Ленин ознакомился с тезисами Сталина 25 сентября. Он прочел также и резолюцию ЦК КП Грузии, к которой Сталин приложил необычно пространную (для него) объяснительную записку. Он оправдывал свой план тем, что в реальности невозможно найти компромисс между истинной независимостью каждой из республик и их объединением в одно целое. К сожалению, писал Сталин, в годы гражданской войны, когда «мы... вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах»¹⁶³.

Ленину очень не понравились как содержание, так и тон. Сталин не только пренебрег доводами местных коммунистов, но и весьма грубо о них отзывался. 26 сентября вождь вызвал Сталина на беседу, которая длилась два часа и сорок минут и после которой он направил в Политбюро записку, в которой сурово раскритиковал тезисы Сталина¹⁶⁴. Вместо трех республик, входящих в состав Российской, он предложил, чтобы все они наряду с РСФСР образовали новое наднациональное объединение с предположительным названием «Союз Советских Республик Азии и Европы». Опуская в названии нового государства слово «Россия», Ленин хотел, с одной стороны, подчеркнуть равенство всех входящих в него членов (по его выражению, «чтобы не дать пищу сепаратистам») и создать ядро, вокруг которого могли бы консолидироваться страны, которые придут в будущем к коммунизму*. Ленин, кроме того, предлагал не возлагать на ВЦИК (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет) функций союзного органа, как планировал Сталин, а сформировать с этой целью новый Всесоюзный ЦИК.

* Как отмечал Сталин в то время, новый союз явился «новым решительным шагом по пути к объединению трудящихся всего мира в Мировую Советскую Социалистическую Республику» (Сталин И.В. Соч. Т. 5. М., 1947. С. 155).

В ответ на ленинскую критику Сталин не выказал полагающегося по отношению к партийному лидеру почтения. Соглашаясь с мнением Ленина относительно структуры государства и представляя комиссии пересмотренный проект, он продолжал упрямо настаивать на превращении ЦИК РСФСР во Всесоюзный ЦИК. Иные возражения Ленина он отверг как несущественные, а в одном пункте упрекнул Ленина в «национальном либерализме»¹⁶⁵. В конце концов ему все же пришлось принять все ленинские пожелания и соответствующим образом исправить свой проект¹⁶⁶. В таком виде проект стал хартией Союза Советских Социалистических Республик, об образовании которого было формально объявлено 30 декабря на X съезде Советов РСФСР. Дополненный представителями трех республик, съезд объявил себя Первым Всесоюзным съездом Советов.

Грузины стояли на своем: они не могли примириться с тем обстоятельством, что, в то время как Украина и Белоруссия вступают в Союз как суверенные республики, им приходится фигурировать в составе Закавказской федерации в качестве автономных единиц. Поверх сталинского секретариата, они объявили Кремлю, что если предложение пройдет, их ЦК в полном составе уйдет в отставку¹⁶⁷. В своем ответе Сталин сообщил им, что ЦК единодушно отклонил их возражения. 21 октября пришла телеграмма от Ленина: он тоже осудил грузинский ЦК — и суть их протеста, и тон, в котором он был выражен¹⁶⁸. Получив ответ, весь ЦК Грузинской КП подал в отставку — беспрецедентный случай в истории Компартии¹⁶⁹. Орджоникидзе воспользовался этим обстоятельством для обновления состава ЦК недавно вступившими в партию коммунистами, покорными его и Сталина воле. 24 октября Сталин телеграфировал об одобрении его действий ЦК РКП(б)¹⁷⁰.

До этого времени Ленин соглашался со Сталиным по грузинскому вопросу. Но в конце ноября, в раздражении на Сталина, изучая поступившие из Тифлиса материалы, он пришел к выводу, что все не так уж ясно в грузинском деле. Он потребовал отправить в Грузию особую комиссию по изучению фактов. Сталин поставил во главе комиссии Дзержинского. Не доверяя действиям Генерального секретаря и желая наладить собственный контакт с Тифлисом, Ленин попросил Рыкова также отправиться в Грузию. Один из секретарей Ленина отметил, что он со жгучим нетерпением ожидал результатов расследования¹⁷¹.

Дзержинский вернулся из Тифлиса 12 декабря. Ленин тотчас же выехал из Горок в Москву на встречу с ним. Дзержинский полностью оправдывал Орджоникидзе и Сталина, но Ленина это не убедило. Особенно его удручил рассказ о том, что в ходе политического спора Орджоникидзе ударил товарища по партии (тот назвал Орджоникидзе «сталинским ишаком»¹⁷²). Ленин приказал Дзержинскому вернуться в Грузию и собрать дополнительные свидетельства. На следующий день (13 декабря) он в течение двух часов беседовал со Сталиным — это была их последняя встреча. После этого разговора Ленин собирался послать Каменеву подробную записку по национальному вопросу, но еще один удар, случившийся 15 декабря, не позволил ему осуществить это намерение.

Ленин чувствовал себя преданным своими соратниками, и в оставшиеся ему 13 месяцев жизни он категорически отказывался встречаться с кем бы то ни было из них, общаясь лишь через своих секретарей. По хронике его жизни видно, что в течение 1923 года он не виделся ни с Троцким, ни со Сталиным, ни с Зиновьевым, Каменевым, Бухариным или Рыковым. Никого из них не допускали к нему по его прямому распоряжению¹⁷³. Такое отстранение от ближайших соратников напоминало поведение Николая II, который в последние месяцы царствования решил порвать, отношения с великими князьями.

* * *

Ленин вновь приступил к работе в конце декабря и в оставшиеся два месяца в короткие промежутки просветления сознания надиктовывал отрывочные заметки, в которых выражал крайнюю озабоченность направлением, какое приняла советская политика во время его болезни, и указывал пути реформирования. Эти записки характерны отсутствием связности, нарушением логики построения фразы, повторами — всеми симптомами помутнения сознания. Самые острые из них оставались не опубликованными вплоть до смерти Сталина. Поначалу использованные преемниками Сталина с целью его дискредитации, позднее, в 80-е годы, они послужили оправданием процесса перестройки, начатого Михаилом Горбачевым. Записки посвящены экономическому планированию, проблемам кооперации, реорганизации Рабоче-крестьянской инспекции и отношениям между партией и государством. Во всех статьях и речах Ленина последнего времени проходит сквозной темой беспокойство об отчаянно низком культурном состоянии страны, в котором он стал видеть главное препятствие для построения социализма. «Раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т.д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную "культурную" работу»¹⁷⁴. Этими словами Ленин признавал, что тридцать лет назад он ошибался, отвергая как «буржуазные» рассуждения Петра Струве о том, что России прежде, чем перейти к социализму, следует признать пробелы в культуре и пройти школу капитализма¹⁷⁵.

Самые важные из поздних статей Ленина посвящены проблемам преемства власти и национальному вопросу. Между 23 и 26 декабря, а затем еще и 14 января, готовясь к предстоящему XII съезду, Ленин составил отдельные персональные характеристики своих ближайших соратников, составившие так называемое «Завещание Ленина»*. Обеспокоенный соперничеством между Сталиным и Троцким, он предлагал расширить состав ЦК с 27 до 100 человек, набирая новых членов из рабочих и крестьян. Таким образом достигалась двойная цель: смыкание пропасти между партией и «массами» и рассредоточение власти руководящих партийных органов, теперь находящихся целиком в руках Сталина.

* Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 343—348. Весной 1924 г. Крупская, по просьбе Ленина, передала его записки товарищам по партии. Каменев зачитал «Завещание» Совету старейшин XIII съезда партии в 1924 году. Благодаря предложению Зиновьева не ворошить прошлого Сталин избежал острой ситуации, которая могла возникнуть, если бы текст был роздан всем делегатам. Невзирая на возражения Крупской, но при поддержке Троцкого, было решено, что делегатов с документом ознакомят, однако опубликован он не будет (Яковлев Е. // Московские новости. 1989. № 4/446. 22 янв. С. 8—9). Содержание его впервые стало известно из статьи Макса Истмена в «Нью-Йорк тайме» 18 октября 1926 года. Троцкий, который в 1925 году категорически отрицал существование «завещания» (Большевик. 1925. № 16. С. 68), десять лет спустя опубликовал его под заголовком «Скрытое завещание Ленина». Здесь он припомнил, что, когда «Завещание» зачитали лидерам партии, Сталин, услышав замечания Ленина о нем, выругался; что именно сказал Сталин, Троцкий не сообщает (Скрытое завещание Ленина. С. 16). В СССР «Завещание» было впервые опубликовано в 1956 году.