- Приятно знать, что тебя он любит все-таки больше, - хмыкнул Руфрид.

- Подходите, познакомьтесь с ним. Когда он узнает тебя поближе, то не будет кидаться.

Линден подружился с Зыркой сразу же, но при приближении Руфрида волкодав обнажил клыки и басовито рыкнул. Руфрид с проклятием шарахнулся.

- Дай ему руку понюхать, - посоветовал Линден. - Покорми.

- Поговори ласково, - вставила Танфия.

- Вы уверены, что это собака, а не Артрин? - сардонически поинтересовался Руфрид. - К Линдену ластится, а мне глотку рвать готов? По мне, так большой разницы нет.

Линден помрачнел лицом, но смолчал.

В конце концов Руфрид, хоть и отказывался подлизываться к своему обидчику, все же помирился с Зыркой. Пес принял кусок мяса, позволил себя погладить и даже обмусолил Руфриду руку.

А насколько Зырка полезен, Руфрид обнаружил, когда они продолжили охоту. Пес ловко поднял добычу, а когда стрела нашла цель - принес подбитую тушку.

- Ладно, - признал Руфрид несколько часов спустя, когда путники брели гуськом по лесной тропе, а их будущий ужин свисал с Огонькова седла, кажется, я был к старику слишком суров.

- Ты, должно быть, про собаку говоришь? - процедил мрачно молчавший дотоле Линден.

- Само собой, не про Артрина же!

- Знаешь что? Права у тебя нет так об отце отзываться! - Танфия вздрогнула от звуков его голоса. Она и представить не могла, что юноша настолько зол. - Хватит! Прекрати, а то...

- А то - что? - Руфрид был, если это возможно, в еще большем гневе. Почему я не могу сказать, что думаю? Наш отец - хладнокровный мелкий трус и подлец. Понятно, почему ты не хочешь этого слышать, Лин. Правда, она глаза колет.

- Он добрый человек. Он любит нас. Он не заслужил таких слов.

- Да ну? - Лицо Руфрида исказилось в жестокой пародии на улыбку. - Это тебя он любит, золотце ты его. Ты, небось, и не помнишь, как он со мной обращался в детстве. Словно я ничтожество, меньше, чем крыса в амбаре. Для него ты никогда не ошибаешься, а я - я неправ всегда. Меня он ненавидит. Что же он за отец, что он за человек такой, если может вот так делить родных сыновей?

- Боги, Руфе! Ты меня словно ревнуешь к нему! Это же нелепость!

- Да нет, я тебе глаза открыть пытаюсь! Он слаб. Он бесчувствен. Он недостоин управлять Излучинкой - с Изомирой он это доказал.

- Вот только ее не припутывай! - яростно прошипел Линден. - Ты что, не понимаешь, каково ему было потерять маму?

- А на мне зачем зло срывать?

- Все, не желаю больше слушать! Он добрый человек, а ты... ты неправ.

- О да, Лин, к тебе он добр. Он Изомиру отдал, чтобы оставить тебя.

Долгое, горькое молчание.

Путники вышли к озеру. Простор вод отражал золото вечернего неба, воздух был прохладен, чист и напоет ароматами осени. Алели дубы на опушке, а между нею и берегом озера лежал широкий луг, поросший жесткой травой. Вся картина навевала Танфии мысли о покое и дреме.

- Неплохое место для привала, - радостно выдавила Танфия. - Я проголодалась.

- И я не против, - отозвался Руфрид. - Лин?

- Ладно, - огрызнулся тот, отводя Огонька, чтобы стреножить. - Как хотите.

Руфрид скривился ему вслед.

- Не знаю, с чего это он так взъелся.

- Он потерял Имми, он покинул дом, а брат его с грязью смешал. Тебе мало? Помиритесь лучше. Я уже видеть этого не могу.

- Не можешь? Готов подсказать выход. Отправляйся домой.

- Хотелось бы! - Танфия вспыхнула от гнева. - Неудивительно, что тебя отец не переносит. Надо было позволить Зырке горло тебе разорвать!

Девушка отвернулась, собираясь сходить за хворостом, и в лесу остыть немного.

- Танфия, - донесся голос из-за спины. - Прости.

- Что-о? - Она обернулась.

- Я сказал, прости. Я не хотел. Но это не Линдену жить с тем, что он человека убил. И не тебе, кстати.

У Танфии отвалилась челюсть. Об этом она не подумала.

- Может, ты его просто ранил... - неловко выдавила она.

- Это должно меня утешить? Ну, боги с ним. Давай костер разложим.

Разведя огонь, путешественники по очереди ополоснулись в ледяной воде у берега и собрались у костра греться. Танфия простирнула в озере смену одежду, и натянула чистую - насколько можно назвать чистыми штаны, рубаху и исподнее, прополоснутые в лесной речке. Холодная, жесткая холстина быстро прогрелась от тела. Пока девушка жарила мясо, парни стирали свое разойдясь на несколько шагов и старательно не видя друг друга.

Ужин вышел обильный - кроликов и фазана хватило даже на Зырку, а на ягоды пес и не зарился. Ручеек, стекавший к озеру по узкой промоине, снабдил путешественников родниковой, сладкой водой. После ужина Зырка завалился спать у костра. Примирившийся с волкодавом Огонек пасся неподалеку.

Руфрид и Танфия сидели лицом к костру, оставив озеро по правую руку. Линден сидел напротив, и с товарищами не разговаривал; Танфия даже не могла разглядеть его лица сквозь пламя. Извернувшись, она увидала, что юноша уже закутался в плащ, отвернулся и лег. Как не жаль было Танфии видеть его в таком расстройстве, она не могла придумать, чем бы его утешить. Если бы не свара между братьями, девушка была бы полностью довольна жизнью в ближайшие часы. Даже собственные ее колючки немного притупились.

И тут ее снова настигла волна воспоминаний. Падение, и тьма...

Она тут же стряхнула наваждение, но Руфрид заметил.

- На что ты пялишься?

- Ни на что. - "Он старше меня, - подумалось ей, - вдруг он помнит..." - Руфе, не припомнишь, со мной в детстве никаких несчастий не случалось?

Юноша от удивления сморгнул.

- Сплошь и рядом.

- Нет, я хочу сказать - серьезных. Может, чуть не утонула, там?

- Не припомню. Ты все время куда-то падала, и тут же выбиралась. Тебя удержать было невозможно, хотя ты во всей деревне была самая неловкая. А в чем дело?

- Э... ничего. Неловкая - это что-то новенькое.

- Беру назад. Хватит с меня ссор на один день. - Он мотнул головой в сторону брата.

- Это что - правда? Что отец тебя ненавидит? За что?

- Не знаю. Не обязан же он меня любить. Линден младший, и больше похож на маму. Он чудо, а я - стыдоба.

-Почему?! Ты всех обставлял в стрельбе из лука... да в любом состязании. Ты никому не давал забыть, какой ты мастер.

Руфрид хохотнул.

- А знаешь, почему? Я пытался выжать из отца хоть одно доброе слово. Так и не получилось.

- Не понимаю.

Руфрид резко выдохнул.

- Хочешь правду? - проговорил он, наконец. - Когда мама умерла, я горевал не меньше Линдена. Но я не мог это показать. Я жил, как мог, и я думал, отец поймет, но он не понял. Он решил, что мне все равно.

- Но ты был еще ребенком.

Руфрид пожал плечами.

- Он ждал, что мы будем вести себя, как он. Считает, что я его подвел.

- И ты не мог с ним поговорить?

- Шутишь?

- Вот почему ты был всегда так груб! - воскликнула она. - Отец с тобой дурно обошелся, и ты срывал злость на нас.

- Точно, - кисло признал Руфрид. - А тебя что извиняет?

- А я тебе грубила, потому что ты меня зашугивал - а когда тебе это не удавалось, ты переключился на Имми. Мне казалось, что ты с отцом не сходишься, потому что ты вообще негодяй. Если б я знала... могло бы быть иначе.

- Правда? Слушай, Тан, я не горжусь этим. Мне жаль, что так случилось. Но я вырос. Я ни в чем не виню Артрина. Я вообще ничего к нему не чувствую.

- Он причинил тебе боль.

- Телесную - нет.

- Все равно боль.

- Знаешь, лучше не будем об этом. - Он обхватил колени руками, глядя в огонь.

- Ты самый невозможный тип из всех, кого я знаю.

- Какое совпадение.

Танфия вытащила тупой ножичек и принялась счищать грязь с ножен.

- Мне часто хотелось его убить, - проговорил Руфрид. - Если б он был сильнее меня, и бил бы... совсем было бы просто. Но теперь я убил человека... и знаю, что у меня бы не вышло. Мне не было приятно убивать Бейна. Разве что на миг. Потом мне стало... мерзко.