Буря давно закончилась, и море выглядело спокойным, на небе мерцали звезды, хотя на горизонте уже забрезжил рассвет.
Ангелочек легла на широкую спину хозяина моря, обхватив его за плечи, и они поплыли на юг. Он принес ее в бухту, которую сейчас мы называем Жемчужной.
Ангелочек вброд направилась к берегу, но на полпути остановилась, чтобы поблагодарить своего спасителя. Он прервал ее и начал делать какие-то знаки: одну руку приложил к губам, а другой указал на Ангелочка. Как и в первый раз, хозяин моря выглядел рассерженным. Девочка прикрыла рот ладонью, как бы обещая хранить молчание. Она понимала, что никому не должна рассказывать об этом. Ангелочек еще не знала, остался ли кто-нибудь в живых после бури, но была твердо уверена, что вряд ли кто-нибудь из членов общины поверит ее рассказу, скорее, ее сочтут сумасшедшей или еретичкой. Девочка склонила голову в знак благодарности. Когда она подняла глаза, хозяина моря уже не было.
Ангелочек сняла нижнюю юбку и оставила на берегу, чтобы волны унесли ее в море. Затем переоделась в свою одежду, хотя та была влажной и пахла плесенью, и побрела вдоль берега. Двигаясь вдоль кромки леса, она миновала Сторожевой мыс и у бухты Нижней встретила троих мужчин, собиравших моллюсков.
— Это история Ангелочка Гудрич. Завтра ты перескажешь ее мне со всеми подробностями, я хочу быть уверена, что ты все хорошенько запомнила и сможешь повторить ее своим дочерям, когда те вырастут, — закончила свой рассказ Матушка.
Всю ночь Правдолюб просидел у постели Матушки, держа ее за руку. Они вместе молились и иногда о чем-то говорили, но так тихо, что Сиротка, лежа в своей постели на чердаке, не могла их услышать. На рассвете, когда девочка спустилась, чтобы разжечь огонь, она увидела, что Правдолюб все еще сидит у камина, обхватив голову руками, а Матушка, уже остывшая, лежит на своей постели с Библией на груди. Два дня Правдолюб не ел, не спал и не менял одежды. Он позволил Старейшинам заниматься всеми приготовлениями к похоронам, соглашаясь со всем, что ему говорили, но к самой церемонии он собрался с силами, тщательно побрился, отполировал до блеска сапоги и пряжку на ремне и надел свой воскресный костюм. У могилы он стоял с высоко поднятой головой, положив руку на плечо Сиротке. По окончании церемонии погребения они принимали соболезнования у ворот кладбища.
Должно быть, в свои последние часы Матушка говорила с ним о Сиротке и просила позаботиться о ней. И Правдолюб действительно пытался это сделать. По вечерам он читал вместе с Сироткой Библию, а если замечал, что она устала, позволял ей отдохнуть. Под Рождество, когда всем детям города дарили подарки, он выстрогал Сиротке маленькую лошадку с повозкой. Правдолюб беспокоился, чтобы возле камина всегда были приготовлены дрова, и приносил новые из замерзшего леса, он выкапывал из земли репу и другие корнеплоды, доставал сделанные на зиму запасы — крупы и вяленое мясо, чинил свои инструменты к следующему сезону. Сиротка штопала одежду, готовила еду и убирала дом, как ее учила Матушка. Она была слишком мала, и Правдолюб не ругал ее, если у нее не все получалось. Соседи, которые, выполняя свой христианский долг, поначалу присматривали за ними, решили, что у них все прекрасно, и оставили их в покое.
Пришла весна со своими обычными слякотью и грязью, но солнечные лучи быстро высушили землю, и наступила пора посевной. Тогда Правдолюб, серьезно все обдумав, отправился к Старейшинам за разрешением забрать тело дочери с городского кладбища и похоронить ее на кладбище общины. Старейшины не захотели даже слышать об этом. Они были неумолимы: Тихоня Хук нарушила законы общины, выйдя замуж за чужака — Саймона Нэсмита. В день Страшного суда Господь воскресит праведников для вечной жизни, но Тихоня Хук своим поступком лишила себя права на спасение, и ее не будет среди них.
Правдолюб, как обычно, засеял свое поле, но в июне, когда наступила жара, в нем что-то «сломалось». Посевы взошли быстро и теперь не требовали особого ухода, но другое дело бобы и медленно растущие корнеплоды: они всходили и достигали зрелости позднее, затем их собирали и сушили на зиму. Правдолюб плохо их окучивал и нерегулярно поливал, поэтому часть растений пустила корни недостаточно глубоко, а часть просто завяла. Старик вовремя не позаботился и об изгороди, так что овцы разбежались, и, хотя после долгих поисков ему удалось их собрать, трех он не досчитался.
Сиротка понимала, что их хозяйство приходит в упадок, но не говорила ни слова. Правдолюб был ее дедушкой, ее единственным защитником и хозяином в доме. Он делал то, что считал нужным, и его решения никогда не подвергались обсуждению.
В сентябре две старенькие яблоньки принесли хороший урожай. Матушка всегда варила из яблок варенье, но Сиротку научить не успела. Правдолюб мог бы попросить кого-нибудь из соседей научить ее, но он был слишком горд. Он решил сделать из яблок сидр. Члены общины обычно держали небольшой запас сидра для особых случаев, но этой осенью Правдолюб сделал очень много сидра. Он постарался стряхнуть с себя хандру, и напиток у него получился крепким и чистым. Стаканчик сидра за ужином поднимал ему настроение.
Пришла зима с сильными морозами, и Правдолюб уже пил сидр не только за ужином, но и за обедом, чтобы согреться, а потом и за завтраком, чтобы взбодриться. Вскоре он уже редко встречал рассвет и ложился спать без стаканчика сидра и даже не менял одежду.
Он начал наказывать Сиротку ремнем, всякий раз находя повод, хотя они оба знали, что причина не в этом. Его сердце разрывалось от боли, и ему хотелось заставить кого-нибудь почувствовать такую же боль. От этого ему становилось только хуже, и к прежней боли добавлялась новая. Однажды ночью Сиротка видела, как он сломал лошадку, которую подарил ей на Рождество, и бросил ее в огонь.
Сиротка не жаловалась и не просила никого о помощи. Она знала, что все с ней происходящее, — это наказание за то, что она появилась на свет. Ее родители не должны были жениться, а поступив так, они нарушили закон Божий. Тихоня, любимая дочь Правдолюба, умерла, дав жизнь Сиротке. Сиротка явилась плодом их греха, причиной смерти Тихони и страданий Правдолюба. И она заслужила наказание.
По воскресеньям Правдолюб не пил. Он тщательно брился, одевался и вместе с Сироткой шел в церковь. Они были странной парой: высокий, изможденный мужчина и бледный молчаливый ребенок. Соседи видели, как много они значат друг для друга теперь, когда Матушки больше нет. Однажды какая-то женщина спросила Сиротку, почему та плакала в церкви, Сиротка ответила, что она вспомнила Матушку. Женщина запричитала и назвала ее хорошей девочкой. Откуда ей было знать, что Сиротка плакала, потому что ей было больно сидеть после вечерней порки.
Они сумели пережить зиму только благодаря оставшимся с прошлого года запасам. Правдолюб зарезал одну из овец, сказав, что она слишком стара, но и дед, и внучка знали, что это неправда. Они едва сводили концы с концами.
Весенняя грязь высохла под летним солнышком, и Правдолюб взялся за ум, он стал меньше пить и лучше заботился о посевах, приносил домой еду и не брался за ремень, и все же им почти ничего не удалось заготовить на зиму. Однажды вечером Сиротка спустилась, чтобы позвать Правдолюба обедать, и нашла его возле амбара, в задумчивости рассматривающего пустые закрома. Старик резко повернулся к ней и сказал: «Господь позаботится о нас». Этим вечером он наказал ее просто так, без всякой причины.
Он опять стал таким же, как минувшей зимой, — жестоким и в то же время странно одержимым. Казалось, он считал, что Сиротка принадлежит ему. Земля не принесла урожая, и Правдолюб, словно нищий, стал бродить вдоль берега в поисках оставшегося после кораблекрушений мусора. Однажды ему повезло, и он нашел бочку хорошего изюма, который он выгодно продал в городе. С тех пор они с Сироткой почти каждый день проводили на берегу, но море оставалось спокойным, и поживиться было нечем.
Внезапно ясные дни закончились, и в последнюю неделю лета, как обычно, разразилась буря. Не зря у жителей города была пословица: «Чем жарче сегодня светит солнце, тем сильнее завтра будет ветер». В этом году ветер был таким сильным, что с корнем вырывал деревья и срывал крыши домов, днем и ночью гигантские волны бились о берег. На девятую ночь буря прекратилась, и на рассвете воцарилась тишина.
