Такое подозрение было легко отбросить, общаясь с семейством Ченхоллз, особенно с Гонеттой, жизнерадостной и веселой, которой хотелось задержать Верити в Пендургане как можно дольше. Верити давно отказалась от подозрения, что девушка была частью большого заговора, имеющего целью заставить Верити почувствовать себя находящейся в безопасности гостьей и вызвать у нее желание остаться. Чтобы Верити почувствовала себя довольной и не заметила плетущейся вокруг нее злой паутины до тех пор, пока не окажется в ловушке и пока на нее не нападет паук. Никогда в жизни Верити не была подвержена таким причудливым фантазиям.

Однако это были не просто фантазии.

Зловещая миссис Бодинар не была плодом воображения Верити и резко отличалась от любезной прислуги. Она пристально разглядывала Верити, презрительно ухмылялась, фыркала, открыто проявляя свой дурной характер. Когда она заговаривала вечером за ужином, то лишь для того, чтобы высказать свое недовольство чем-нибудь или повозмушаться тем, что она вынуждена жить под одной крышей с девкой своего зятя.

Верити взяла себе за правило не отвечать на такие нападки. Она не была уверена, что следовало говорить в том или другом случае. Агнес Бодинар была явно не единственная в Пендургане, кто считал Верити любовницей лорда Харкнесса. И тем не менее до сих пор она ею не была.

Она даже видела его редко. Лорд Харкнесс проводил много времени на рудниках, а, когда бывал дома, то держался уединенно. Но когда они встречались, его присутствие лишало Верити мужества.

Харкнесс наблюдал за ней. Она постоянно чувствовала, что его холодные синие глаза следят за ней, и это вызывало у нее неприятное чувство, заставляя думать, что он обязательно придет ночью и предъявит свои права на ее тело, полученные в результате покупки.

Тем не менее он не приходил, и Верити не знала, что и думать.

Она тоже за ним наблюдала. Она часто ловила себя на том, что рассматривает его длинные тонкие пальцы с темным пушком на них, его заостренный профиль с большим, почти римским носом, или иссиня-черный отблеск его длинных волос в свете свечей, или странно привлекательные серебристые нити у него на висках. Он не был красив в общепринятом смысле слова, но было что-то неотразимое в лице с циничными ярко-синими глазами и чертами, которые казались вырезанными из местного гранита.

Ей не следовало замечать такие вещи. Ей следовало держаться от него подальше, поскольку она чувствовала, что вокруг него сконцентрировался насыщенный опасностью воздух.

Может быть, именно это ее и притягивало, зачаровывало. Он был опасен, как никто из ее прежних знакомых, но она не знала, когда он начнет действовать. Так что до тех пор, пока Верити не поймет этого темного незнакомца и роль, которую он ей предназначил, она не сможет быть спокойной в Пендургане.

Верити уложила в корзинку стебли ракитника рядом с другими растениями и пошла обратно к дому. Она собиралась вернуться через черный ход, чтобы разложить травы во временной кладовке, которую она устроила в углу старой кухни. Завтра она возьмет ракитник и корни лопуха, чтобы показать миссис Ченхоллз и Гонетте, как готовить различные масла и отвары для лечения окостеневших или опухших суставов.

Ветер трепал юбки Верити, когда она шла вверх по узкой, извилистой тропинке под аркой в старой каменной стене. Более широкие тропинки, более низкие стены и, наконец, открытые ворота привели к задней части дома и огороду. Новый порыв ветра налетел на нее, чуть не сорвав с головы капор. Верити нагнула голову и поглубже надвинула капор, прикрывая им лицо от ветра. Сражаясь со своими хлопающими юбками и развевающимся за спиной наподобие паруса плащом, она быстро шла, нагнув голову, по знакомой тропинке через сад с лекарственными травами.

– Это еще что такое?

Верити врезалась во что-то твердое и тут обнаружила, что из-за своего хождения вслепую влетела головой в бочкообразную грудь какого-то мужчины. Верити подняла глаза и увидела Руфуса Баргваната, управляющего Пендургана. За несколько дней до этого миссис Трегелли представила его Верити, но с тех пор она его не встречала. Это был дородный корнуолец среднего возраста с густыми каштановыми волосами, в которых пробивалась седина, с носом, по форме немного похожим на луковицу, и с красным лицом. Руфус Баргванат не понравился ей с первого взгляда.

У него был небольшой кабинет в хозяйственном крыле. Управляющий, вероятно, вышел на улицу незаметно для Верити. Одной рукой он придержал ее за локоть, другой в это время снимал шляпу.

– А-а, миссис Озборн, не так ли?

Ухмылка искривила губы Баргваната, когда он выделил слово «миссис». По спине Верити пробежали мурашки страха. Ленивый взгляд управляющего прошелся по телу Верити и остановился на корзинке, которую она крепко прижимала к груди. Верити стало неприятно от его взгляда, и она дернулась, желая вырваться из рук Баргваната, но тот продолжал ее держать и глумливо улыбался.

– Не ожидал, что Харкнесс поставит тебя работать на кухне, – сказал Баргванат.

Он говорил не на том приветливом корнуэльском наречии, на котором говорили Ченхоллзы. Его скрипучий голос был грубым, неприятным, с небольшим намеком на местный акцент в долгих гласных.

Баргванат сжал локоть Верити, как будто намекая на что-то непристойное.

– Я думал, у него относительно тебя другие планы, – сказал он.

Мерзкая ухмылка приоткрыла маленький рот, полный желтых зубов. От Баргваната разило табаком и луком. Верити выдернула у него свою руку.

– Извините, мистер Баргванат, – сказала она, затем обошла вокруг него и устремилась к входу в дом. У нее за спиной раздался его глумливый смех.

В кухне ей приветливо улыбнулась повариха:

– Добрый день, миссис Озборн. О! Набрали еще трав?

Когда Верити подошла к углу, где она хранила растения для своих лекарственных заготовок, она поставила корзинку и прижала руку к груди. Сердце колотилось так, будто она бежала, и ей понадобилось время, чтобы взять себя в руки.

Верити положила обе руки на деревянную столешницу и вдыхала ароматы жарящегося мяса и свежеиспеченного хлеба.

– Я была внизу, – наконец сказала она, затем развязала ленты капора и повесила его на стенной крючок. Пока говорила, она не поднимала глаз, чувствуя, что лицо ее все еще горит от жестоких слов управляющего.

– Нашла там несколько хороших месте растениями, которые могут пригодиться. Я расскажу вам с Гонеттой о них завтра и покажу, где их найти. Если будет сухая погода.

Миссис Ченхоллз повернулась лицом к плите и начала прилаживать вертел для жарки мяса между двумя толстыми железными подставками для дров, расположенными под углом к задней стене. Она продолжала болтать о капризной корнуэльской погоде, а Верити тем временем выложила все из корзины и начала связывать в пучки траву и корни. Она вполуха слушала невнятный говорок кухарки, мысли ее отвлекала тревожная встреча с управляющим.

После кошмарной первой ночи она впервые по-настоящему испугалась. С тех пор Агнес была просто нелюбезна, а лорд Харкнесс держался на расстоянии. Хотя Верити была подозрительна по отношению к обоим, ни один из них не предпринимал ничего угрожающего ей физически или способного испугать ее.

О, как бы ей хотелось оказаться обычной гостьей в обычном доме, заполненном обычными людьми. Тогда ее ничто не могло бы удержать, и она обязательно пожаловалась бы хозяину на наглое поведение его управляющего.

Однако положение Верити даже отдаленно не было похоже на обычное. Как она могла жаловаться на наглое поведение управляющего человеку, одно присутствие которого все еще заставляло ее чувствовать себя скованно?

Верити боролась с неприятным чувством уязвимости. Она не согласилась бы снова оказаться беспомощной. Она на удивление далеко продвинулась в преодолении своей обычно покорной натуры. Теперь она бы не поддалась.

Верити закончила приводить в порядок растения. Привычные действия были для ее напряженных нервов как бальзам. Затем она постояла и поболтала с миссис Ченхоллз о выздоровлении Дейви. Мальчик все еще был слаб, и сухой кашель не проходил, но ему стало намного лучше, когда спал жар. Верити напомнила кухарке, что ребенка надо держать в тепле, и пообещала навестить его после ужина.