«Закрепощение распространилось на все стороны общественной жизни Московского государства. Что положение в нем «торгового мужика» было менее благоприятно для экономической деятельности этого последнего, нежели положение новгородского или псковского купца, который пользовался выгодами вольной общественной жизни, это не нуждается в доказательствах. Но сила была не на стороне наших вольных городских республик. Московские «самовластцы» наложили на них свою тяжелую руку, а как отразилось это на характере их населения, показывают следующие отзывы Герберштейна. О Новгороде: «Народ был здесь весьма образованный и честный, а теперь стал самый испорченный, заразившись, без сомнения, московской порчею, которую принесли с собою приходящие сюда московиты». О Пскове: «Образованность и мягкие нравы псковитян заменились московскими нравами, которые почти во всем хуже. Ибо в своих купеческих сделках псковитяне показывали такую честность, чистосердечие и простоту, что цена товара у них показывалась без запросу и без всякого многословия ради обмана покупателя». Торжество восточных порядков обусловило собою распространение восточных нравов. Иначе и быть не могло».
Если бы Герберштейн знал, что здесь не «приходящие московиты» появились, а вообще все население Новгорода и Пскова было частично убито, частично выселено, а московиты переведены сюда на постоянное место жительства. Не нравы переменились, народ заменили.
П. Савицкий: «Счастье Руси, оказывается, … в татарах»
Странности татарского ига. «Без татарщины не было бы России. О «милитарно организующей силе». О князях–грабителях, казаках–разбойниках, Рюрике – бандитской «крыше». Вставной лист с Рюриком. Рюрик и его наследники стали все вокруг «присоединять». Революция Дмитрия Донского в правах наследования и Куликовская битва. Обращение к молодым историкам.
Меня часто заводило представленное историками «татарское иго» в тупик. Как только речь зайдет об отсталости России от Запада во всем, так: нате вам татар. Как об «отсталости» речи пока нет, так: какие же они все–таки, татары, хорошие. И конфессии–то они, в том числе и православие, не трогали, и церквей нам понастроили, и обманывать себя Калите позволяли, и вообще князья наши через одного влюблялись как Ромео в их татарских царевен. Не иго, а просто клад. Граждане историки, помершие и здравствующие, но ведь так нигде и никогда не бывало кроме нас. Ни одного ига в истории такого хорошего, когда надо, не было, и такого плохого, когда надо, — тоже. Любое иго должно быть двух сортов: плохое, как иго Римской империи, и очень хорошее, как «иго американцев над японцами в 1945 году». А «с одной стороны хороших, а с другой стороны – плохих» не бывает, хоть убейте.
Советский историк П. Савицкий (1895 – 1968) внял этому моему постулату и сообщает, причисляя татар к очень хорошему игу: «…без «татарщины» не было бы России… Велико счастье Руси (!), что в момент, когда, в силу внутреннего разложения, она должна была пасть, она досталась татарам, и никому другому». Вот это по–деловому, не было бы ига, не было бы России. Россию сделали татары! Как это у них получилось? Савицкий поясняет: «Татаре (компьютер подчеркивает, но у Савицкого так написано, вероятно, для лучшего нашего «проникновения» вглубь веков) не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно организующей силы они, несомненно, повлияли на Русь». Ключевые слова здесь: «милитарно организующая сила» и «создатели государств». Поэтому я, прежде всего, спросил бы у Савицкого: куда делось само татарское государство, специализировавшееся на «создании государств»? Или, как говорится, «сапожник без сапог»? А «милитарно организующую силу» Московии экспортировать не надо было, своя была, искони. Я это уже показал, хотя бы на примере наследования титула в бандитских шайках. Вот следующий абзац Савицкий сформулировал верно: «Действием ли примера, привитием ли крови правящим, они дали России свойство организовываться военно, создавать государственно–принудительный центр, достигать устойчивости; они дали ей качество – становиться могущественной «ордой».
В целом верно, но несколько витиевато и с «излишками», которые надо отсечь. Пример «достигать устойчивости» я сразу вычеркиваю, так как в противном случае мы и сегодня бы были под татарским игом, если бы оно было устойчивым. «Привитие крови правящим», то есть генную информацию рабовладельцев наши князья и без татар имели, и я это уже описывал, поэтому не надо свой приоритет не за понюх табаку отдавать бесплатно, пусть лицензию купят. Само–то «привитие», то есть бракосочетание князей с татарскими царевнами, конечно, было. Но, так как, молочная корова получается от «молочного» быка, а не от молочной мамы–коровы (смотри Геодекяна, выше), то, скорее, татары от русских князей получали рассматриваемые нами особенности, а не мы от них. Ведь именно «молочные» князья наши женились на татарских принцессах, а не татарские ханы на наших княжнах. Таким образом, у нас в наличии остался только татарский «пример», вернее «действие примера». Вот этот пример наши князья и получили, но я об этом уже писал, в нескольких местах. И еще повторю вкратце, не гордый.
Казаки–разбойники всех кровей Великой русской лесной равнины, обитавшие в «хазарах», то есть на реках Волга, Дон и Днепр, были хорошо вооружены, они жили этим оружием. Наши же лесные князья–грабители были плохо вооружены, а народ их не защищал, себя бы не дать угнать в рабство, спрятаться. Поэтому, князья–грабители, не получавшие ничего от казаков–разбойников за своих подданных–рабов, призадумались. Еще больше призадуматься их заставило то, что казаки–разбойники, взяв бесплатно «товар», еще и обчищали домишко самого князя–грабителя. Имевшаяся при каждом князе–грабителе так называемая дружина, служившая для грабежей своих подданных, не могла противостоять более крупным воинским подразделениям казаков–разбойников. Князья–грабители попали в полную зависимость от казаков–разбойников. Тогда самый остроумный из них «пригласил Рюрика», наиболее влиятельного среди предводителей казаков–разбойников в качестве своей бандитской «крыши». Причем вместе с дружиной его и домочадцами, которых историки именуют живыми людьми, «Трувором» и «Синеусом». «Рюрику» пришлось жить на две квартиры, даже на три, как говорят «хазары» в действующей истории, «зимнюю», «летнюю» и «военную» столицы (смотри Павича, выше). В этом месте я еще раз хотел обратить внимание читателя на извлеченный мной из «новохрона–2» факт подделки «Повести временных лет», о котором я говорил выше, в параграфе «Традиционные историки и хронологисты». Авторы доказали, что на одном из разрозненных листов «Повести» сперва сделали надпись, дескать, один из листов потерян, хотя никакого смыслового логического разрыва текста в месте «потери листа» нет. Вскоре после этой приписки «потерянный» лист «нашелся», а на нем оказалось «призвание варягов на Русь». Больше нигде никаких сведений о нем нет.
Это (не вставной лист, а сам Рюрик–разбойник) дало очень хороший эффект. Буквально в считанные десятилетия, все остальные князья–грабители подчинились и стали исправно платить дань. Рюрик из атамана казаков–разбойников превратился в князя–грабителя–разбойника. Последние два титула отбросил, так как писать долго, а он расписывался крестиком, и стал называться просто великим князем, кстати, по примеру описанных уже мной «печенегов», которые и есть хазары, половцы, и казаки–разбойники. Видите, я от Савицкого оставляю одни «примеры»? Постепенно великое это княжество перебралось в Москву, в стратегический пункт трех великих российских рек, недалеко от Волока Ламского. А затем начали «присоединять» или «брать» все и вся, от Казани до Новгорода, включая Рязань, Тверь, Смоленск и так далее. Но жить было нечем, аппетиты разгорелись, с народа нечего было взять, все поголовно ходили в лаптях, грабить на реках, и то стало лень. Вот поэтому русские бояре, обеднев, подбирали арбузные корки около посольства, если не ошибаюсь, Герберштейна (смотри выше). Спрос на рабов в нижнем течении Волги резко сократился. Но, к этому времени, грекам потребовалось очень много гребцов. Конвейер на Дону, прямо до Кафы, заработал и продолжал приносить прибыль аж до 17 века. Никаких «научно–технических прогрессов» Московии не требовалось. Народ не работал, ожидая этапа в рабство, в Кафу. Уже Иван III создал плацдарм в турецком Константинополе, на Афонской горе, потому, что римский папа требовал дани от вступивших сдуру великих князей в католичество. Веру надо было срочно менять.
