрицай этого. Ты многим рискуешь, чтобы увидеть ее: твоим долгом, который заставил тебя купить эту яхту, тем, что ты узнал в Африке, и всей историей, которую ты хотел довести до сведения британского правительства. И все это погибнет ради пастушки. Я буду возмущен, Ин Фабос, если ты вздумаешь утверждать, что все это неправда.

– Тогда возмущайся сразу, Тимофей! Я еду на Азорские острова, так как верю тому, что там кончится то, что начало море. Вот тебе вся истина. Мы видели, Тимофей, плывущее судно, которое скрывает величайших преступников в мире и награбленную ими добычу от полиции всех стран. Я раньше только предполагал это, а путешествие мое подтвердило это предположение. Я еду на Азорские острова, чтобы встретиться лицом к лицу с некоторыми из этих людей.

– И Анной Фордибрас!

– Надеюсь от всего сердца, что я никогда больше не увижусь с нею.

– Ни на что подобное ты не надеешься... В душе твоей кроется мысль, что ты увидишь ее и спасешь. Я уважаю тебя за это. Я не хочу отговаривать тебя от твоего намерения даже за целое состояние. Поезжай, куда хочешь, Ин Фабос, у тебя есть человек, который готов ехать с тобой на край света и обратно, и ради одной только дружбы к тебе!

13
{"b":"101411","o":1}