– Моя! – заревел Зама и ударил ассегаем. Косые лучи восходящего солнца упали через открытую дверь, сверкнув на лезвии, и осветили огромные раскосые глаза, высокие египетские скулы…

Ассегай Замы врезался в щит Базо и пролетел мимо девичьей щеки, едва ее не задев. Не давая Заме времени нанести новый удар, Базо встал над девушкой, прикрывая ее щитом, как цапля берет птенца под крыло, и зарычал, словно леопард, защищающий детеныша.

После первого изнурительного дня похода, когда длинный ряд связанных веревкой пленников устало устраивался на ночлег под сенью деревьев мсаса, Базо подошел к девушке.

– Ты! – сказал он и небрежным движением копья рассек веревку на ее шее. – Приготовь мне ужин!

Пока она возилась у костра, Базо громко шутил с Замой и другими воинами, стараясь не смотреть в сторону пленницы. Он съел ужин, не показывая ни одобрения, ни недовольства, а девушка сидела на почтительном удалении, наблюдая за ним.

Когда Базо наелся, она приблизилась к нему скользящей грациозной походкой, от которой сжималось сердце, и убрала связку пожухлых листьев с распухшей колотой раны в его боку. Что за наглость! Базо замахнулся, чтобы ударить… и опустил руку. Девушка и глазом не моргнула, действуя умело и уверенно. Смыв запекшуюся кровь, она сняла с пояса два полых оленьих рога, высыпала из них порошок и сделала примочку. На несколько секунд рана загорелась огнем, но потом стало гораздо легче.

Базо ничего ей не сказал, лишь нахмурился при виде воина, который хотел связать девушку вместе с другими пленниками, и тот ее не тронул.

Базо улегся на подстилку, и девушка, точно собачонка, свернулась у него в ногах. Ожидания, что пленница попытается сбежать, когда все уснут, не оправдались: она не шелохнулась, и после полуночи Базо уснул. Он поднялся за час до рассвета, чтобы проверить часовых. Трава покрылась инеем, девчонка тихонько стучала зубами. Проходя мимо, он сбросил свою меховую накидку, и девушка торопливо завернулась в нее.

Отдав приказ выступать, Базо заметил, что она несет на голове его подстилку и котелок. Десяток раз за время дневного перехода он проходил в конец длинной колонны пленников без всякой на то причины. Каждый раз, оказавшись за спиной девушки, Базо невольно замедлял шаг, наблюдая, как переливаются мускулы на ее спине, как перекатываются круглые черные ягодицы и подпрыгивают блестящие груди. Она повернула голову и застенчиво улыбнулась ему; Базо с высокомерным видом зашагал вперед.

Вечером Базо позволил себе одобрительно кивнуть, попробовав приготовленный девушкой ужин. Когда она перевязала рану, он сказал:

– Больше не жжет.

Пленница не поднимала глаз.

– Кто научил тебя этому? – настойчиво спросил Базо.

– Колдун Пемба, – прошептала она.

– Зачем?

– Я была его ученицей.

– Почему именно ты?

– У меня есть дар.

– Ну что же, маленькая колдунья, предскажи мне судьбу, – засмеялся Базо.

Она подняла голову, и он вгляделся в раскосые темные глаза, от которых душу охватывало смятение.

– Не смейся, господин.

Она назвала его «нкози», «господин», но Базо замолчал, чувствуя, как волосы встают дыбом.

Ночью, услышав, как пленница стучит зубами от холода, он приподнял полу накидки, и девушка забралась под нее.

Базо притворился спящим, хотя на самом деле чувствовал малейшее движение устраивающейся поудобнее девушки. Было бы так просто положить руку ей на грудь и прижать покрепче, коленом раздвигая ее ноги… От этой мысли он дернулся и закряхтел.

– Господин? – прошептала она. – Тебя что-то тревожит.

– Как тебя зовут? – не зная, что ответить, спросил Базо – тоже почему-то шепотом.

– Танасе.

– Танасе… – повторил он, словно перекатывая имя на языке. Звучит неплохо, хотя значение непонятно: судя по имени, девушка была из племени розви, одного из племен группы машона.

– Я знаю, как зовут тебя: все произносят твое имя с уважением, – сказала она. – Ты Базо, Топор.

– Я убил твоего учителя, Пембу. Пронзил его своей рукой, – ни с того ни с сего заявил Базо.

– Знаю, – прошептала пленница.

– Ты ненавидишь меня за это, маленькая колдунья?

– Я благодарна тебе! – В ее голосе звучала тихая ярость. Девичье бедро прижалось к его бедру.

– Благодарна? Разве ты не любила Пембу, как собака любит хозяина?

– Я ненавидела Пембу! Увидев его смерть в волшебном водяном зеркале, я ужасно обрадовалась!

– Ты предвидела его смерть?

– Его смерть и твое лицо – задолго до того, как ты пришел, чтобы взять меня.

Базо невольно вздрогнул, и Танасе это почувствовала.

– Господин, тебе холодно. – Девушка прижалась к нему, теплая и мягкая, и тело Базо невольно отозвалось.

– За что ты ненавидела Пембу?

– Он был неописуемым злодеем. Я никогда не забуду то, что он заставлял меня делать.

– Пемба использовал твое тело? – хрипло спросил Базо.

– Даже Пемба не осмелился бы прикоснуться к телу избранной, потому что разрыв девичьего покрова уничтожает дар.

– Какой дар?

– Дар предвидения, который так высоко ценят подобные Пембе.

– Тогда чем он заставлял тебя заниматься?

– Темными делами, от которых страдает не тело, а душа.

Танасе задрожала, повернулась к нему и прильнула к широкой гладкой груди, уткнувшись в нее лицом. Базо едва расслышал приглушенный голос девушки:

– Я не хотела стать избранной, я боюсь и ненавижу то, что ждет меня впереди, если пойти этой дорогой.

– Пемба мертв.

– Ты не понимаешь. Пемба был лишь мелким колдуном, я научилась почти всему, что он знал. Затем меня призвал бы к себе один из тех, чье имя я не осмеливаюсь произнести вслух. Мне рано или поздно придется подчиниться великим колдунам.

– Ты под моей защитой.

– Базо, господин, есть только один способ, которым ты можешь защитить меня.

– Какой?

– Сделай меня бесполезной для них. Уничтожь этот дар, это ужасное бремя.

– Как?

– Как ты уничтожил Пембу ударом стального копья, уничтожь мой дар копьем своего тела, разорви покров, избавь меня от бремени.

Танасе чувствовала, как он прижимается к ней, горячий и твердый. Ее тело словно расплавилось, став мягким и податливым.

– Да, господин! Сделай меня обыкновенной женщиной, чтобы по ночам твой живот прижимался к моему, чтобы твой сын зашевелился у меня под сердцем и сосал мою грудь.

– Танасе, ты получишь все это, – прошептал Базо хриплым от вожделения голосом. – Когда мы придем в Булавайо, король вознаградит меня и позволит выбрать жену.

– Господин, промедление опасно!

– Я не стану блудить с тобой, как с рабыней. Ты будешь моей первой и старшей женой.

– Господин…

– Хватит, Танасе, не искушай меня больше! То, что ты чувствуешь, всего лишь плоть, а не камень – несмотря на свою твердость.

– Нкози, ты не знаешь, как могущественны волшебники. Спаси меня от них!

– Я знаю закон и обычаи матабеле – и это все, что должен знать и помнить мужчина.

Разведчик примчался со всех ног, обливаясь потом, и выкрикнул свое донесение, едва добравшись до головы колонны. Базо развернулся, отдал три коротких приказа. Воины моментально сомкнулись кольцом вокруг пленников, заставив их сесть на корточки. С десяток матабеле остались охранять пленных, остальные построились позади Базо, и он повел их вперед той самой рысцой, от которой пыль поднимается до колен.

Базо безошибочно выбрал место для засады: неровная местность и густой кустарник оставляли единственный проход – именно туда и въехал одинокий всадник. Внезапно его окружило кольцо сомкнутых щитов. Мышастый пони фыркнул и дернулся.

Всадник наполовину вытащил ружье из чехла возле колена, но его остановил окрик Базо:

– Слишком поздно! Ты мертв, и шакалы грызут твои косточки. Маленький Ястреб, ты теряешь осторожность, несмотря на все, чему я научил тебя.

Ральф опустил ружье обратно в чехол и вскинул руки. На его лице смешались радость и смущение.