Отдавая особое предпочтение Вениамину, Иосиф хотел узнать, относятся ли к меньшему брату с той же завистью и ненавистью, которую некогда проявляли к нему? Все еще не зная о том, что Иосиф понимает их язык, братья свободно переговаривались между собой. Таким образом он имел возможность узнать об их настоящих чувствах. И все же он желал испытать их дальше и, перед тем как отправить их в дорогу, приказал положить свою серебряную чашу в мешок младшего брата.
Братья радостные отправились в обратный путь. Симеон и Вениамин были с ними. Животные были нагружены зерном, и все чувствовали, что благополучно избежали опасностей, которые, казалось, окружали их. Но как только они достигли окраин города, их догнал управляющий Иосифа и сурово спросил: "Для чего вы заплатили злом за добро? Не та ли это чаша, из которой пьет господин мой? И он гадает на ней. Худо это вы сделали". Предполагалось, что эта чаша обладала свойствами обнаруживать любой яд. В то время подобные сосуды высоко ценились как средство избежать смертельного отравления.
Путешественники возразили на обвинение управляющего: "Для чего господин наш говорит такие слова? Нет, рабы твои не сделают такого дела. Вот, серебро, найденное нами в отверстии мешков наших, мы обратно принесли тебе из земли Ханаанской: как же нам украсть из дома господина твоего серебро или золото? У кого из рабов твоих найдется, тому смерть; и мы будем рабами господину нашему".
"Хорошо; как вы сказали, так пусть и будет, - сказал управляющий, - у кого найдется чаша, тот будет мне рабом, а вы будете не виноваты".
Сразу же начался обыск. "Они поспешно спустили каждый свой мешок на землю, и открыли каждый свой мешок", и управляющий обыскал каждого, начиная с мешка Рувима и до мешка самого младшего. Чаша была найдена в мешке Вениамина.
В отчаянии братья разодрали на себе одежду и, понурые, возвратились в город. Согласно их собственному обещанию, Вениамин был обречен стать рабом. Они последовали за управляющим во дворец и, застав там правителя, пали ниц пред ним. "Что это вы сделали? - сказал тот. - Разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно угадает?" Этими словами Иосиф намеревался вытянуть из них признание в грехе. Он никогда не претендовал на обладание божественной силой, но хотел, чтобы они поверили, будто он может читать сокровенные тайны их жизни.
Иуда ответил: "Что нам сказать господину нашему? что говорить? чем оправдываться? Бог нашел неправду рабов твоих; вот, мы рабы господину нашему, и мы, и тот, в чьих руках нашлась чаша".
"Нет, я этого не сделаю, - последовал ответ, - тот, в чьих руках нашлась чаша, будет мне рабом, а вы пойдите с миром к отцу вашему".
В глубоком отчаянии Иуда приблизился к правителю и воскликнул: "Господин мой, позволь рабу твоему сказать слово в уши господина моего, и не прогневайся на раба твоего; ибо ты то же, что фараон". Трогательными, красноречивыми словами он описал скорбь отца, потерявшего Иосифа, и его нежелание отпускать с ними Вениамина в Египет, ибо он был его единственным сыном, оставшимся от Рахили, которую Иаков так нежно любил. "Теперь,- продолжал он дальше, - если я приду к рабу твоему, отцу нашему, и не будет с нами отрока, с душею которого связана душа его, то он, увидев, что нет отрока, умрет; и сведут рабы твои седину раба твоего, отца нашего, с печалию во гроб. Притом я, раб твой, взялся отвечать за отрока отцу моему, сказав: "если не приведу его к тебе, то останусь я виновным пред отцом моим во все дни жизни". Итак пусть я, раб твой, вместо отрока останусь рабом у господина моего; а отрок пусть идет с братьями своими. Ибо как пойду я к отцу моему, когда отрока не будет со мною? я увидел бы бедствие, которое постигло бы отца моего".
Иосиф был удовлетворен. Он увидел в своих братьях плоды истинного раскаяния. Выслушав благородное предложение Иуды, он приказал, чтобы, кроме них, все удалились, и тогда, не в силах сдерживаться, вскричал, рыдая: "Я Иосиф, жив ли еще отец мой?"
Видя их смятение, он ласково сказал: "Подойдите ко мне". И когда они приблизились, продолжал: "Я Иосиф, брат ваш, которого вы продали в Египет. Но теперь не печальтесь, и не жалейте о том, что вы продали меня сюда; потому что Бог послал меня перед вами для сохранения вашей жизни". Сознавая, что они уже достаточно настрадались за свою жестокость к нему, он нежно пытался рассеять их страх и смягчить горечь их душевных страданий.
"Ибо теперь два года, - продолжал он, - голода на земле: еще пять лет, в которые ни орать, ни жать не будут. Бог послал меня перед вами, чтобы оставить вас на земле и сохранить вашу жизнь великим избавлением. Итак не вы послали меня сюда, но Бог, Который и поставил меня отцом фараону и господином во всем доме его, и владыкою во всей земле Египетской. Идите скорее к отцу моему и скажите ему: так говорит сын твой Иосиф: "Бог поставил меня господином над всем Египтом; приди ко мне, не медли. Ты будешь жить в земле Гесем; и будешь близ меня, ты, и сыны твои, и сыны сынов твоих, и мелкий и крупный скот твой, и все твое. И прокормлю тебя там, ибо голод будет еще "пять лет; чтобы не обнищал ты, и дом твой, и все твое". И вот, очи ваши и очи брата моего Вениамина видят, что это мои уста говорят с вами". "И пал он на шею Вениамину, брату своему, и плакал; и Вениамин плакал на шее его. И целовал всех братьев своих, и плакал, обнимая их. Потом говорили с ним братья его". Они смиренно исповедали свой грех и умоляли его о прощении. Раскаявшись, они долго терзались мучительными угрызениями совести и теперь радовались, что их брат жив.
Известие о всем происшедшем быстро дошло до царя, который, страстно желая выразить свою благодарность Иосифу, повторил его приглашение: "Я дам вам лучшее в земле Египетской". Братья получили множество провизии, повозки и все необходимое для переезда их семейств и слуг. Вениамина Иосиф одарил ценными подарками щедрее всех. Опасаясь, чтобы у них не возникло спора на пути домой, он дал им наказ: "Не ссорьтесь на дороге".
Сыновья Иакова возвратились к своему отцу с радостной вестью: "Иосиф жив, и теперь владычествует над всею землею Египетскою". Сначала это известие ошеломило старого человека; он не мог поверить тому, что слышал; но когда увидел целый обоз повозок, навьюченных животных, когда увидел Вениамина возле себя, то в порыве необыкновенной радости воскликнул: "Довольно, еще жив сын мой Иосиф; пойду и увижу его, пока не умру".
Еще одно унижение оставалось пережить десяти братьям. Теперь они исповедали перед отцом своим тот обман и жестокость, которые столько лет отравляли жизнь и ему, и им самим. Иаков не подозревал их в таком подлом преступлении, но он видел, что все содействовало ко благу, и простил и благословил своих согрешивших детей.
Вскоре отец и его сыновья со своими семействами, в сопровождении овец, рогатого скота и множества слуг были на пути в Египет. С радостным сердцем они продолжали свое путешествие, и когда пришли в Вирсавию, патриарх принес благодарственные жертвы, умоляя Господа послать ему заверение в том, что Он будет сопровождать их. В ночном видении он услышал Божественный голос: "Не бойся идти в Египет; ибо там произведу от тебя народ великий. Я пойду с тобою в Египет; Я и выведу тебя обратно".
Обетование "Не бойся идти в Египет; ибо там произведу от тебя народ великий" имело очень большое значение. Аврааму было обещано, что его потомство будет бесчисленным, как звезды небесные, но избранный народ увеличивался все еще медленно. В земле Ханаанской тогда не было места для того множества людей, которое было предсказано. Там жили могущественные языческие племена, которые не должны были быть изгнанными оттуда "до четвертого рода". Если бы потомкам Израиля предстояло стать здесь таким многочисленным народом, тогда им пришлось бы либо изгнать ее жителей, либо рассеяться среди них. Первое, согласно Божественному предопределению, они не смогли сделать, а смешавшись с хананеями, они оказались бы в опасности впасть в идолопоклонство. Египет представлял из себя самое подходящее место для осуществления Божественного замысла. Плодородная, обильно орошаемая часть страны, отданная им, давала прекрасные возможности для быстрого увеличения населения. Отвращение египтян к их занятиям - ибо всякий пастух был мерзостью для них - позволяло оставаться обособленным, отдельным народом, что также должно было послужить защитой от вовлечения в языческие ритуалы Египта.
