Я помолчала, обдумывая возможные варианты.

– У вашего сына были враги?

– Нет.

– Все так говорят. Постарайтесь припомнить: старые обиды, неприятели, школьные недруги – все важно.

– Татьяна Александровна, я говорю только то, в чем уверен.

– Хорошо, а друзей у Юры было много?

– Да. Он был очень общительным.

– Назовите мне несколько фамилий и, если вспомните, номера телефонов.

Андрей Алексеевич удрученно посмотрел на меня.

– Я был слишком занят, чтобы обращать внимание на всех, с кем Юрий общался. Школьные и институтские товарищи, сотрудники фирмы, клиенты – это же десятки людей. В этом вам скорее Нина поможет, моя младшая дочь. Она в курсе всех связей брата.

Я поймала себя на том, что разговор начал меня раздражать. Генерал не может вспомнить ни одного друга или близкого знакомого своего сына, зато твердо заявляет, что врагов у покойного не было. Попробую зайти с другой стороны:

– А как насчет девушек?

– В каком смысле?

– У Юры была невеста, постоянная… э-э… подруга?

– Нет.

– А временные связи?

Андрей Алексеевич одарил меня негодующим взглядом и стал посматривать на часы.

– У вашего сына были какие-нибудь вредные привычки? Я имею в виду карты, казино, скачки, собачьи бои? – заторопилась я, чувствуя, что еще чуть-чуть, и меня недвусмысленно попросят.

– Он курил, – подчеркнуто коротко ответил Мартынов, постукивая длинными холеными пальцами по столу. – Вряд ли я расскажу вам нечто интригующее и полезное для расследования. Найдите убийцу, и мы поговорим вновь. А сейчас, извините, я заехал в контору на минутку, отдать распоряжения на то время, что меня не будет. Сами понимаете, какие у меня сейчас хлопоты…

Я собиралась рассердиться и поставить грубияна-вояку на место, но, приглядевшись, заметила: равнодушный тон и командирские замашки – лишь маска. Андрей Алексеевич продолжает жить, работать, общаться по привычке, по инерции. Не надо быть психологом, чтобы понять, потеря сына – огромный удар для него. Возможно, если я отыщу и засажу за решетку преступника, несчастный отец сможет вздохнуть свободнее и смотреть в будущее без отчаяния и бессильной ярости.

– Прежде чем я уйду, – терпеливо произнесла я, – будьте так добры, снабдите меня адресами вашей дочери, квартиры и места работы Юры, а также вашим собственным.

Генерал написал на листке бумаги несколько слов и протянул его мне:

– Нина живет с нами. Сейчас она дома.

– Еще один вопрос. Вы помните, как зовут оперативника, который ведет это дело?

– Кажется, Мельников… У меня записано. Да, точно. Вам нужен его телефон?

– Нет, спасибо. – Телефон Андрея Мельникова, моего давнего и хорошего знакомого, я знала наизусть. – Буду держать вас в курсе.

Распрощавшись с отставным генералом, я поспешила на место преступления. Если фортуна мне не изменит, я вполне могу застать там Андрея и выведать у него дополнительные факты и подробности.

Вскоре я въезжала в нужный мне двор. У девятиэтажки, в которой до вчерашнего дня проживал Юрий Андреевич Мартынов, стоял милицейский «газик». Рядом курили несколько мужиков. Вид они имели серьезный и невыспавшийся, но так как других источников информации не наблюдалось, я направилась к ним, однако дойти не успела. Хмурое небо смилостивилось и послало мне выходящего из подъезда Мельникова.

– Татьяна! Я нутром чуял, что сегодня тебя увижу. Как где какая неприятность: кража или убили кого, ты всегда рядом. Примета надежнее, чем черная кошка, перебегающая дорогу.

– Ох, Андрюша, – я нежно улыбнулась, – разве не ты единственный мужчина, который всегда рад меня видеть?

– Я разве сказал, что рад?

Обижаться вредно для здоровья, да и как можно дуться, глядя в это ухмыляющееся, довольное собой лицо.

– Андрюша, – я улыбнулась как можно ласковее, той улыбкой, от которой у мужиков обычно открываются рты, а это как раз то, что мне в данный момент нужно, – ты уже догадался, что меня наняли расследовать гибель некоего Юры Мартынова? Сдается мне, ты занят тем же. Не будь жадиной, поделись сведениями. За мной не заржавеет.

– Хм. Я не вольный стрелок, я на работе. У меня нет времени на разговоры с тобой.

Он явно важничал и набивал себе цену. Я сделала вид, что расстроена, разочарована и собралась уходить.

– А я хотела предложить тебе кофе за счет клиента…

Во дворе находилась небольшая забегаловка с гордым названием «Орлиное гнездо». Крутая лесенка вела в полуподвальное помещение. Пройтись по ней было не легче, чем одолеть кручи Кавказа.

– Думаю, часок я смогу тебе выделить, – благосклонно грохотал Андрей, идя впереди. – Но одним кофе ты и твой клиент не отделаетесь. Я сегодня не завтракал.

– Каждый раз, когда мы встречаемся в связи с убийством или ограблением, первым делом выясняется, что ты не завтракал. Странная закономерность, не находишь?

– Но-но! Я не людоед. Просто я очень занятой человек, готовить мне некогда, а персональной домработницей в виде жены еще не обзавелся. Пока.

Я искоса глянула на собеседника. И на этого закоренелого холостяка весна действует. Скоро все кругом переженятся и замуж повыходят. Жаль, в домработницы я совершенно не гожусь. Скорее я принадлежу к тем женщинам, которым кофе в постель подают и цветы каждый день дарят.

В кафе было всего четыре столика, и, несмотря на раннее для завсегдатаев время, свободным оказался только один. Все посетители с увлечением поедали первые и вторые блюда и лишь изредка негромко переговаривались. Тихо подвывала музыка, бармен читал газету, официантка, беззвучно шевеля губами, разгадывала кроссворд. Спокойная атмосфера. Мы назаказывали разнообразной снеди и уселись на свободные места. Я достала блокнот.

– Чем порадуешь, Андрюшенька?

– Рыба у них вполне съедобная, а капуста в винегрете жестковата.

Я с ангельским спокойствием закурила и предложила сигарету Мельникову, но он отказался, сославшись на бронхит.

– Убитый – Юрий Андреевич Мартынов, двадцати семи лет от роду, являлся сотрудником небольшой, но весьма преуспевающей и многообещающей фирмы с простым названием «А-V».

– Отношения с начальством?

– По предварительным данным – прекрасные. Все в один голос твердят, что потерян ценнейший работник, профессионал высокого класса, что фирма понесла невосполнимую утрату.

– Ясно. Отец парня сказал мне, что Юру ударили по голове. Не может ли это быть несчастным случаем? Споткнулся, упал, ударился об угол. Что говорят медики?

– От них пока ничего не слышно. Но не надо быть судмедэкспертом, чтобы определить причину смерти. – Мельникова, похоже, задело мое недоверие. – Голова парня расколота почти надвое, и рядом валяется альпинистский топорик, лезвие все в крови. Отпечатков пальцев на нем нет. Типичное убийство.

– Н-да. – Я задумалась. – Следы борьбы, драки есть?

– Квартира подверглась тщательному обыску. Кто-то ее буквально вверх дном перевернул. А была ли драка, кто знает?

– Взглянуть бы хоть глазком! Вдруг что-нибудь обнаружу, не замеченное вами. Плюс – впечатление об убитом составлю.

Ни нежный взор, ни мольба в голосе сытого Мельникова не разжалобили. Скорее, наоборот, рассердили.

– Там работали специалисты, – отрезал Андрей. – И если они ничего подозрительного не нашли, то ничего и не было. Не надо из нас идиотов делать. Лучше версию подкинь.

– Хоть три. – Я стала загибать пальцы. – Парень был шантажист, или наркоторговец, или наемный убийца, или шпион по промышленным объектам, или перекупщик краденого, или…

– Стоп. Ты назвала уже пять версий, но ни одной стоящей.

– Почему? – обиделась я. – Чем меньше фактов, тем больше предположений, за что убили, не так ли? Все мои версии вполне соответствуют полученной от тебя информации. Так почему бы убитому не быть главарем какой-нибудь банды?

Андрей ни с того ни с сего начал горячиться:

– Вечно вы, частные детективы, навыдумываете всяких гадостей, опорочите честное имя человека! Вам лишь бы гонорар побольше отхватить. А может, родственникам и не стоит знать, кем был покойный… Им ведь еще жить и работать в нашем городе.