- Я введу ему "правду-матку", - сказала Марфа, ни к кому не обращаясь, и свела колени.
- Введи, - Пал Палыч продолжал командовать парадом.
- Что это, М-марфа? - испуганно спросил БД..
- Через пару часов вас найдут повешенным и расценят это, как самоубийство, - Пал Палыч все больше раздражался.
БД старался преодолеть мучительный страх перед уколами и подавить инстинкт самосохранения.
- Ф-филимон-то живет, дорогие т-товарищи-чекисты! П-пусть не здесь, но живет! - вдруг нагло скалясь, сказал он. - Р-работает и, как я п-понимаю, успешно, и никогда не п-простит того, что вы с-сделали с ним... А вдвоем мы с-страшная разрушительная с-сила для вас... К счастью, общество наше п-постепенно м-меня...
Он не успел закончить: Пал Палыч потянул за шнурок, и БД высунул красно-синий язык... Потом он почувствовал, что по ноге потекла горячая моча...
Когда он стал приходить в себя, то с ужасом увидел, как бывшая монашка профессионально тычет шприц с иглой в локтевую вену... Ему не хотелось говорить с Марфой и просить о сострадании: это было бы так же бессмысленно, как ожидать подаяния от статуи, - и медленно погрузился в мир больших разноцветных шаров, легких, почти невесомых, которые подхватили его, лопаясь от нагрузки и тут же возникая вновь, становясь больше и красивее, и, опутанный шарами, он поплыл, наслаждаясь парением...
- Когда вам пришло в голову взяться за "Хроники"? - послышался голос Пал Палыча.
- С-своими с-стараниями и вопросами вы п-попросту возводите меня на п-пъедестал... Я становлюсь п-полководцем на бронзовом к-коне...
Чекист раздраженно потянул за веревочку на шее.
- ...Мне к-кажется, это н-началось еще в Л-лаборатории, в Тбилиси... покорно сказал БД. - Я не знал т-тогда, что это будет к-книга... Я п-просто искал себя и что-то во мне т-твердило, что главное не с-сделано, не н-найдено и даже не идентифицировано... Возможно, п-первой это п-почувствовала Этери и не удивилась и сказала тогда: "Н-найти с-себя невозможно, БД... С-себя можно т-только создать" - но помогать не с-стала... или с-стала, но делала это очень...
- Постарайтесь покороче, БД! - услышал он. - Кассета в "Walkman" рассчитана на тридцать минут...
БД замолчал и стал погружатья в сон...
- Не спите! - Марфа трясла его за рукав.
Он медленно просыпался, вспоминая и переваривая вопросы, и, странное дело, ему все больше хотелось находить ответы, и отвечать... себе, другим.
Он попытался открыть глаза и не смог и произнес путано и невнятно, будто про себя читал текст с экрана COMPAQ:
"Главные цели Мирозданья сокрыты в нем самом и, может быть, по воле Творца, и если это так, то нам никогда не узнать, кто владеет нами и чего от нас хотят, не побывав там... И если этот Мир закрыт для нас, это вовсе не значит, что он останется таким и в будущем... Я столько раз.. раз... стоял... стоял... перед лицом... смерти... смерти... пусть не по своей воле... воле... чтобы только... проникнуть туда и... кажется проник... и.... прикоснулся...."
БД говорил все медленней, и Пал Палыч с Марфой исчезли, словно поняли, что завершили миссию свою и больше не нужны... Он привычно расположил COPMAQ на коленях и поднял крышку, ожидая, пока закончится инсталляция... Потом быстро отыскал последние строчки текста: "Контролировать ход истории Ему гораздо интереснее... и приятнее" - положил пальцы на клавиши и замер.
"Если Евангелие есть действительно слово Божие, то сущность его - в наиболее непонятных и загадочных словах, с которыми никак не может сладить разум... - выпечатал он и согласился.... - Нагорная Проповедь воспринималась историческими христианами, как противоположное тому, что сказано там на самом деле... Поэтому "что угодно" может означать, "что угодно еще"... "Сын Божий умер - это дает мне мужество, в этом истинная вера!". Один воспринимает этот текст, как явную нелепость, другому он кажется истиной. Credo quia absurdum! Верую, ибо невероятно! Для одного рушится мир, для другого этой фразой он создается заново. И Мирозданье, не желая говорить с нами на доступном языке, нетерпеливо постукивает ногой, поджидает предназначенных... для переговоров: тех, кто недостоин, но на кого указует перст Божий, кто не просто ждет, но готовится к встрече... с собой, кто подготовлен к пониманию..."
Он самозабвенно всматривался в дисплей, позабыв обо всем, понимая лишь, что, пока глядит в COMPAQ, тот будет выпечатывать строчку за строчкой, в которых заключен смысл его нынешней жизни, то есть тех нескольких часов или минут, что ему отведено прожить в Марфиной подсобке при женском православном монастыре под Ригой...
Тексты, которые он научился вызывать, не подозревая, как это делается, продолжали появляться на дисплее, ритмично, без перерывов, и в этом, как он теперь понимал, состояло его умение и предназначенье, или то, что зовут даром Божьим... Оставалось немногое: дописать до конца, которого он не знает, и прочесть написанное, чтоб растиражировать и рассказать другим...
Кто-то тормошил его, вырывая COMPAQ из рук. Он сумел открыть глаза и увидел Марфу, склонившуюся красным потным лицом без гемангиомы. Она била его по щекам, чтобы привести в чувство, но он не испытывал боли: лишь странно моталась голова из стороны в сторону, пока глаза не углядели Пал Палыча, сидящего на низком столике напротив.
Он разлепил разбитые губы, его голова по-прежнему болталась по сторонам, и невнятно произнес:
- В этот мир мы п-приходим в муках и п-покидаем не без труда... За что вы м-меня так? - и сильно сосредоточился, насколько это было возможно, чтобы расслышать ответ...
Чекист прошелся по комнате, словно собираясь с мыслями, и сказал негромко, в самое ухо БД, полумертвого от наркотиков и побоев:
- Пожалуйста, перескажите текст последних, ненаписанных страниц "Хроник". Там разгадка... Для вас, для нас, для всех...
- М-мне с-сейчас не вспомнить даже н-начало "Евгения Онегина"...
БД заметил, как чекист сел на стол напротив, отвел назад огнутую в колене ногу и со всей силы направил башмак в лицо... Ему не было больно... Он только почувствовал, как рот наполнился горячей кровью, соленой и густой. Подождав немного, он сглотнул ее и сказал:
- Вы п-перебарщиваете, товарищ... Когда вспоминаю, что Бог с-справедлив, с с-содраганием думаю, что он сделает с вами... Вот COMPAQ, з-забирайте... Н-не мучайте т-только... Там все... в-весь текст... Вы и так... знаете б-больше м-меня... в семь раз... Т-такая т-тревога в душе...
- "Смысл жизни в беспокойстве и тревоге", любили повторять вы нам, сказал чекист без сострадания и снова въехал башмаком ему в лицо. БД успел разглядеть на подошве ненавистной обутки прилипшее птичье перо и улыбнулся удивленный, успев прошептать:
- Это Блок...
- Все, что держит ваш сраный COMPAQ, мы с Марфой знаем наизусть! - Пал Палыч кричал, понимая, что упускает инициативу, как во время их первой встречи в Тбилиси. - Даже в сегодняшнем тексте нет того, что нас интересует... Оно у вас в голове, и я должен вытрясти его оттуда... Любой ценой!
- Я... я разделяю ваше л-любопытство и с-согласен п-претерпеть еще, если это п-поможет... Т-только не делайте очень б-больно... С-спрашивайте, гражданин н-начальник... - БД замолчал, с удовольствием втянул в себя запах дорогого мыла, исходящий от Пал Палыча, и стал искать глазами Марфу, в надежде еще раз заглянуть под юбку с трусиками-стрингами. Марфа, почуяв это, подошла и уселась на полу напротив, разведя согнутые в коленях ноги.
- Два вопроса, БД. Только два! - засуетился отмытый от грязи чекист. Первый, я только что задавал, - самый важный. Он больше всего интересует наш департамент: содержание двух-трех последних страниц "Хроник", в которых сформулированы представления об оптимальном будущем...
- Вы просто гад, Пал Палыч! - миролюбиво заметил БД. - Кто говорил, что каждый подонок - чей-то хороший знакомый? Л-лучше меня ведь знаете, что рукопись не закончена, и п-последние с-страницы - такая же тайна для меня, к-как для вас... С-сечете п-поляну? Их нет в голове, п-поэтому вам не выбить их оттуда, к-как ни с-старайся, и ваш департамент остается с носом... Единственное, ч-что м-могу: "Мой дядя, с-самых честных п-правил...".
