Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Обед был отличный, — заверил он ее, хотя обед был точной копией вчерашнего, только с холодной говядиной вместо ветчины. — Просто я не голоден. Видимо, меня слишком волнует предстоящее свидание с юной леди.

— Ты по-прежнему хочешь пойти куда-нибудь с дядей? Элен стояла, повернувшись спиной, пока он говорил, но теперь обернулась, живо и радостно улыбаясь:

— Да, с удовольствием, дядя Лайонел.

Так она больше походила на девочку, которую он помнил. Они прошли целую улицу, когда он спросил:

— Просто пройдемся?

— Пойдем на аттракционы.

— Лучше отложить до тех пор, пока я не наведаюсь в банк.

— У меня есть деньги. Если мы не пойдем в парк, я вообще не хочу гулять.

Ему показалось, она поняла, что он просто нашел отговорку.

— Ладно, платишь ты, — сказал он.

Всю дорогу Лайонел убеждал себя, что далеко разносящиеся в вечернем воздухе крики выражают восторг. Увидев за воротами парка расписных лошадок, покачивающихся, словно на приливной волне, он испытал некоторое облегчение. Он остановился у старой карусели, чтобы отдышаться.

— Может, — выговорил он, — пойдем сюда? Элен закусила нижнюю губу:

— Это для малышей.

Он мог бы съязвить, что еще год назад она так не считала, но вместо этого спросил:

— Тогда на что мы пойдем?

— На «Пушечное ядро».

— Я думал, «американские горки» привлекают тебя еще меньше, чем меня.

— Тогда я была маленькой. Теперь они мне нравятся, и «Рискованный спуск», и «Уничтожение».

— Ты очень рассердишься, если я просто посмотрю?

— Нет. — Это короткое слово вроде бы выражало сочувствие, потому что она добавила: — Вы можете выиграть что-нибудь для меня, дядя Лайонел.

Из чувства долга он убедился, что на «горках» все благополучно. Когда ее усадили в тележку в середине поезда, рядом с мальчишкой с густо краснеющей физиономией и полным отсутствием волос на голове, Лайонел отошел в сторонку. Почти все призы оказались какими-то надувными игрушками (он вспомнил розовую лошадку, которая лопнула, зажатая детскими ногами, и сбросила его в море), но все равно его умений не хватило бы, чтобы их добыть. Он предавался воспоминаниям, размышляя, не попробовать ли ему себя в накидывании кольца на крюк, когда Элен сообщила, что отправляется на «Рискованный спуск».

Он был полон решимости добыть для нее приз. Истратив несколько фунтов на шарики, которые надо было закатывать по желобу в специальные отверстия, он обрел сову из лохматой оранжевой материи. Лайонел чувствовал бы себя полным триумфатором, если бы не сознавал, что таким образом выдал себя, — необходимости идти в банк не было. Он освободился как раз тогда, когда Элен вышла с «Рискованного спуска».

Она огляделась по сторонам, но не заметила его за рядами плюшевых мишек, подвешенных к крючкам за кудрявые ушки. Он видел через толпу, как она поспешно поцеловала своего спутника, краснолицего паренька с лысым черепом, и потащила его в сторону почти вертикальных «американских горок». Лайонел не стал ничего предпринимать, даже когда они, пошатываясь, сошли с аттракциона. Он раздумывал, остаться ли ему на месте или же проследить за ними, и не знал, как поступить. Он шел немного поодаль в толпе, пока они не остановились возле двух фигур с черными дырами вместо лиц.

Фанерные фигуры мужчины и женщины, выполненные в полный рост и даже для нищих одетые нарочито плохо. Лица у них были вырезаны, чтобы желающие могли сунуть в отверстия свои физиономии. Лайонел увидел, как Элен проворно просунула свое личико над телом женщины. Ее гримаса должна была изображать веселье, она показывала мальчишке язык, который совсем недавно побывал у него во рту, и тут Лайонел понял, что больше не в силах сдерживаться.

— Нет! — выкрикнул он.

Лицо Элен на миг застряло в овале. Видимо, она глазами указала мальчишке налево, потому что он ретировался именно в том направлении. И подошла с таким невинным видом, что Лайонел разозлился.

— Думаю, нам пора возвращаться домой, — заявил он и сунул сову Элен, потащившейся следом за ним. — Это тебе.

— Спасибо. — На прогулочной аллее она перевела скорбный взгляд на оранжевый комок с гномьими глазами-пуговицами, тряпичным клювом и мягкими лапами и отважилась спросить: — Вы расскажете маме?

— А ты можешь назвать причину, по которой мне не следует этого делать?

— Она больше не позволит мне видеться с Брэндоном.

— Мне казалось, это уже и так запрещено.

— Но я люблю его, — возразила Элен и заплакала.

— Ради бога, только не это! В твоем возрасте не влюбляются. — Беда была в том, что он понятия не имел, в каком возрасте это происходит, с ним такого никогда не случалось. — Прекрати, будь хорошей девочкой, — взмолился он, когда пары, направлявшиеся в парк, стали неодобрительно поглядывать. Не на Элен, а на него. Лайонел попытался хоть как-то овладеть ситуацией: — Мне совершенно не нравится, когда мной прикрываются, даже не поставив меня в известность.

— Я больше не буду, обещаю.

— Ловлю тебя на слове. А теперь, может быть, перестанешь плакать? Ты же не хочешь, чтобы мама начала расспрашивать, в чем причина трагедии?

— Я перестану, если вы пообещаете не говорить ей.

— Посмотрим.

Ему стало стыдно, когда он понял, что не пошел бы на уступку, если бы она не утерла глаза совой, оставив на ней мокрое пятно — словно птичка оконфузилась. Но, узнай Кэрол о проделке Элен, она узнала бы и то, что он плохо присматривал за девочкой. Кэрол была так занята своими расчетами, что лишь перевела удивленный взгляд с часов на него.

— Раз ты уже вернулась, для тебя найдется работа, — сказала она Элен, и Лайонел, на которого внезапно навалилась усталость, пошел в свою комнату.

Нащупывая выключатель, он услышал крик, приглушенный, наверное, стеклом, оконным стеклом. Лайонел не смог понять, выражает он радость или страх или же и то и другое, но предпочел бы, что б к нему этот крик не имел никакого отношения. Воспоминания уже поджидали его, когда он в темноте залезал под одеяло.

Но чего такого ужасного он натворил? Спустя несколько дней после представления в «Империале» мать Дороти повела их в парк с аттракционами. В «Поезде-призраке» кузина отодвинулась от него, насколько позволяла длина скамейки, хотя, когда тележка с черепом на капоте вынырнула на свет божий, они придвинулись друг к другу, позируя перед теткиным фотоаппаратом. Чтобы порадовать ее, они даже просунули лица в фанерную парочку, предшественницу той, за которой побывала Элен. Лайонелу надоело притворяться, надоела скрытая враждебность Дороти, и тогда он увидел всех шестерых карликов, в костюмах и непропорционально огромных галстуках, — они направлялись в их сторону.

Лайонел, конечно, был слишком мал, чтобы проникнуться чувствами Дороти, иначе наверняка сдержался бы. Но он взял кузину за плечи и прижал ее голову к вырезанному овалу.

— Смотри, Дороти, — жарко зашептал он ей в ухо, — они идут за тобой.

Он ослабил хватку через какую-то секунду, но Дороти уже вырывалась, платье взметнулось, обнажая ляжки выше, чем он видел у нее в комнате. Когда она помчалась в темноту за фанерными фигурами, он услышал голос ее матери:

— Где Лайонел? Куда ты, Дороти? Что случилось на этот раз?

Время сгладило все, уверял он себя, иначе Дороти не стала бы приглашать его на лето в пансион, который позже унаследовала. Но была ли она искренна? Лайонел все время думал об этом, позабыв то вздорное лето, когда она начала сочувствовать его одиночеству и жаждать его общества. Кэрол к тому времени вышла замуж, а муж Дороти скончался от сердечного приступа.

Сейчас Лайонел понял, что она все время старалась держать его подальше от своей дочери. Он закутался в одеяло, словно оно могло укрыть его от неясной ему самому вины, и его сморил неумолимый сон.

Лайонел решил, что прогулка у моря поможет ему избавиться от беспокойных мыслей. На пляже была только одна семья. Ему показалось, что они довольно далеко, пока он не понял, что родители — карлики, а дети — их уменьшенные копии. Должно быть, они работали в цирке, потому что на их лицах были нарисованы улыбки, даже на лице младенца, который, ползая рядом, рушил песочный замок. Лайонел подошел ближе, волоча за собой надувную игрушку, и только тогда понял, что семейка потешается над ним. Когда он проследил за их взглядами, то обнаружил, что держит за руку голую резиновую женщину, которую принес с собой на пляж.

91
{"b":"101107","o":1}