Сплошная болтовня одолевает

И глупость возвышается над всем.

И тягостная жизнь не забывает,

Разбить тебя на сотни мелких тем.

И вязнут дни в непроходимой скуке,

И сердце разъезжается по швам.

Душа располосована на звуки,

Не верит больше призрачным словам.

Волшебства обманчивые грани,

Тонкая усмешка пустоты —

Все неясно, все в сплошном тумане,

И нелепой грустью дышишь ты.

Лето вновь бредет неторопливо,

Шлет свои палящие лучи.

Все банально и смешно, и лживо,

Как луне полночной не шепчи.

И о том, что было или будет,

Вспоминать без боли не дано.

Только скука жизнь твою рассудит

С горем, что врывается в окно.

Катятся трагические годы,

Безразличные к твоей мольбе.

В них все меньше музыки свободы,

Чаще обращения к судьбе.

Блеск твоей лирической печали

Будет смешан с раскаленной тьмой…

И себя узнаешь ты едва ли,

В вечности, на финишной прямой.

В сердце мешаются разные чувства,

И выплавляется легкая грусть.

Жизнь не заметить — большое искусство,

Лишь усмехнуться, сказать: «Ну и пусть…»

Медленно кружится жаркое лето,

И неизвестность, как зуммер, звенит.

Вечность опять поджидает поэта,

И для него неизбежность хранит.

Ветром колышутся белые шторы,

Запахи, звуки… размеренна тишь…

Падают годы в ночные просторы.

Ты вместе с ними свободно летишь.

От звенящей тоски не осталось следа —

Я к судьбе безразличен давно.

И напрасно горит надо мною звезда —

Я гляжу на нее, как в кино.

Этот сумрак трагический — мой талисман,

Охлаждает сердечный кристалл.

Мне диктует стихи повсеместный обман —

В хаотический мир я попал.

Все равно, ведь уже ничего не болит,

И неважно, когда я умру.

Это просто мое подсознанье шалит

На вселенском холодном ветру.

И срывается вниз, обретая простор,

Безнадежная прежде, душа.

Наполняется смыслом бессмысленный взор,

Бастионы столетий круша.

Закрутится музыка лета,

Нелепых надежд карнавал.

Пусть жизнь преисполнена света,

Но я безнадежно устал.

И счастье мне кажется лживым

О, я ненавижу его

За то, что безмерно красиво

И кратко его волшебство.

Нет силы ни быть, ни казаться,

И хочется легкой строкой

С судьбой наконец развязаться,

Сквитаться с бездонной тоской.

Случайные слова слетают с языка,

И соткан воздух твой из злых противоречий.

И вот уже идет, насмешлива, легка

Полночная тоска, накинув плащ на плечи.

В холодной тишине качается душа,

Ей чудится сонет летящий ниоткуда.

Минута бытия тревожно-хороша.

И мир, как прежде прост, в нем словно правит чудо.

В груди поют ветра, в ладонях мягкий мрак,

Он с лунным серебром мешаясь постепенно,

Творит реальность сна, какой-то тайный знак,

За звездами спеша в другой конец Вселенной.

Молчание тянет ко дну

Забытых минут и картин.

И черную встретив весну.

Ты с ней остаешься один.

Ты бредишь закатами зла,

И смертью, что дышит вокруг.

И боль, что внутри расцвела,

Не вызовет даже испуг.

Молчание дарит покой,

Сверкая подземным огнем.

Ты тронешь безумье рукой.

Ты душу хранишь только в нем.

На каждое слово — бедой

Лихое безмолвье глядит.

Тоскливой полночной звездой

Сознанье твое бороздит.

Ты пьешь безразличья вино

Средь серых и черных картин.

Судьба открывает окно

Молчанью бездонных глубин.

Полуподпольные эстеты,

Свои придумывая жизни,

Выделываем пируэты

За гранью призрачной отчизны.

Мы будто мастера кошмара,

Скользим по лабиринтам жути.

Танцуем в зареве пожара,

Сжигая судьбы по минуте.

Весь мир иронией охвачен,

Почти дошедшей до предела.

И смысл всего переиначен,

И до тебя уже нет дела

Пространству, времени…а впрочем,

Эксперимент судьбы удачен:

Аккорд финальный ясен, точен,

И воздух хаоса прозрачен.

День начнется туманом — закончится тьмой,

Привыкая к никчемной дороге своей.

Это время опять оказалось тюрьмой.

Это место давно позабытых теней.

Из зеркал, не мигая, все смотрят глаза.

Боже мой, до чего же обыденно зло:

Параллельных миров раскроив небеса,

На куски все надежды твои разнесло.

В горле комом скопилась, слежалась тоска.

Это вечность твоя превращается в стон.

Черный ветер завыл, застучал как строка,

По виску, вместе с сердцем глухим в унисон.

Примеряя судьбу из ударов и бед,

Ты следишь за беспечной, пустой кутерьмой:

Новый день воплощает неистовый бред.

День пришел из тумана, чтоб кончиться тьмой.