Теперь по существу очередного парадокса. В чем мы впереди планеты всей? В науке уничтожать людей. Вы, правители наши, говорите нам, что у нас лучший в мире автомат Калашникова, лучший в мире танк, лучший вертолет «Черная акула», истребители и бомбардировщики. По ракетно–ядерным силам мы наравне с Западом, правда, сейчас отстаем такими же темпами, какими вымирает наше население. По средствам бактериологической войны мы, можно сказать, даже несколько впереди, если верить нашим пропагандистам, заговорившим об этом после запрещения миром этого вида оружия. По средствам химической войны мы совсем чуть–чуть отставали от Америки с их «бинарными газами», но находились далеко не в последних рядах. Модификация поведения человека в военных целях, «погодная» война, когда, то ливень зимой, то мороз в июле, — это тоже не совсем безызвестные вещи для наших стратегов. Что там еще есть из «высоких технологий» против человеческой жизни? Магия, секретные волны? Ничего я не выпустил из виду? Вот в таких отраслях человеческого знания наша Родина с большой буквы впереди, имеет явный прогресс, но слово–то опять попалось какое–то неравнозначное, ибо прогресс в одном смысле – хорошо, а в другом – очень даже плохо. Ибо прогресс рака у больного, разве это хорошо?
Далее я вынужден сказать, что кроме изложенного направления, военного, в других, гражданственных областях науки, мы не сделали почто что ничего. Тут у нас даже регресс по сравнению хотя бы с достижением дореволюционных радиотехника Попова, «измерителя» давления света Лебедева, самого Ломоносова и Менделеева, наконец, Лобачевского и Ковалевской, хотя она и не так знаменита как Кюри–Складовская. Термоядерный «токомак»? Так он на свалке валяется. Понимаете, в этом случае почему–то не принято приводить данные о шестой части суши, о недавних наших трехстах миллионах населения развитого социализма, многими понимаемого до сих пор как развитой страны. И зря. С такой–то великой державы мир должен был получить хоть что–то, кроме средств уничтожения людей.
Может быть, у нас лучшая в мире сковородка? Нет, лучшая в мире сковородка с покрытием от американского «Дюпона». Может быть, у нас лучший в мире квас? Нет, сами пьете «колу». Может у нас хорошие гражданские самолеты? Нет, самые отсталые, гремят как немазаная телега, так что в приличные аэропорты их не пускают. Да и кто как не мы начали покупать на международные рейсы французский самолет типа «А–300»?
Ах, вспомнил, мы «открыли» искусственную черную икру из рыбьих хвостов, которую мазать на хлеб уже можно, но есть пока нельзя. Может, мы изобрели пенициллин, телевизор, достойный радиоприемник, или хотя бы сам транзистор? Нет, изобрели американцы. Мы буровые насосы для добычи нефти и газа покупаем у «Ингерсол Рэнд», трубы для их продажи – в Германии, на карьерах у нас в самых трудных условиях работают заграничные самосвалы и американские бульдозеры, свой лес мы валим и трелюем тоже заграничной техникой, а распиливаем его на хорошие доски – тоже их техникой. У нас нет ни одного комфортабельного гражданского океанского лайнера с «петровских» верфей, все они, до единого – перекрашенные немецкие корабли по репарации, включая «гордость» нашего парусного флота, «самый большой в мире парусник», недавно арестованный. Я уже не говорю про автомобилестроение. Что там у нас делают на «Уралмаше», на питерских верфях? Танки и подводные лодки с ядерными зарядами на борту.
Один мой знакомый сварщик с войны как зеницу ока берег держак и маску, полученные по ленд–лизу. Какого черта наши хваленые часы стоят гроши по сравнению с любыми иностранными? Мы даже газетную и туалетную бумагу не можем сделать, как следует. Какую вы предпочтете из тысяч наименований вещь для домашнего обихода? Советскую? Если рядом выставлена иностранная?
Вот в чем мы опережали Запад до последних времен: в количестве ученых и в количестве всяких научных институтов. А толку что? Да за тридцать бутылок водки в месяц средней зарплаты ученого, какой же дурак вам будет открывать теорию относительности или закон всемирного тяготения? «Токомак», правда, изобретут, но не более того.
Конечно, есть и «шизики», которым и денег не надо, но как же они что–то «откроют», когда силу тока в цепи нечем измерить? говоря фигурально. Ведь все научные приборы выпускают за границей, а тратить на них деньги, не считая военных целей, наши правители не считают нужным. Вы думаете, почему Запад до сих пор не отменяет запрет на продажу нам многих товаров высоких технологий, включая станки сверхточной обработки и хорошие сверхбыстродействующие компьютеры? Неужто боятся, что мы с их помощью наладим производство сверх гладкой подошвы утюгов для наших женщин и рассчитаем траекторию какой–нибудь элементарной частицы, прибывшей к нам из туманности Андромеды?
Нет. Они отлично знают, что мы сразу же наточим на их станке бесшумных прецизионных винтов для своих подводных лодок, чтобы не шумели как трактор. А компьютер направим в институт Курчатова, чтобы рассчитать цепную реакцию для новой бомбы. Когда я вернулся из Италии в разгар скандала с самолетом Руста на Красной площади, КГБ сильно страдал от унижения. От страдания сильно суетился.
Меня сразу же вызвали к полковнику, и спросили, не может ли ЦРУ через знаменитую итальянскую ЭНИ, торгующую нашим газом, узнавать наши секреты сибирские? В концерн ЭНИ входила СНАМпроджетти, нарисовавшая проект трубы длиной в 250 километров, по которой предполагалось качать углеводную смесь, и поставившая все оборудование для этого, включая компьютерное обеспечение. Я принимал от них это оборудование.
Я ответил гэбэшному полковнику, немного расслабленный заграницей, в шутливой форме, что, дескать, могут. Для этого им вполне подойдет сама труба, закопанная в землю на два метра, в качестве антенны. Однако полковник не заметил иронии, посерьезнел, и проводил меня до своей двери. Вполне вероятно, что и сегодня какой–нибудь институт «работает над поднятой» мной проблемой. Я бы не надсмехался над советской гражданской наукой, если знал бы хотя бы один факт, чтобы советская научная разработка, доведенная до промышленного изготовления, заполонила бы западный рынок, как, например, наш рынок заполнили все без исключения значительные западные фирмы, начиная от «Сони», «Кока–колы», «Филиппа Морриса», и кончая «Майкрософтом» и «Макдоналдсом». Там же ничего нашего нет кроме «серийных» матрешек. Военные разработки я к рассмотрению не принимаю, ибо в этом и состоит парадокс.
Развито–отсталый космос. Самый яркий пример хвастовства наших правителей как с неба свалился им из того же военного комплекса. Ведь никто же не сомневается, что космос наш получился автоматически из баллистических межконтинентальных ракет, притом я думаю даже, что чисто случайно. Хотели выстрелить учебной боеголовкой на имитацию другого континента в Тихом океане, а горючего заложили сверх лимита, дескать, «кашу маслом не испортишь». Вот она и улетела безвозвратно, ставши спутником Земли. Это совершенно похоже, как если бы вы орали своему сыну с балкона, чтобы он, негодник, шел домой спать, а тут, шел, мимо, профессор консерватории и взял вас в Большой театр солистом. Вы же помните, как стучал башмаком о трибуну Хрущев в Нью–Йорке, но это же было абсолютно бездоказательно, а потому – обидно. А тут ему докладывают, что боеголовка не вернулась, а если на нее поставить маленький передатчик с батарейкой, то она будет посылать в эфир: бип, бип, бип… И если вы еще не позабыли, что основным его коньком была прозаическая кукуруза на северном полюсе, то вы можете себе представить, как на него повлияло это «бип» из космоса. Ведь оно же не было даже военным «ура», а чисто гражданской научной идеей, притом не стоящей ни гроша. Ведь ракет было уже завались, а передатчик с «бип» стоил три копейки.
Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Уж очень была хорошая причина для всемирного хвастовства, поэтому на эту штуку начали тратить специально ассигнованные деньги, сперва казалось, маленькие. Действительно, чем отличается человек, собачка от боеголовки, я имею в виду по весу. Конечно, пришлось озаботиться кислородом, туалетом и жратвой, но это же такая мелочь по сравнению с глобальной возможностью хвастовства. Потом это затянуло как карточная игра «в очко». Сперва даже и не заметили, что на космос стало уходить чуть ли не столько же, сколько на «оборону».
