Выше я написал про нанятого журналюгу, ибо по своей воле такого не выдумаешь. Он решает «мелкие» задачи. Но иногда перед властями встают глобальные проблемы, такие как необходимость прилюдно оправдать преднамеренное, злостное нарушение Конституции. Тут простым журналюгой не обойдешься. Кто же поверит ему, «некомпетентному», «без специального образования», без «соответствующей должности»? Поэтому у властей всегда есть наготове «нашаливший» собрат, с которого компромат брандспойтом не смоешь. Но компромат, естественно, лежит, где надо. Вызывают такого и говорят: напиши–ка нам приятно на очень неприятную тему. Он: как можно, это же несуразица, я же буду весь в говне? Ему: Ну, как хочешь. Только, видишь эту папку, какая она толстая, лет на 20 хватит. И кладут обратно в сейф.
Я ничем иным не могу объяснить себе и вам следующий экскурс в правоведение не просто прокурора, а высокого по должности прокурора, первого заместителя прокурора Москвы Юрия Синельщикова («МК», август, 2001). По поводу приведения УПК РФ в соответствие с Конституцией (санкцию на арест выдает не прокуратура, а суд, заадержание под стражей не более 48 часов, а не 72 часа как теперь) он говорит: «Я категорически не согласен с подобными изменениями и считаю, что нынешний порядок заключения под стражу более демократичен, чем предписанный Конституцией» (выделение здесь и ниже – мое).
Если бы я, юридически безграмотный, так считал, это было бы полбеды, но когда дипломированный юрист, прокурор высокого ранга, так считает, это фактически призыв к изменению Конституции, причем в худшую сторону тоталитарного прошлого, притом под маркой ее «демократизации». Заметьте, что Конституция и была изменена в целях демократизации, а закон, вернее «нынешний порядок», вот уже около 10 лет никак не могут привести в соответствие с новой Конституцией. Выходит, что Синельщиков призывает не выполнять Конституцию? Ай, да новый Вышинский. Это первое.
Во–вторых, чем же «прокурор» объясняет свою экстравагантную позицию? А тем, что прокурор «при решении вопроса об аресте самолично допрашивает обвиняемого», как будто суд это не в состоянии сделать. А также тем, что прокуроры иногда (в 20–30 процентах случаев) не дают санкции на арест, которые им для подписания представляют милицейские следователи. Как будто это что–то меняет. Ведь можно и в оставшихся 70–80 процентах подписывать безответственную липу, ведь государственная прокуратура – это столь любимая нынешним нашим любимцем народа вертикаль власти. Главное ведь в том, что по Конституции не государство в лице прокурора арестовывает, а третья власть, судебная, равноценная и независимая от первой и второй властей, то есть независимая от самого государства.
В третьих, имея антиконституционное «мнение», такой человек не может не только представлять государство, но и защищать закон. Он же его, закон, основной закон страны, не уважает, поэтому и должен немедленно подать в отставку. Чем он отличается, этот «прокурор», от знаменитого афоризмоплета, который говорит: закон — это я. Но у него, этого прокурора, есть и еще один, совершенно идиотский «аргумент», чтобы продолжать выдавать санкции от имени государства на арест: «решение прокурора не является окончательным, так как либо арестованный, либо его защитник могут его обжаловать в суде. Не позднее чем через трое суток судья выносит вердикт. В случае если санкцию будет давать суд, обжаловать ее можно только в вышестоящем суде. Россия — это не Бельгия, которую за несколько часов можно проехать на машине. Добраться из удаленного уголка в областной центр — проблема. Весь процесс в этом случае займет не меньше месяца, а человек будет томиться в тюрьме».
Надо ли мне объяснять, что эта мысль не может принадлежит не идиоту? По–видимому, надо, это ведь сказал не спившийся бомж, забывший не «букву закона», а сами буквы. Видите ли, «решение прокурора не окончательное». А у суда что, окончательное что ли? Окончательное решение только у Бога. Далее: как прокуророво решение, так и судебное решение можно с одинаковым успехом обжаловать. Поэтому тут нет никакого преимущества прокуратуры над судом, которого вопреки логике добивается конкретный прокурор. Особенно умиляет, что «не позднее чем через трое суток судья выносит вердикт». Так это же очень хорошо, суд очень оперативен. Какое же здесь преимущество санкции прокурора над санкцией суда? Последуем дальше: «если санкцию дает суд, то обжаловать ее можно только в вышестоящем суде, — говорит наш прокурор с большими лычками. А если санкцию дает прокурор, что, и обжаловать ее нельзя, что ли? Можно, конечно, и тоже в вышестоящей инстанции. Поэтому и здесь разницы нет между судебной и прокурорской санкциями. И зря он потратил столько «фантазии» на сравнительное описание бельгийского и нашего «удаленного уголка». Как в том, так и в другом случае до «областного центра» будет одинаковое расстояние, и «человек будет томиться» тоже «не меньше месяца». У нас же одна проблема: дураки и дороги.
Разве не идиот может представить такие «доказательства»? Но не может же быть первый заместитель прокурора столицы таким идиотом? А если он не идиот то, что его подвигло специально им становиться на глазах всего мира? Да, тут дело не может идти о простом «одолжении» кому–то. Это доказательство сверхпреданной лояльности памяти Вышинского. Но какой же дурак будет лоялен какой–то памяти, которая не хрустит в руках или не ведет «наверх», дескать, возьмите меня, я хороший, я буду делать все, что прикажете, хоть на все 145 миллионов разом санкцию выпишу? А как иначе я могу воспринимать эту галиматью?
Теперь проанализирую, как же этот фрукт в генеральском прокурорском мундире защищает антиконституционный закон о «задержании» на 72 часа (юридическая разновидность ареста — мое) вместо 48 часов по Конституции? Но прежде напомню прокурорскому, что как только была принята Конституция — Основной закон прямого действия, так через пять минут после ее вступления в действие должно быть прекращено «задержание» на 72 часа. Разве этого не знает прокурор? А он что? Вместо того, чтобы объявить нам, что закон про 72 часа неконституционен, и он тысячи и тысячи раз нарушается походя все теми же прокурорами, Синельщиков защищает эти самые неконституционные 72 часа. А ведь прокуратура призвана защищать закон. А ведь прокуратура должна знать, что Конституция первична. А ведь прокуратура знает, что все действующие законы, вошедшие в противоречие с Конституцией, должны немедленно не исполняться. И не ее, прокуратуры дело, что законодатели мешкают с исправлением неконституционных законов. А прокуроры между тем дают санкцию на арест тысяч наших детей, потребовавших альтернативную армейской службу. А вот суды бы не все, во всяком случае, дали бы санкцию на такие аресты.
Однако возвращаюсь к синельщиковым «доказательствам». Он пишет: «Сокращение срока до 48 часов, я уверен, приведет к злоупотреблениям…» Это как надо понимать? Что выполнение Конституции приведет к злоупотреблениям, что ли? А невыполнение Конституции, наоборот, уменьшит злоупотребления? Притом, злоупотребления–то ужасные: «Подозреваемый бесправен. Ему не только пищи не дают, его приковывают наручниками где–нибудь в подвале или в коридоре к трубе или он сидит в «обезьяннике»». А зачем же нужны эти ужасные злоупотребления? А вот зачем: «Даже сейчас, когда срок больше (72 часа вместо конституционных 48 — мое), следователь не успевает провести все необходимые мероприятия. Например, в случае убийства нужно потратить несколько суток на осмотр места преступления, собрать вещественные доказательства, произвести судмедэкспертизу трупа, оформить задержанного, вызвать защитника и т.д.» (выделение — мое). Что, прокурор не знает, что если следователь «не успевает», то должен выпустить задержанного, да и только? Успевай, для этого и Конституция существует.
Я просто в недоумении, как все это быстро могут делать за нашими границами, их фильмы не дадут соврать, ежедневно показывают. Но не это самое главное. Главное в том, что многие тысячи подследственных годами, пятилетками (!) сидят у нас в тюрьме «под следствием», и ни милиции, ни прокуратуре никак не удается предъявить им обвинение в суде. Так что же мы толкуем о какой–то разнице между 48 и 72 часами? Если прокуратуре надо, будем сидеть «задержанные» столько, сколько она захочет. И, разумеется, прокурорские ничего не будут менять, скорее они Конституцию заменят. А как вам нравится «несколько суток» и «оформление», выделенные мной? Действительно, если при современной технике и криминалистической технологии на «осмотр места» требуется времени раз в десять больше, чем в позапрошлом веке, то Конституцию надо менять, и не какие–то там часы устанавливать для удобства «правоохранителей», а сразу записать там: «предельный срок задержания» - лет, эдак, пяток.
