«Надо же, как глупо получилось, – подумал я. – Не кто-то там, а палач, опытнейший палач, прокололся, как малое дитя. Сейчас он нажмет на курок и прощай, жизнь. До него не добраться, слишком далеко, метров пять. А до тени под стеной дома еще дальше, пожалуй, все 10. Как глупо!».
Мысли припадочно бились у меня в голове, я пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного так и не смог придумать, просто не успел. Чувствуя, как разливается по телу лихорадочный озноб, я мог лишь смотреть в маленькое черное отверстие, из которого через секунду вырвется моя смерть. На этот раз шанса нет, только ледяной холод и ужас неизбежного, пронзающие насквозь.
Грохот выстрела волной прокатился по улице, но с пальбой ночной шакал опоздал на долю секунды. За спиной грабителя мелькнула тень, и на его голову обрушился мой мешок с покупками. От удара пакет порвался, банки и коробки разлетелись по всему двору, а незадачливый стрелок рухнул на землю.
Несмотря на силу и внезапность нападения, он попытался встать, однако тут уж я не промедлил. Молниеносным броском преодолев разделявшее нас расстояние, я с разбегу ударил его ногой в голову, как футболист, забивающий победный гол, после чего мой несостоявшийся убийца тут же превратился в безобидную часть ландшафта. Сразу после этого я подобрал его пистолет, чтобы обезопасить свою жизнь от повторного покушения, если владелец оружия очнется раньше времени. А то еще, чего доброго, я вообще забуду это сделать. Воистину, ошибки губят палача.
Посмотрев на девушку с пшеничными волосами, которая все еще сжимала в руках пустой пакет из-под продуктов с огромной дырой в дне, я подумал, что из всякого правила есть исключения, в том числе из правила об ошибках палачей. Эта моя ошибка, нежелательный свидетель, мой самый крупный прокол за все время работы, спасла мне жизнь, исправив другой мой серьезнейший промах, который едва не стал для меня последним. Правда, рядом с ней я оказался потому, что сделал еще одну глупость, решив проследить за таинственной незнакомкой. Наверно, в нашей жизни всегда так – одна ошибка перекрещивается с другой, оставляя позади нас изгородь, за которую невозможно вернуться. Радует лишь то, что мои последние ошибки не сложились в надгробный крест.
Я улыбнулся и подошел к ней.
– Вы спасли мне жизнь, – сказал я, какой бы глуповатой ни казалась эта фраза, и неожиданно даже для самого себя крепко поцеловал ее.
– Не стоит благодарностей, – ответила она с улыбкой, легко высвободившись из моих объятий. Я не обиделся. На свою спасительницу я не мог обижаться.
– У вас кровь на плече! – спустя несколько секунд воскликнула девушка и сразу полезла куда-то в недра своей сумочки. – Я сейчас наложу временную повязку, чтобы вы дошли до моей квартиры, а там я вас по-настоящему перебинтую.
– Да пустяки это, обычная царапина, – ответил я.
– Хотите подхватить гангрену или что-нибудь еще хуже?
– Пожалуй, я все-таки провожу вас до вашей квартиры, а то неровен час, эти злодеи очухаются или еще какие джентльмены удачи встретятся, – сказал я, пытаясь прикрыть этими благородными словесами свою капитуляцию перед ней.
Моя спасительница только улыбнулась. Однако через секунду улыбка сбежала с ее губ, и она спросила, указав на избитых мной грабителей-неудачников:
– А эти?
– Они свою порцию на сегодня уже получили, хватит с них, – ответил я.
– А если они завтра или послезавтра сорвут злость на каком-нибудь беззащитном прохожем?
Я вздохнул. Мне очень не хотелось вызывать полицию, потому что, по-хорошему, нам пришлось бы ее дождаться, дать показания, подписать протокол и прочее. Во-первых, на это уйдет куча времени, а во-вторых, у сэра Найджела появится масса вопросов ко мне, и эти вопросы мне были совершенно ни к чему, особенно после сегодняшней истории.
Наконец, мне почему-то до смерти не хотелось сдавать эту красавицу Лысому Дьяволу. Хотя бы потому, что она спасла мне жизнь. И еще – я намеревался самостоятельно все разузнать о ней. Это было наглейшим нарушением правил о компетенции палача в области поиска свидетелей. Но, как сказал один преферансист, правила придумали только для того, чтобы было что нарушать.
И вообще, в конце концов, я много лет верой и правдой служил своей конторе, пусть иногда и преступал написанные для разных идиотов инструкции. Могу я хоть раз сделать не то, что мне приказано, а то, чего я хочу? Особенно сегодня? Дважды избежавшему смерти третий раз не может не повезти. Но риск есть риск.
– Если вызвать блюстителей порядка, то придется полночи отвечать на дурацкие вопросы типа: с какой целью вы шли пешком вместо того, чтоб взять такси, почему они напали именно на вас и так далее. К тому же нас потом несколько месяцев будут таскать то в полицейский участок, то в суд, – объяснил я девушке.
– Перспектива не из блестящих, – ответила она, и я в который раз удивился легкости ее произношения, а еще более ее чудесному голосу. – Но и оставлять их просто так нельзя.
– У меня идея: позвонить в полицию и сообщить о нападении, о том, что грабители обезврежены и лежат тут, а самим потихоньку смыться до прибытия патрульных, – предложил я, осматриваясь по сторонам. Похоже, видеокамер тут не было – еще одно везение, ведь моя «глушилка» делает невидимкой только меня. Не спрашивать же у красавицы, чье имя ты даже не знаешь, включен ли сейчас ее постановщик помех видеосигнала.
– В общем-то, идея неплохая, но…
– Звоните, только отойдите подальше, чтобы полиция не запеленговала «юч» так близко к вашему дому. И обязательно в анонимном режиме, если он у вас есть. И старайтесь не попадать под видеокамеры. А я пока перенесу наших рыцарей с большой дороги поближе к автостраде и заодно соберу наши продукты.
Пшеничноволосая на секунду задумалась, а затем быстро и молча пошла к ближайшему переулку. Я проводил ее глазами, собрал в кучку наши покупки, после чего занялся неудачливыми преступниками. Один из них уже начал приходить в себя и тут же вновь потерял сознание не без моего участия. Перетаскивая тела к дороге, я размышлял, что делать дальше. Я не мог оставить этих ночных шакалов в живых, потому что лишние свидетели, которые знают меня в лицо, мне были ни к чему. Но и ликвидировать их мне не хотелось – при неблагоприятном развитии событий чересчур много проблем это может принести мне в будущем.
Чтобы дать себе еще немного времени подумать над новой задачей, я пошарил в карманах грабителей. У курильщика я обнаружил несколько разномастных кошельков, в том числе один явно детский, потертый, с двумя металлическими экю внутри. А около одного из его сообщников валялся пружинный нож с лезвием не меньше 15 сантиметров в длину и следами свежей крови. Я пинком отбросил его подальше от лежавшего без чувств бандита и вдруг ощутил, как сильно болит левая рука. Этот подонок и в самом деле ранил меня.
Я глубоко вздохнул и посмотрел в небо. Наверное, это вселенская судьба всех людей во все времена – делать не то, что надо. И мы точно так же. В средневековье заплечных дел мастера использовали свои таланты в основном для борьбы с инакомыслием – в католической ли Европе, в мусульманской ли Азии. Сейчас, в развитом 21-м веке палачи искореняли самую страшную из всех бед, грозящих человечеству, но разве вот такие молодые, сильные, уверенные в своей безнаказанности ублюдки менее страшны? И еще порезанная в драке рука болела все сильнее.
И гнев. То чувство, которое переполняло меня сегодня, когда с меня сняли наручники и как ни в чем ни бывало оставили в кабинете психолога. Словно тащить меня на заклание в кандалах под дулами пистолетов – это то, что я заслужил за 40 лет честной жизни и 20 лет истового служения нашему делу. Заподозрить меня в таком, обращаться со мной как с обычным психопатом!… Их я тронуть не мог… Ни своего якобы друга сэра Найджела, ни его подручных из охраны. И вряд ли когда-нибудь смогу. Но ими мир не исчерпывается. Эти трое заслужили свое, и они получат заслуженное.
Без малейших угрызений совести я привел в исполнение вынесенный мною приговор. Палачей, как и диверсантов-коммандос, учат убивать в том числе и голыми руками, потому что никогда нельзя предугадать, как именно будут развиваться события и что потребуется для выполнения задания. Отправить этих троих подонков вслед за Альбертом Слейдом было делом нескольких секунд. Я убил их прежде, чем пшеничноволосая красавица успела позвонить в полицию. И даже позволил себе улыбнуться. В конце концов, ничто так не повышает настроение, как хорошее убийство.
