Затем я уселась на диван, закуталась в пушистый плед и взяла в руки книжку. Через пять минут я уже погрузилась в пучину сна.
Зазвонил телефон, и его пронзительные переливы вынудили меня вынырнуть на поверхность. Я протянула руку и нащупала трубку: аппарат стоял на столике у меня за спиной.
– Мисс Миллоун? Это Бланш Макки.
Мне это имя ничего не говорило.
– Кто? – сонно переспросила я.
– Дочь Фионы Перселл. Как я поняла, мама вас наняла. Я просто хотела сказать, что мы этому рады. Как только папа исчез, мы сразу начали уговаривать ее обратиться к частному детективу.
– Ой, извините. Я не сразу сообразила, кто вы.
– Не знаю, что вам рассказала мама, но вы, наверное, захотите и меня выслушать. Если у вас найдется время сегодня днем, мы могли бы встретиться.
Я колебалась. Фиона относилась к своей младшей дочери, матери четверых детей, собиравшейся родить пятого, с плохо скрываемым презрением. Впрочем, возможно, Фиона сама рассказала Бланш обо мне – решила проверить, насколько тщательно я работаю.
– Увы, сегодня я занята. Как насчет завтра? Я могу подъехать к вам в десять.
– Нет, завтра не получится. Может, все-таки заскочите? Мне очень надо с вами поговорить.
У меня это ничего, кроме раздражения, не вызвало. Я так и представила себе Фиону, выговаривающую мне за то, что я не удосужилась побеседовать с Бланш.
– Могу приехать в пять тридцать, но только на полчаса.
– Замечательно! Мы живем на Иденсайд-роуд, на углу с Монтерей-террас. Номер тысяча двести тридцать шесть. Двухэтажный дом в испанском стиле.
Дом на углу Иденсайд-роуд и Монтерей-террас действительно оказался двухэтажной испанской гасиендой. Я остановилась на обочине, заперла машину и направилась по вымощенному плиткой дворику к дому.
Едва я позвонила, как послышались крики, собачий лай и топот детских ног. Дверь открылась, девочка лет пяти обернулась и дала тумака мальчику помладше, стоявшему у нее за спиной. Малыш лет двух, ковылявший сзади, шлепнулся, сбитый с ног двумя терьерами, и отчаянно завыл. Другая девчушка направилась вглубь дома, громко крича:
– Ма-ам! Мама! Хедер Джоша бьет!
Появилась и сама Бланш: она шла вразвалку, и ее огромный живот был как полная луна. Она схватила Хедер за руку и оттащила от брата.
– Дети, ступайте во двор!
– Мы хотим мультики смотреть!
– Без разговоров! А ну, марш отсюда! И не носитесь как угорелые, – велела Бланш.
Я взглянула на часы, и она это заметила.
– Я знаю, что вы спешите, поэтому давайте сразу к делу. Мама рассказала вам о прошлом Кристал?
– Я знаю, что она когда-то была стриптизершей.
– Да я не про это. Вам известно, что ее дочь, которой сейчас четырнадцать, внебрачный ребенок? По-моему, сама Кристал не знает, кто отец.
– И вы полагаете, что это как-то связано с исчезновением вашего отца?
Она в изумлении уставилась на меня:
– Нет, конечно. Но я решила, вам лучше знать, с кем вы имеете дело.
– В каком это смысле?
– Вам поведение Кристал странным не показалось? Она словно и не расстроена случившимся. К тому же, – продолжала Бланш, – Кристал не делала никаких публичных заявлений, не предлагала награды тому, кто найдет папу. По-моему, он из клиники поехал в их дом на побережье. И тут произошло что-то страшное. Естественно, Кристал все отрицает. Она утверждает, что дома он так и не появился, но слов ее проверить нельзя.
– Значит, вы думаете, она знает, где он, и скрывает это?
– Ну да, – ответила Бланш таким тоном, словно мой вопрос ее удивил. – Она могла, к примеру, усыпить его и увезти куда-нибудь.
– Тогда куда же она дела машину?
– Их вполне могло быть двое. Она могла нанять себе помощника. Вы понимаете, что ей было на руку от него изба виться?
– Почему?
Бланш наклонилась ко мне:
– Она подписала с папой брачный контракт, по которому, если Кристал разведется с ним раньше чем через пять лет, она не получит ничего.
– Погодите-ка! Вы так и не объяснили, что она могла выиграть, похитив его.
– Я не говорила, что она его похитила. Я сказала только, что она знает, где он.
– А какое это имеет отношение к брачному контракту?
– У нее появился любовник.
– Об этом ваша мать упомянула. Вы имеете в виду Клинта Огастина?
– Разумеется. Теперь Кристал понадобилась свобода, но и от денег отказываться не хочется. Если она с ним разведется, то останется ни с чем. Выиграет она только в случае папиной смерти.
– Как вы об этом узнали?
– Мне рассказала мамина приятельница, Дана Глейзер. У них с мужем дом в Хортон-Рэвин. Их участки рядом, между ними только заборчик. У Глейзеров есть небольшой флигель, и Кристал попросила сдать его какому-то ее знакомому. Это было еще в январе. Глейзеры флигелем не пользуются и согласились. Естественно, Дана, поняв, что происходит, пришла в ужас. Она сочла все это омерзительным. Кстати, поэтому она и не стала ничего рассказывать моей маме – не хотела ее огорчать.
– А вам почему рассказала?
– И мне не рассказывала. Я все узнала от другой приятельницы. Дана все это подтвердила, но только после того, как я к ней пристала с расспросами. Бедная мама по-прежнему надеется, что папа вернется. Мало того, что он оставил ее из-за… шлюхи… Кристал так себя вела, что папа оказался совсем в идиотском положении.
– И к какому же выводу вы пришли?
– Кристал хочет от него избавиться. Если папа умрет, она унаследует почти все. Если разведется – не получит ни гроша.
– Хорошо, посмотрим, что я сумею выяснить. То, что вы рассказали, – всего лишь предположения, но я понимаю ваше беспокойство. Спасибо за помощь.
Оказавшись дома, я тут же записала возможные варианты. Версию похищения я отвергла, хотя, возможно, зря. Он мог уехать добровольно, сбежать или просто спрятаться. Или же, будучи пьян, попал в аварию. И если он лежит сейчас на дне пропасти, то понятно, почему его «мерседес» так и не обнаружили.
Он мог завести тайную жизнь и из одного человека превратился в совершенно другого. Что еще? Мог, чтобы избежать позора, покончить с собой. Или, как предположила Бланш, кто-то его убил – ради выгоды или желая что-то скрыть.
У меня был один выход: методично проверять всех и каждого, друзей, коллег, партнеров, бывшую жену и нынешнюю, дочерей – а вдруг потянется какая-нибудь ниточка. В ткани его жизни должна быть хоть одна зацепка, которая поможет мне распутать клубок и узнать, где он находится.
Следующий день, воскресенье, ничем знаменателен не был. Я устроила себе выходной: никуда не ходила, занималась домашними делами.
Утро понедельника я начала с пятикилометровой пробежки, после чего, прихватив форму, отправилась в спортзал. У администратора Кейта, бритоголового юноши лет двадцати, я спросила, знает ли он Клинта Огастина.
– Клинта? Конечно, знаю. Вы должны его помнить. Такой высокий блондин. Он раньше сюда ходил постоянно, раз восемь-десять в неделю, с клиентками – он предпочитал замужних дамочек. Только вот уже несколько месяцев вообще не показывается. Может, зал сменил.
– Он вроде работал с Кристал Перселл?
– Работал. Они приходили ближе к вечеру по понедельникам, средам и пятницам. Это она жена того мужика, который пропал? Что-то там нечисто.
– Может быть, – сказала я. – Ну ладно, пойду позанимаюсь. Спасибо за информацию.
После тренировки я вернулась домой, приняла душ, надела свитер и джинсы, наскоро перекусила и взяла пару сандвичей с собой. В свой офис я прибыла ровно в 9.00 и тут же позвонила в полицию, детективу Одессе, который пообещал еще раз проверить по компьютеру, не появилось ли каких-то следов Дау Перселла.
Я вкратце рассказала ему о том, с кем мне удалось побеседовать, и поймала себя на мысли, что выгораживаю Кристал. Могла ведь рассказать, что ходят сплетни о ее романе, но решила сначала все проверить. К концу разговора стало окончательно ясно: оба мы бродим в потемках.
