Эта отповедь, не дав ответа на поставленные Троцким политические вопросы, вместо того, по принципу, давно уже применявшемуся Лениным и Троцким в политическом споре, переводила проблему в плоскость личных оскорблений. Удар был мощный и еще сильнее подорвал доверие к Троцкому в глазах партийных кадров.

Не желая сдаваться, 23 октября в письме Пленуму ЦК Троцкий заостряет внимание на затронутых им вопросах и отвергает обвинения в том, что он сеет раздор в партийных рядах²¹². Отметив его нежелание идти в ногу с партией, Пленум в соотношении 102 против 2 (при 10 воздержавшихся) проголосовал за вынесение Троцкому выговора за «фракционность». Пленум также «полностью одобрил» действия партийного руководства²¹³. Каменев и Зиновьев добивались исключения Троцкого из партии, но Сталин счел это неблагоразумным: по его настоянию, предложение отклонили. Политбюро поместило в «Правде» резолюцию, где говорилось, что, невзирая на непотребное поведение Троцкого, дальнейшее сотрудничество его в высших партийных органах «абсолютно необходимо»*. Увидев, что режим «тройки» подвергся жесткой критике, Сталин решил за благо изобразить, будто хочет сохранить Троцкого как ценного, хотя и заблуждающегося товарища. Вот как он объяснял позднее свою позицию:

«Мы не согласились с т.т. Зиновьевым и Каменевым потому, что знали, что политика отсечения чревата опасностями для партии, что метод отсечения, метод пускания крови, — а они требовали крови, — опасен, заразителен: сегодня одного отсекли, завтра другого, послезавтра третьего, что же у нас останется в партии»²¹⁴.

* Правда. 1923. № 287. 18 дек. С. 4. Бухарин впоследствии напомнил Зиновьеву, что в 1923 году он, Зиновьев, требовал ареста Троцкого (Правда. 1927. № 251/3783. 2 нояб. С. 3). О реакции Ленина см. выше.

Сталин, как всегда, взял на себя роль великого миротворца и воплощения здравого смысла.

В декабре 1923 г. Троцкий в конце концов нарушил субординацию и вынес вопрос на широкую публику, поместив в «Правде» статью «Новый курс». В ней он противопоставлял партийную молодежь, вдохновленную демократическими идеалами, старой, прочно окопавшейся на верхушке власти, гвардии и приходил к выводу: «Партия должна подчинить себе свой аппарат»²¹⁵. На что Сталин ответил: «Большевизм не может принять противопоставления партии партийному аппарату»²¹⁶.

Теперь, согласно правилам, принятым на X съезде с одобрения самого Троцкого, действия, им предпринятые, в особенности его совещания с «Группой 46-ти», без сомнения, квалифицировались как «фракционность». Вину его усугубляли два письма, ставшие известными — намеренно или нет, сказать трудно — широкой публике. Партийная конференция, состоявшаяся в январе 1924 г., таким образом, имела полное право заклеймить Троцкого и «троцкизм» как «мелкобуржуазный» уклон²¹⁷.

Игра для Троцкого была окончена, дальше его ждало стремительное падение — у него не было оружия против партийного большинства, ибо, как ему самому пришлось признать в 1924 году, «никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права»²¹⁸. В январе 1925 г. ему пришлось уйти с поста председателя Реввоенсовета. Затем последовало исключение из партии и изгнание сначала в Центральную Азию, а оттуда за границу и, наконец, смерть от руки убийцы. Все этапы вытеснения Троцкого, спланированные Сталиным при попустительстве Зиновьева, Каменева, Бухарина и других, проводились, опираясь на партийные кадры, которые верили, что стоят на страже партийного единства от зарвавшегося заговорщика.

В истории есть много примеров, когда побежденный заслуживает симпатии потомков, потому что оказывается нравственно выше победителя. Трудно испытывать такие чувства в отношении Троцкого. Безусловно, он был культурней и образованней Сталина и его ближайшего окружения, более значительной личностью и храбрым человеком, а в общении с партийными товарищами вел себя честнее. Но, как и Ленин, этими положительными сторонами он оборачивался только к партии. В общениях с беспартийными или теми партийцами, которые требовали большей демократии, Троцкий был заодно с Лениным и Сталиным. Он сам помог сковать оружие, которым был разбит. Его постигла такая же участь, что была уготована при его горячем одобрении всем оппонентам ленинского диктата: кадетам, эсерам, меньшевикам, бывшим царским офицерам, уклонявшимся от службы и служившим в Красной Армии, членам «Рабочей оппозиции», мятежным морякам Кронштадта, тамбовским крестьянам и священникам. Он разглядел угрозу тоталитаризма, только когда ощутил ее на себе самом: его внезапное обращение к партийной демократии было средством самообороны, а не борьбой во имя высокого принципа.

Троцкий любил представлять себя гордым львом, которого терзает стая шакалов; и чем более обнажались чудовищные черты сталинского режима, тем прочнее утверждался этот образ в глазах тех в России и за границей, кто не хотел расставаться с идеализированным представлением о ленинской гвардии. История, однако, помнит время, когда и сам Троцкий был в этой хищной стае. И его поражение не может облагородить его личность. Он потерпел поражение потому, что его противник в этой гнусной битве за власть оказался сильнее.

* * *

Ленин скончался в понедельник вечером, 21 января 1924 года. Кроме родных и врачей, единственным свидетелем его смерти был Бухарин*. Получив печальное известие, Зиновьев, Сталин, Каменев и Калинин помчались на мотосанях в Горки; остальные члены руководства последовали за ними поездом. Сталин, возглавивший процессию к смертному одру вождя, приподнял его голову, прижал к своему сердцу и поцеловал²¹⁹. На следующий день Дзержинский написал краткое распоряжение органам ГПУ по поводу кончины вождя, призывая не поддаваться «панике» и сохранять особую бдительность²²⁰.

* Бухарин Н.И // Правда. 1925. № 17/2948. 21 янв. С. 2. В феврале 1937 г. в письме Сталину из тюрьмы, прося сохранить ему жизнь, он говорил о том, что Ленин «умер у него на руках» (New York Times. 1992. June 15. P. A 11).

В роковой день Троцкий, направлявшийся на отдых в сухумский санаторий, прибыл в Тифлис. Но о смерти Ленина он узнал только назавтра из шифрограммы, подписанной Сталиным²²¹. В ответ на телеграфный запрос Троцкого Сталин сообщал, что похороны состоятся в субботу (26 января), и добавлял, что, поскольку Троцкому уже не успеть вернуться вовремя, Политбюро считает, что будет лучше, если он, как планировалось, поедет в Сухуми²²². Хоронили Ленина только в воскресенье, и это дало Троцкому повод упрекать Сталина в том, что он намеренно ввел его в заблуждение, лишив возможности приехать на похороны. Однако, если разобраться, это было пустое обвинение. Ленин скончался в понедельник, и Троцкий узнал об этом во вторник. Чтобы доехать от Москвы до Тифлиса, ему потребовалось три дня, значит, если бы он немедленно поспешил обратно, то был бы в Москве в пятницу, накануне церемонии*. Но вместо того по причинам, удовлетворительных объяснений которым он так и не дал, Троцкий последовал совету Сталина и отправился в Сухуми. Там он наслаждался черноморским солнцем, а в морозной зимней Москве бездыханное тело Ленина принимало последние почести старой гвардии. Отсутствие Троцкого вызывало всеобщее удивление и недоумение.

* Решение перенести похороны Ленина на воскресенье было объявлено только в пятницу 25 января (Ленин В.И. Биографическая хроника. Т. 12. С. 673), поэтому нельзя утверждать, что, сообщая Троцкому о субботе, Сталин намеренно обманывал его, как заявлял первый (Моя жизнь. Т. 2. С. 249—250). Дойчер, со свойственной ему беспечностью, когда дело касалось чести его героя, утверждает, что Сталин сообщил Троцкому, будто похороны состоятся «на следующий день» (Prophet Unarmed. P. 133). В действительности во второй телеграмме Сталина говорилось, что это произойдет в субботу, то есть не «на следующий день», а через четыре дня.