— Это ваша гипотеза или… — Судья прищурился.

— Это истина, Бюрген. По описанию я заключил, что это сделал Амелотти, он же Исмей; к тому же у него я нашел перекись и шприц с подходящей иглой. А то, что в концы волокон впиталась перекись, обнаружить нетрудно. И. времени было достаточно, чтобы разъело волокна, так что трос лопнул мгновенно. Ну, а столкнуть альпинистов для Амелотти труда не составило. Вот только я не понимаю мотива убийства Джулио Секки. Не вписывается он в мою теорию, — закончил комиссар Кристен, надеясь, что Кампонари в зубах принесет Амелотти к его ногам. — Итак, Бюрген, мы с вами убедились, что Амелотти был весьма разносторонним преступником. Он знал, на чем можно заработать. Полагаю, мы на верном пути, утверждая, что речь шла о контрабанде бриллиантов. Голову даю на отсечение, что камни, найденные мной в статуэтке, из сейфов здешнего банка. Завтра уточним.

Крепкий черный кофе, заваренный Кристеном, уже перестал действовать. Казалось, никто из посланных за Амелотти уже не вернется. Поэтому Кристен простился с Бюргеном и в одиночестве нерешительно потоптался у гаража. Может быть выгнать «остин», поехать в Понтрезину и вместе с Кампонари усесться под окном спящей Сандры Секки?

Но потом он все же решил лечь спать — наступающий день обещал уйму серьезной работы. Комиссар отправился домой, но, подойдя к калитке, заметил стоявшую возле неё темную фигуру. Кристен насторожился. Сойдя с песчаной дорожки, он осторожно зашагал по траве и остановился за спиной незнакомца в тот момент, когда тот, подойдя к дому, пытался достать окно его спальни. Недолго думая, Кристен в два счета заломил ему руки за спину.

— Господи, шеф, это же я! — Только услышав это, комиссар узнал одного из своих сотрудников.

— Это вы, Мотто? В чем дело?

— Амелотти сбежал. Вчера его видели на станции в Самадене с небольшим чемоданчиком…

Когда Кристен услышал это, сон у него как рукой сняло. Он примчался в комиссариат, и телефонные провода раскалились от его приказаний. Были подняты по тревоге все полицейские посты на трассах Самадена — Шульц Тарасп и Самадена — Давос.

Потом ом устало сел за стол, следя за восходом солнца и ожидая докладов. Завтрак не лез в горло, потому что докладов не было. Только к вечеру пришел первый рапорт — безрезультатный, потом и остальные — не лучше. Разыскиваемый Амелотти, он же Исмей, не покупал билетов, не проходил контроля и вообще не появлялся.

Вернувшийся Кампонари сообщил, что ночь прошла спокойно, "без происшествий", как он выразился. Сандру он видел в окно, и, судя по всему, ночь для неё тоже была спокойной. Кристен, правда не понял, с чего Кампонари это взял, но ему достаточно было знать, что Сандра жива.

Оставалось рассчитывать, что рано или поздно Амелотти себя обнаружит. Тщательно изучая расписание поездов, комиссар пытался понять ход его мыслей. Но надежда, что Кампонари доставит преступника к его ногам, оказалась тщетной.

Кампонари покинул Сент — Мориц ещё утром, но только к вечеру раздался его звонок.

— Алло, шеф, я нашел Амелотти у него дома. Мертв уже часа два, и в спине у него дыра — кто-то пырнул его ножом.

Кристен словно окаменел в кресле. Он не шелохнулся даже тогда, когда взмыленный Кампонари выложил все, что сумел раскопать. Напряженно размышляя о несовершенстве своей версии, комиссар ругал себя растяпой и идиотом. Тут явно вмешалась какая-то сила, о которой он не имел понятия и которой не в состоянии был помешать.

У чуткого Кампонари глаза искрились радостью — ведь у него для Кристена была ещё одна новость, которая, пожалуй, могла поставить того на ноги.

— Мне не поручали, — заметил Кампонари, — заняться Амелотти, но раз с обеда я был свободен, то решил зайти к толстяку Лючиано.

Лючиано держал под Монтпарсом маленькую, уютную харчевню. Ее посещали туристы и местные крестьяне, да ещё персонал метеостанции. Кампонари был вне себя, когда хозяин харчевни сообщил ему, что видел Амелотти в бинокль по ту сторону ущелья. Искал-то он носильщиков, а увидел могильщика. Тот нес маленький чемоданчик и торопился наверх.

Кампонари не поленился перебраться через ущелье и взобраться по тропе к хижине Амелотти. Честно говоря, он и сам не верил, что застанет хозяина дома. Лючиано вполне мог ошибиться.

Хижина Амелотти стояла открытая настежь, но ничего странного в этом не было. Большинство местных жителей не знало замков — любой гость от Бога.

В прихожей было темно. Кампонари и сам не знал, почему не подумал о самозащите и не вытащил пистолет. Амелотти он нашел на полу в маленькой комнатушке. Вокруг царил ужасный беспорядок. Несколько картин валялось на полу, стекла их были разбиты, рамы расколоты. Умывальник перевернут, мыльная вода смешалась с кровью.

— Они здорово схватились, шеф, — закончил Кампонари свой рассказ. Тот, второй, должно быть, силен, как медведь.

— Почему вы так думаете? — спросил Кристен, наконец, обретя дар речи.

— По-моему, это было так, — продолжал Кампонари. — Видимо, Амелотти заметил своего врага в окно, успел вбежать в комнату и там забаррикадироваться. Это был кто-то, кого он очень боялся. — не иначе сам дьявол Молчащих скал.

Кристен не улыбнулся, напротив, слушал с серьезным видом, лишь заметив, что это не исключено.

— Во всяком случае, засов на двери, в руку толщиной, лопнул, как спичка…

— Вы нигде не заметили чемоданчика Амелотти или его трости?

— Трости не видел и чемоданчика тоже, шеф. Выложив из кармана пачку сигарет, Кампонари спросил разрешения закурить. Он осторожно выпускал клубы дыма в потолок, так как знал, что сам Кристен курил только дорогие тонкие сигареты; временами даже принимался разгонять дым рукой.

— Оставьте, Кампонари, — с досадой бросил комиссар. — В последнее время я успел привыкнуть к крепкому табаку. — Взяв одну из темных сигарет Кампонари, он тоже закурил. — Итак, мы там же, откуда начали, что вы на это скажете? — спросил он после паузы, взглянув на своего щуплого сотрудника, который с размаха плюхнулся на хлипкий стул, так что тот заходил ходуном.

— Ну, я не думаю, шеф. Куда ходил Сальяри?

— Сальяри? Его я посылал к трактирщику Каботти, который подтвердил алиби Амелотти. А что с ним?

— Сальяри ждет за дверью вместе с Каботти. По дороге он узнал от трактирщика все, что мог. И знаете, где он его обнаружил? В десяти минутах ходьбы от жилища Амелотти.

Наблюдая за лицом комиссара, Кампонари с удовлетворением отметил, что эта последняя новость совершила с ним просто чудо.

— Вы думаете, что…

— Да, комиссар, вполне возможно. Ну что, позвать Сальяри и Каботти?

Трактирщик Каботти был маленьким толстяком, необычайно быстрым в движениях. Глаза его испуганно бегали из стороны в сторону; заметно было, что он долго оставался с Сальяри наедине. Сальяри был невелик ростом и узок в кости, но кулаком забивал гвоздь в доску и пальцем мог разорвать жесть, словно бумагу.

— Комиссар, я должен доложить, — просипел Сальяри, — арестованный вам будет жаловаться, что я хотел применить силу или что я даже якобы его бил, но вы ему не верьте.

Комиссар Кристен окинул взглядом толстяка и усмехнулся. У того было разорвано ухо, на подбородке красовался синяк, а правую руку он подозрительно придерживал левой.

— Ну, кое-что было, — виновато признал полицейский, разглядывая носки своих подкованных ботинок, знаете, я такой неловкий…

— Вижу, вижу, — поддакнул Кристен, незаметно изучая покрасневшие косточки его правого кулака.

Глубоко вздохнув, комиссар закурил ещё одну темную сигарету, чтобы притерпеться к крепкому табаку, усадил Каботти напротив себя и приступил к допросу. Но уже после нескольких вопросов понял, что перед ним человек, переправлявший через границу ценности итальянских фашистов, хранившиеся в Швейцарии. О том, что Амелотти мертв, тот вообще ничего не знал. Кристен понял это, увидев, как посерело у него лицо при этом известии.