Я прекрасно понимаю, что мужчины не дадут в ближайшую сотню лет властвовать женщинам, даже в парламенте, не говоря уже о совместном жилье. Поэтому многие женщины сегодня не выходят замуж навечно, а предпочитают практику первых амазонок: завоевал, использовал, выбросил. Мороки меньше. Мужчины же, которым некому стало варить щи, обозлились, и не пускают женщин даже в сельсовет, мол, сами посидим там, а ты иди и утри нос детям, и не забудь сходить в сельпо за бутылкой, а то я приду домой усталый. Мужчины почему–то убеждены, что «у женщин волос длинный, а ум – короткий». Моя задача состоит в том, чтобы они, наконец, увидели, что бывают исключения. Я им напоминаю про то, что даже в тех странах, где мужчины, даже менее ленивы, чем наши, премьер–министрами, министрами иностранных дел и даже министрами обороны становятся все чаще и чаще женщины. И неплохо справляются со своими задачами. Достаточно вспомнить Маргарет Тетчер, которая быстренько усмирила обнаглевших своих шахтеров, которые начали добывать свой уголь по цене, дороже добычи золота. Я знаю, что говорю, я шахтер. Потом она подняла дух у своих мужиков на Фолклендах. А потом, все еще выглядя, как балерина, сама ушла «с работы», чему наши дистрофики, инвалиды и совершенные развалины в мужских штанах, «работающие нашими правителями», очень удивлялись. А, нынешний госсекретарь–женщина одной страны, с которой наши правители досоревновались до того, что стали у них просить денег на свою оборону от них же. Поэтому наш госсекретарь и потеет, когда «комментирует переговоры».
Я очень хочу, чтобы у нас как у всех народов, хотя бы ненадолго, в качестве эксперимента, появился матриархат, но мечты мои, к сожалению, наверное, тщетны.
Прелесть власти на «Святой Руси»
Хвастовство: «А у меня государство большое». Одна шестая. Армия. Атомная бомба. Космос. Пропажи мяса, хлеба и бритвенных лезвий. Гагарин. «Евроремонт» кремля. Пенсионный фонд. «Что хочу, то и ворочу». Горизонтальные и вертикальные составляющие власти. Временные конституции. Бюджет государства и бюджет царя. Приватизация бюджетов. Теннис, футбол и балет. Целина. БАМ. В Кремле – давно иудаизм.
Я все время удивлялся, почему наши владетели всегда хотели, чтобы под их властью находилась очень большая страна? Начиная от Рюрика, через Романовых и коммунистов, до нынешних. И не вижу другой причины, чем хвастовство. Потому, что ничем другим похвастаться перед другими правителями наши правители не могут. Я знаю много стран по размерам меньше Москвы. Каждому из правителей таких государств есть, чем похвастаться перед другими, кроме площади, занимаемой их страной. Возьмем Сан–Марино, о котором я уже писал выше. Стоит скала посреди другого государства, а на макушке ее нет налога на продажу, все товары дешевле на 10–20 процентов по сравнению с подножьем горы, в другом государстве. Можно этим гордиться государю? А наш государь отвечает: «А у меня государство большое». Вот и квиты.
Возьмем Люксембург. Их герцог говорит нашему правителю: «У нас самый высокий уровень жизни», а наш ему отвечает: «А у меня государство большое». Тому и крыть нечем. Можно и Швейцарию взять, тоже маленькая. На хвастовство начальника их конфедерации: «У нас столько банков, что все деньги мира, в том числе и ваших олигархов, вмещаются», можно опять пробубнить: «А у меня государство большое». Других–то возражений, хоть лопни, не придумаешь. Я долго раздумывал, какой бы изобрести еще ответ для наших правителей, чтобы им не совестно было на любую похвальбу любого правителя любой страны не отвечать, как автоответчику, с ног сбился, но так и не нашел ничего кроме: а у меня государство большое. Есть, конечно, разновидность этого слогана, например «одна шестая суши», но это же, согласитесь, одно и тоже, только чуток поконкретнее. Недаром этот слоган не изменился с распадом СССР, тогда была одна шестая, и нынче, без Украины, Средней Азии, Закавказья и Прибалтики, все равно одна шестая. Не скажешь же второпях: «одна восьмая с четвертью плюс одна двенадцатая». Весь смак пропадет. Я думаю даже, что нашим географам в срочном порядке было приказано выбросить Антарктиду и ряд необитаемых островов из подсчетов общей суши, чтобы привести опять к одной шестой.
Раньше у наших царей были и другие кое–какие ответы на провокационную похвальбу других царей и президентов. Но они добывались с таким трудом нашими царями, с такими издержками, что духу надолго не хватало. Похвастался раз–два, смотришь, и по этому вопросу уже отстали. Возьмем нашу армию. Наши владетели ей долго хвастались, мол «непобедимая и легендарная». Даже обещали ее послать в Париж посмотреть какой–то непонравившийся спектакль про одну из наших цариц – Великую. Но нахлынули немцы и почти все вооруженные наши силы, не то два, не то три миллиона, оказались у них в плену. Срочно забрали всех остальных мужиков, от мала до велика, «на фронт», и сделали из них надолбы, чтобы вражеские танки забуксовали и не прошли. Те и не прошли, забуксовали. Но этой победой можно было хвастаться только внутри страны, снаружи ее считать умели. А сегодня что? Наши полководцы продали самое лучшее свое оружие чеченцам за баксы, думали «достойного» себе противника создать, чтобы отличиться, орденов захотелось. А чеченцы возьми да и выгони нашу армию из Грозного. Очень на них наши генералы обиделись, во второй раз сказали, что будут воевать до полной победы, и воюют, некоторым на пенсию уже надо идти, а победы все нет. Опять осечка. Как же хвалиться сегодня такой армией на международных аренах и форумах? Опять осталась «одна шестая».
Атомная и другие бомбы, еще пострашней. На них тоже попытались завоевать «авторитет», как среди «паханов». Для этого даже создали хорошую группу шпионов с хорошим запасом магаданского золота, накопанного советскими ЗэКа. Попытались даже купить одного из современных тогда столпов физики, кажется Нильса Бора, но тот даже не понял, что от него хотят. Тогда послали в Америку и закупили этим же способом все чертежи атомной бомбы совершенно так, как несколько лет спустя, но уже официально, автомобиль «фиат». Но все не могли догнать Америку, чертежи украдут, сделают, а там уже новые чертежи, новой бомбы. Кажется, остановились лишь на нейтронной бомбе, не стали покупать, потому и ругались сильно на Америку. Дескать, она, эта бомба сильно бесчеловечная, солдат убивает, а танкам хоть бы что. Кое–как все–таки достигли «паритета», правда, колбасы у народа совсем не стало, а иногда даже и хлеба не было, покупали у противника, правда, «холодного», и все за то же золото магаданское, накопанное «врагами народа». Но паритет – это что? Паритетом разве можно хвастаться? Если паритет, то это как минимум двое. А кто же хвастается тем, что и у соседа есть?
Что касается автомобиля «фиат», то на нем тоже хотели создать прецедент для хвастовства. Дескать, наши инженеры поколдуют над ним и сделают такой автомобильчик, что все ахнут, а престиж страны поднимется до такой степени, что можно будет сказать небрежно какому–нибудь президенту: на какой это вы развалюхе ездите? Но какой же дурак за сто двадцать рублей в месяц, когда женские сапоги стоят сто шестьдесят, станет вам выдумывать хороший автомобиль? Инженеры и сделали следующую же модель хуже купленной правительством.
Тогда наши правители пошли ва–банк. Нам–то они сказали, что борются за наш престиж, дескать, вы знаете, в какой стране вы будете жить? В первой космической державе. Как будто мы могли куда–то поехать и жахнуть эту козырную карту на стол где–нибудь в Лас–Вегасе или, на худой конец, в княжестве Монако. Мы могли «про это» только соседу по нарам сказать, а он бы нас послал, знаете куда? Но мы решили, терпеть, пусть хоть князья похвастаются.
Сперва пропали лезвия для бритья, и мы стали бриться как наши далекие предки обломком косы. Потом наши бабы, увидев в древне–капиталистическом фильме про Тарзана женские колготки, потребовали такие же, но потом одумались и согласились на хлопчатобумажные, но чтобы пятка была из капрона, иначе в валенках они выдерживали не больше пятнадцати минут, до клуба добежать не хватало. Потом Тула перестала выпускать самовары, выпускала только на экспорт, за валюту, копили деньги на иностранную электронику для советского космоса. Поочередно или разом пропадало мясо, стиральные порошки, мыло, сигареты, даже водка. Но с водкой наши ученые вопрос решили быстро, иначе была бы революция, и в Кремле это прекрасно понимали. Водку стали гнать из опилок, а леса у нас много, сами знаете. Люди не переставали удивляться. Представьте себе: целый год население 700–тысячного города питается одним выменем крупного рогатого скота. Куда девалось мясо от этого вымени, никто не знал. Это была военная тайна. Вымя, наконец, съели. Перешли на печенку. Кругом одна печень и ничего больше. Люди даже начали думать, что печень научился делать академик Несмеянов, как научился делать зернистую осетровую икру из отходов сельди иваси. Появился анекдот: «Можно ли делать икру из говна? Отвечаем, можно. Наши ученые уже добились, что можно намазывать на хлеб, но есть пока нельзя. Опыты продолжаются».
