Он посмотрел на светловолосого юношу.

— Да, мне нужно что-то из этого.

— Так я и подумал. Ты хочешь найти того, кто чуть не убил тебя, и доказать себе, что ты не хуже.

— Нет, — отрезал Бэйн, — я хочу убить этого ублюдка за все то, чего он меня лишил.

— Интересно, — сказал Свирепый, — совет твоего друга становится все более ценным. Не будем больше об этом.

Открылась дверь, и в кухню вошла молодая девушка. Бэйн дал ей лет тринадцать. Она была очень стройной, с длинными белокурыми волосами. На девушке была коричневая хлопчатая ночная рубашка. Зевнув, она повернулась к столу.

— Доброе утро, дедушка, — сонно сказала она.

— Долго спишь, принцесса, — ласково ответил Свирепый, — тебе снились хорошие сны?

— Никогда не помню, что мне снится, — ответила девочка, — ты ведь знаешь об этом.

Тут она заметила Бэйна и повернулась к нему. У нее были огромные василькового цвета глаза. Бэйн улыбнулся, но она не улыбнулась в ответ.

— Ты кто? — спросила она.

— Я Бэйн из ригантов.

— А я Кара. — Она уселась за стол напротив него, — Ты выглядишь усталым.

— Я и правда немного устал, — ответил Бэйн. Ее прямота одновременно привлекала и смущала. Свирепый разложил густую кашу на три деревянные тарелки и подал на стол:

— Вот мед, сахар и соль, как тебе больше нравится. Бэйн пододвинул тарелку к себе.

— Каша очень горячая, дай ей остыть или добавь молока, иначе язык обожжешь, — посоветовала Кара.

Бэйн усмехнулся и покачал головой.

— Почему ты смеешься? — спросила Кара. — Разве я сказала что-то смешное?

— Я просто подумал, что ты очень похожа на дедушку, принцесса, — пояснил Бэйн.

— Я не принцесса, — строго сказала девочка, — так зовет меня дедушка. Но ты тоже можешь звать меня так, если тебе нравится.

— Тогда я буду тебя так звать, — пообещал Бэйн. — Твоя мама все еще спит?

— Мама умерла, — ответила Кара, разбавляя кашу холодным молоком.

— Мне очень жаль.

— Почему? — удивилась Кара. — Ты разве знал ее?

— Нет, но мне жаль тебя. Моя мама умерла в начале этого года. Я очень по ней скучаю.

— А я совсем не скучаю по маме, — заявила Кара, — она умерла, когда я была еще маленькой, я совсем ее не помню.

— А твой отец тоже умер?

— Нет, он просто уехал. Может быть, он уже умер. Мы незнаем, правда, дедушка?

— Так вы живете здесь вдвоем? — спросил Бэйн.

— У нас четыре пастуха, которые живут в другом крыле дома, — пояснил Свирепый, — и двое слуг, они живут у подножия холма.

После завтрака Свирепый послал Кару в свою комнату — умыться и одеться. А сам, вымыв тарелки и котелок, вышел на улицу с Бэйном.

— Я буду тренировать тебя, — объявил он, — ты будешь жить здесь, мы приготовим тебе комнату. На этой неделе мы каждое утро будем бегать и выполнять упражнения, а на следующей неделе начнем заниматься с мечом. А теперь извини — мне нужно осмотреть коров.

Бэйн расплатился за комнату в таверне, оседлал коня и к полудню вернулся на ферму. Толстая женщина-гатка средних лет провела его в скудно обставленную комнату с окнами на запад. В комнате стояла узкая кровать, сундук для одежды и два деревянных стула. Стены побелены, без всяких украшений, за исключением пустой полки справа от двери. Комната казалась просторной, примерно двадцать футов в длину и пятнадцать в ширину. На огромных окнах деревянные ставни, выкрашенные красным, открывающиеся наружу. В камине пылал огонь.

Если тебе что-нибудь понадобится, проси, не стесняйся, — сказала женщина, — меня зовут Гирта, я готовлю и убираю здесь три раза в неделю.

— Спасибо, Гирта, — поблагодарил Бэйн.

— Ты ведь ригант, не так ли? — спросила она.

— Верно.

У меня есть двоюродный брат, который сейчас живет среди ригантов. Пять лет назад он уехал с Остой и другими воинами, чтобы служить Коннавару. Мне часто хочется пересечь море и поехать к нему, но, боюсь, теперь ничего не получится. Хватит с меня войн и смертей. Бэйн не ответил, Гирта пошла к двери.

— Остальные прибудут примерно через час. Я буду прислуживать на обеде, — сказала она.

— Остальные?

— Остальные гладиаторы, — пояснила она.

Она захлопнула за собой дверь, и Бэйн услышал, как она уходит по коридору. Он снял плащ, повесил его на спинку стула и распахнул окно. Из окна виднелись поросшие лесом холмы и далекая каменная дорога, ведущая в Гориазу. Небо над холмами было синим, но вдали над морем собирались тучи.

Устав от утренней тренировки, Бэйн скинул сапоги и прилег на кровать. Он вспомнил о Бануине и снова удивился, почему друг его предал. Оранус рассказывал ему, что на следующее утро после резни в доме Аппиуса Бануин сел на корабль. Бэйн не мог найти этому объяснения. Ведь они были друзьями. «Неужели я так сильно в нем ошибался? » — думал он.

Бэйн задремал и увидел во сне Лию. Они вместе стояли на горном склоне Кэр-Друах, держась за руки, и он показывал ей видневшуюся внизу деревню Три Ручья. Но вдруг Лия стала удаляться. Бэйн побежал за ней, но девушку уносило, словно листок ветром, все выше и выше, пока она не исчезла в облаках.

Бэйна разбудил громкий стук в дверь.

— Входите, — проговорил он.

Вошла Кара. Она была одета в голубую тунику до колен.

— Нельзя спать днем, — пожурила она его. Бэйн усмехнулся.

— Я стар и очень устал, — сказал он.

— Никакой ты не старый. Дедушка старый, но он никогда не спит днем. Пришли Полон и Телорс, хочешь с ними познакомиться?

Бэйн натянул сапоги.

— Они — гладиаторы?

— Да, дедушка созвал собрание,

Бэйн спустился вслед за девчушкой вниз по лестнице, затем прошел через кухню в большую комнату, где стояло десять стульев и шесть диванов. В комнате находились двое мужчин: один высокий, широкоплечий, с аккуратно подстриженной бородкой, тронутой сединой, другой — пониже, с рыжеватыми волосами и близко посаженными серыми глазами. Кара подбежала к чернобородому, который широко улыбнулся, приподнял девочку и поцеловал в щеку. Бэйн остановился в дверях,

— Телорс, это Бэйн, — представила Кара, — дедушка учит его быть гладиатором.

Чернобородый Телорс опустил девочку на пол, шагнул к Бэйну, и они обменялись рукопожатиями.

— Рад познакомиться, — проговорил Телорс.

— В Оризисе денег не заработать, — сказал рыжеволосый, не предлагая руки,

— Полон сегодня в дурном настроении, — покачал головой Телорс, — всю ночь провел в игорном доме, и в результате ни гроша за душой,

Полон выругался.

— Так нельзя, — сказала Кара, — это плохие слова.

— Но он плохой человек и еще худший игрок, — заявил Телорс с ухмылкой. — А теперь, почему бы тебе не принести нам что-нибудь выпить, принцесса?

Как только девочка ушла, Телорс нахмурился.

— Тебе не следует употреблять такие слова в ее присутствии, — строго сказал он.

— Почему меня должно это заботить? — ворчливо произнес Полон, подходя к окну.

— Телорс повернулся к Бэйну:

— Ты гат?

— Нет, ригант.

— Это привлечет тучи зрителей, особенно в Камне. Ригант, победитель демонов! По крайней мере мы в это верим.

Телорс весело улыбнулся, и Бэйн решил, что этот человек ему нравится.

— А вот и они, — объявил Полон.

Бэйн выглянул в окно и увидел, что к ферме подъезжают пять всадников. Слуга увел их лошадей, а люди вошли в дом. Всем было примерно за тридцать, высокие, худые, мрачные. Бэйну никто не представился, он сел на стул у стены и стал наблюдать за происходящим. Их одежда была хорошего качества, но поношенная, а сапоги обтрепанные. Через несколько минут прибыло еще три всадника, потом еще четыре. Гирта и Кара внесли чашки с горячим ячменным отваром и поставили на стол в центре комнаты. Телорс взял одну чашку, а остальные даже не взглянули на напиток. В конце концов собралось четырнадцать человек, и в комнату вошел Свирепый. На нем была простая крестьянская одежда — кожаная безрукавка поверх толстой шерстяной рубашки и широкие кожаные лосины, но даже в ней он притягивал всеобщее внимание. Старый гладиатор излучал силу и решительность, и все разговоры прекратились, как только он подошел к камину и встал спиной к огню.