"Оставь нож, - Губы двигались, но слова рождались в мозгу Танфии сами. - Он оборонит тебя."
- Кто ты? - воскликнула Танфия.
"В ловушке... так стремился достичь тебя...". Элир потянулся вперед, прикрыв глаза от натуги.
- Почему? Скажи мне, прошу?
"Ушли годы... ты не видишь..."
Он еще пытался говорить, но образ его рассыпался, плыл. Мерцание, сдерживавшее элира, нарастало волнами, цепкое и злобное. Танфии казалось, что стоит ей дотянуться до элира, и тот спасен, тот сможет невозбранно вернуться в мир. Она протянула руку...
И что-то схватило ее. Рвануло вперед. Рука ушла в воду по локоть, Танфия не могла удержаться на краю...
С воплем она рванулась назад и вырвалась из объятий сна.
Над ней стоял Руфрид.
- Танфия? - выдохнул он. - Что с тобой? Ты так орала, что мы чуть ума не лишились.
Лес был тих. Танфия лежала на голой земле в нескольких шагах от своей постели, у самого бережка. Святилище вновь стало таким, каким было засыпанным листвой и покрытым лишаями. Волшебный отблеск сменился волчьим хвостом зари.
Девушка седа, сморщившись, когда в глазницах задрожала резкая боль. Рука ее стискивала что-то остро-угловатое. Нож! Она открыла ладонь -и увидела старый, потускнелый ножичек в истертых до дыр ножнах. Нити вышивки сгнили, проколотые дырочки забила грязь. Камень на рукояти стал мутной галькой. Танфию переполняли разочарование и горе.
- О боги... - простонала она. - Ну и кошмар!
- Что это у тебя?
- Это? - Танфия стиснула нож в руке. - Э... старый нож, я его подобрала... наверное, на алтаре.
- Покажи-ка, - попросил Руфрид.
Он потянулся за ножом, но девушка отдернула руку.
- Его надо почистить.
Линден тоже сел, потирая лицо.
- И я видел кошмар, - сообщил он.
- О чем? - испугалась Танфия.
Из всего сна ей более всего запомнилось отчаяние элира, его безнадежные попытки достучаться до нее.
- Не знаю. Меня хватали какие-то жуткие белые тени... даже вспомнить противно.
- Антаровы ядра! - ругнулся Руфрид. - Ну у вас и фантазия! Пошли, позавтракаем и будем собираться.
В первый раз Танфия ощутила нечто вроде благодарности за его несгибаемую практичность. Ей требовался глоток низменного бытия, чтобы прийти в себя после потрясения, как глоток холодного кислого сока требовался, чтобы промыть пересохшее горло. Покуда Линден перебирал припасы, Танфия отошла за дерево облегчиться - и осмотреть нож. Старая, уродливая штуковина, клинок затупился и зазубрился. Ей захотелось вышвырнуть нож. Но вместо того она бережно завернула его в тряпицу и уложила во внутренний карман куртки.
Потому что правый рукав ее рубахи мокро лип к коже.
К вечеру они вышли на большую и многолюдную деревню под названием Фортринова Печатка, стоявшую на перекрестье трех дорог. Местные жители дружелюбно приветствовали путников, и видно было, что видеть чужаков им не впервой. В центре деревни стояла здоровенная корчма, называвшаяся "Золотой сокол". Встав посреди улицы, троица оглядела стены из песочного цвета кирпичей, широкие окна и растрепанную соломенную крышу.
- Переночевать бы здесь, - заметила Танфия.
- Что, жизнь на природе тебе уже надоела? - усмехнулся Руфрид.
- Нет, - холодно ответила девушка. - Просто глупо спать под кустом, когда есть постоялый двор и деньги, чтобы за него заплатить. Но главное мы сможем перемолвиться словом с местными, разузнать о делишках Бейна. Линден?
Тот осунулся от беспокойства и усталости, но глаза лихорадочно блестели из-под нечесаной челки.
- Н-не знаю. Я бы двинулся дальше.
Руфрид положил руку ему на плечо. "Единственное, что его может извинить, - подумала Танфия, - это любовь к брату".
- Я тоже, но она в чем-то права. Ты совсем скис, Лин. - Линден мрачно глянул на него. - Мы тоже. После доброго ужина и крепкого сна завтра мы пойдем быстрее.
Веселая девчонка отвела Огонька в конюшню, а Танфия и ее спутники прошли в корчму. В зале было чисто и уютно, с потолочных свисали яркие круглые лампы. Судя по обилию посетителей, корчму в деревне любили. В воздухе висел запах хмеля, жареной баранины, картошки и овощей. У Танфии потекли слюнки. Товарищам она бы в этом не призналась, но сейчас она была готова проспать неделю без продыху.
Заказав у гостеприимной хозяйки еды и питья, путешественники устроились за длинным столом в надежде, что кто-то из деревенских к ним подсядет. По мере того, как Танфия расслаблялась, ей все ярче вспоминался утренний сон - мелькало перед глазами лицо элира, чуждое и пугающее. Отделаться от навязчивого видения она не могла, и порадовалась, когда после того, как путники вмиг проглотили ужин - к ним попросились присоединиться двое немолодых крестьян с кружками пива в руках.
Подобно большинству жителей Фортриновой Печатки, оба были крепко скроены, курчавы, русоволосы и краснощеки. Один, назвавшийся Атедом, болтал без умолку, а в перерывах качал головой и цокал языком, будто не зная, куда катится этот мир. Его товарищ, седеющий Двиорн, почти все время молчал, философски кивая.
После многочисленных любезностей касательно видов на урожай, на погоду, и достоинств "Золотого сокола" Атед поинтересовался:
- А вы откуда будете?
- 'С-под Хаверейна, - промычал Руфрид с набитым ртом.
- Далеко. По делам никак? Да если не хотите - вы не отвечайте, мы, здешние, знаете, во всем Сеферете первые проныры.
- Мы в Скальд направляемся, - объяснила Танфия, повторив вранье Руфрида. - Торгуем, э, каменными кумирчиками, дедовой работы.
- А посмотреть бы неплохо, - намекнул Атед. - Сколько запросите?
Танфия осеклась. Показывать им было, само собой, нечего.
- Боюсь, все уже сговорено, - без запинки солгал Руфрид. - Особый заказ. Нам их даже разворачивать не положено, пока до места не добрались.
Танфия облегченно вздохнула про себя. Только сейчас ей начало приходить в голову, чем может обернуться для них разоблачение. Сам царь их, конечно, поймет, но сболтни лишнее слово приставучему пьянице в корчме, а тот возьми, да окажись чиновником вроде Бейна...
- В Скальд, значит? - Атед стряхнул пальцем с бороды клочок пивной пены. - Вы, это, поосторожнее там.
- А что? - спросила Танфия.
Их собеседник покачал головой.
- Солдаты так и кишат. Рекрутов, понимаете, набирают. Говорят, царь какую-то стройку затеял в Парионе, но я не знаю...
Засыпавший за столом Линден резко поднял голову.
- Это вы о чем?
Атед пожал плечами.
- А может, то вранье. Может, война началась, а мы и не знаем. Слыхал, в Скальде-то дурно попахивать стало. Новых командиров прислали из самой Парионы, и не тех, что обычно. Подлые души, как что - так не пикни. Не наши, знаете, тутошние. Им же нас защищать положено, оборонять. Брат мой в скальдской дружине служил, говорит - таких парней да девок поискать было! А эти что - тьфу!
- Может, царь решил, что наши разболтались, - рассудительно заметил Двиорн. - Трудно, знаешь, разбирая споры промеж крестьян, к войне готовиться.
- А что, из-под Хаверейна тоже рекрутов набирали? - поинтересовался Атед.
С трудом сглотнув, Танфия кивнула.
- Царь справедлив. - Она постаралась, чтобы голос ее звучал невыразительно. - Ото всех помалу. Моя сестра вытянула короткую соломку. А у вас?
- А у меня старшего сына забрали, и племянницу, и еще десятерых наших. - Атед мрачно уставился в глубину пивной кружки.
- Мне... очень жаль. - Танфия была потрясена.
- Странные слова, при том, что это "великая честь". - По тону Атеда совершенно ясно было, что он о такой чести думает. - Нам праздновать полагается. По пять рудов на семью отвалили. Возмещение, говорят. - Он сплюнул сквозь зубы. - Да на эти деньги лошадь не купишь. Хороши монеты, да работать не умеют.
- А вы знаете, что причиталось вам пятнадцать? - тихонько поинтересовался Руфрид.
- Что? - Атед вскинул голову.
- Мне тут бумага одна попалась - не для моих глаз. Для чего бы Гарнелис не набирал рекрутов, он справедливо награждает их семьи. Да только деньги по пути пропадают. Голову даю - прикарманил их какой-нибудь чинуша. Знаете, их подмазывают, чтобы одних забирали, других - оставляли... Кто-то на исполнении государевой воли себе набивает кошель.
