Именно на этих радостных мыслях поймали его две пули, выпущенные из дверей лифта поднявшимся на звук перестрелки еще одним полицейским… Потом последовали другие пули… Генрих чувствовал их толчки в плечо, в шею, в самую середину буквы S. «В букву S?» — подумал Генрих удивленно. Перед ним появилось счастливое личико Алис, запрокинувшей голову в оргазме, улыбающаяся лисьей улыбочкой Евгения, отец в розовой шапке, тоже очень веселый… Отец, Алис, Евгения попадали друг на друга, просвечивали друг сквозь друга, потом исчезли…
Когда Генрих открыл невидимую дверь в тот темный мир, он радостно обнаружил впереди себя двоих полицейских.
71
В понедельник утром журналист газеты «Либерасьон» Джей Джей Ди сидел в кабинете комиссара полиции. Оба они курили. Галлоновая хрустальная пепельница была набита до краев окурками. Комиссар сам, закатав рукава серого грубого свитера, оказавшегося у него под мундиром, двумя пальцами, но быстро, с шумом печатал на машинке.
Джей Джей Ди, только что побывавший вместе с комиссаром в полицейском морге, где ему представили для опознания тело Супермена, чувствовал себя отвратительно. Накануне он перекурил гашиша, перепил и переругался с подругой Доминик. Джей Джей Ди надеялся, что это был последний их скандал. Связь следовало давно уже прекратить.
— Так вы утверждаете, что в беседе с вами…
— В интервью, — прервал Джей Джей Ди комиссара. — Он обратился ко мне как к журналисту…
— В интервью, — поправился комиссар, — мсье Майкл Хогарт, алиас Супермен, не сказал вам о том, что он советский шпион, и ни в какой форме не намекал на это?
— Нет, мсье комиссар, — Джей Джей Ди поморщился. — Интервью напечатано в «Либерасьон», вы можете его прочесть…
— У вас не сохранилась магнитная пленка записи разговора с… — комиссар поморщился, — человеком, называющим себя Суперменом?..
— Нет. Я обещал ему стереть запись, как только интервью будет готово. Я предохраняю свои источники, мсье комиссар. Журналистская этика…
— Если бы не ваша журналистская этика, — неожиданно закричал комиссар, — два молодых парня, полицейских, были бы сейчас живы!.. Идиот!
Джей Джей Ди поднялся.
— Извини, — сказал комиссар и взъерошил крепкой рукой остатки волос на крупной голове. — Но вы, журналисты, часто работаете против нас, полицейских…
Они помолчали…
— Вы думаете, он и вправду был советским шпионом? — Джей Джей Ди поглядел на комиссара примирительно.
— ДСТ не нашло достаточных оснований для того, чтобы взять от нас его дело, — пожал плечами комиссар. — Они не обнаружили никого, похожего на мсье Супермена, в своих досье… Не знаю. Обычно шпионы не грабят банки и рестораны, да еще так непрофессионально, в компании девочек-подростков.
— А куда делась девчонка? — спросил Джей Джей Ди.
— Кто это может знать, — опять пожал плечами комиссар. — Мы оставили наряд полиции в номере отеля, но мало надежды на то, что однажды она там объявится. Может быть, когда-нибудь мы еще услышим о мадемуазель Супермен… Такая же сумасшедшая… Больная…
— Вы думаете, он был сумасшедшим? — Джей Джей Ди взял из пачки комиссара «Житан».
— В сравнении с секс-маньяком, вы помните, конечно, эту историю, тот убил свою возлюбленную, поджарил и съел, мсье Супермен, конечно, нормальный человек, но в сравнении с большинством населения Парижа он, вне сомнений, урод.
— На меня он произвел впечатление очень озлобленного человека, но сумасшедшим я бы его не назвал. У него даже проскальзывало слабое, но чувство юмора. — Джей Джей Ди вспомнил общество будущего, коротко нарисованное ему Суперменом, и улыбнулся…
— Больше всего меня интересует, знал ли мсье Майкл Хогарт, алиас Супермен, о том, что у него рак, — задумался комиссар. — Наш хирург утверждает, что мог и не знать.
— У него был рак? — Джей Джей Ди удивленно посмотрел на комиссара.
— Да. — Комиссар, казалось, вдруг потерял всякий интерес к Супермену и его делу, он больше не печатал на машинке, а задумчиво смотрел куда-то в окно своего кабинета, впиваясь время от времени в «Житан». — Рак желудка. В последней стадии. Года два назад ему была сделана операция, но метастазы появились опять. Наш хирург, мсье Жоффрэн, говорит, что ему оставалось жить от нескольких недель до нескольких месяцев. — Комиссар помедлил, очевидно, что-то обдумывая, затем вынул из кипы бумаг на столе одну и начал читать:
— «Генрих Иванович Петров. Родился в 1937 году в городе Москве, СССР, в семье военного. Офицера КГБ. Окончил Московский государственный университет в 1960 году. Исторический факультет. Неизвестно, чем он занимался с 1960 года по 1973 год, — комиссар остановился. — Но есть намеки на то, что младший мсье Петров не разделял взгляды отца и был кем-то вроде диссидента… В 1973 году эмигрировал вместе с женой-еврейкой на Запад по израильской визе. С 1973 по 1980 год, по-видимому, жил в Лондоне, хотя ничего нельзя сказать точно, человек он был одинокий, постоянной работы никогда не имел, связей ни с какими организациями не поддерживал. В Париже появился в 1980 году, прибыл с визой «de circulation»,[126] два раза обращался в полицию с просьбой разрешить ему временное пребывание во Франции, был гарантирован временно «carte de séjour»,[127] каждый раз на три месяца. В 1981 году пропал из виду. Территории Франции не покидал, во всяком случае, никто с именем Генрих Петров не выезжал из Франции. Убит в перестрелке с полицией 10 января 1983 года в 11 часов 15 минут утра». — Комиссар остановился. — Это все. Неудачник. Жил, был, детей не оставил. Оставил несколько трупов.
И комиссар, и Джей Джей Ди молчали, сочувствуя судьбе собрата — человека, чья жизнь уместилась на половине листа стандартной писчей бумаги.
