Возможно, Зуга еще не пришел в себя после потери обоих сыновей, но Джордан сказал, что отец пока оставался в Кимберли.

При мысли о том, что отец увидит эту унизительную сцену, кровь бросилась в лицо Ральфу. Он щелкнул длинным бичом – хоть чему-то он все же научился! – и закричал на быков.

– Нкозана! – откуда-то снизу раздался дружелюбный голос, не вязавшийся с унизительным приветствием.

«Нкозана» – уменьшительное от «нкози», «вождь»; так обычно обращаются к незнакомому белому ребенку.

Ральф обернулся и хмуро посмотрел на говорящего, который продолжил тем же снисходительным тоном:

– Только один бык из десяти может вести упряжку. – Он показал на черного вола. – Вон тот – передний. Любой, кто разбирается в быках, увидит это даже с закрытыми глазами.

Маленький чернокожий гномик едва доставал Ральфу до плеча. На сморщенном, как у старика, лице сияла такая широкая улыбка, что глаза сузились в щелочки. Несмотря на морщины, в густых курчавых волосах и козлиной бородке не было ни единого седого волоска, а во рту сверкали ровные белые зубы человека в полном расцвете сил. Голову охватывал полированный черный обруч индуны, на поясе красовалась набедренная повязка из шкур диких котов. Одет он был в потрепанный военный китель, с которого срезали все пуговицы и знаки отличия, оставив в ткани прорехи, – из некоторых застенчиво выглядывала подкладка. В мочке одного уха висела табакерка из слоновой кости, в мочке другого – зубочистка из иглы дикобраза и ложечка для нюхательного табака, тоже вырезанная из слоновой кости. Говорил он на языке, похожем на язык матабеле, но сохранившем древнюю интонацию и классический порядок слов, принятый в Зулуленде.

Поэтому вопрос Ральфа «Зулус?» был излишним. Гномик презрительно глянул на Базо:

– Чистокровный зулус не то что эти предатели из рода Кумало, потомки изменника Мзиликази, который отказался признавать своего короля. Их кровь так разбавлена кровью венда, тсвана и машона, что они теперь сами не знают, где у быка рога: на голове или на яйцах.

Базо за словом в карман не полез:

– Кто это там тявкает? – Он склонил голову, точно прислушиваясь. – Коротышка-бабуин расхвастался, сидя на холме?

Зулус ответил ему издевательской усмешкой, забрал бич из потной ладони Ральфа и уверенным шагом направился к упряжке.

– Эй, Сатана! – Он приветственным жестом положил руку на шею огромного черного быка и заодно окрестил его.

Вол лениво глянул на него одним глазом, распознал опытного погонщика и немедленно затих. Низенький зулус выпряг быка и повел вперед, разговаривая с ним на дикой смеси зулусского, английского и африкаанс. Поставив Сатану на место ведущего в упряжке, он быстро вытащил из сбившихся в кучу животных рыжего быка, который запутался рогами в поводьях.

– Голландец, – окрестил его зулус по какой-то загадочной причине. – Пойдем, рыжая молния!

Рыжего он запряг в пару с Сатаной.

– Донса, Сатана! Тяни! Пакамиса, Голландец! Подбери цепь!

Быки послушно уперлись передними ногами, потянули вперед – и случилось чудо. Длинная тяжелая цепь на дышле натянулась, точно железный прут: волы, лежавшие на земле, поднялись на ноги, а те, которые повернулись задом, встали на место. В этот момент Ральф осознал самое важное правило погонщика: держи цепь натянутой, и все остальное приложится.

С обманчиво небрежным видом низкорослый зулус обошел двойной ряд быков, поглаживая их, разговаривая с ними и убеждая.

– Эй, Француз! По твоим мудрым и прекрасным глазам я вижу, что ты рожден быть правым дышловым.

Мощный черно-белый бык занял место возле правого колеса.

Через десять минут зулус взмахнул длинным бичом – бич зашипел, точно черная мамба, зазмеился над ушами волов, не задев ни единого волоска, и резко хлопнул. Тяжелый фургон дернулся, белая парусина, закрывавшая его заднюю половину, вздрогнула, словно наполняющийся ветром парус, и колеса плавно закрутились.

Зулус прищурился на Ральфа и спросил:

– Япи? Куда? В какую сторону?

– Якато! На север! – весело крикнул в ответ Ральф.

Не выдержав, Базо подхватил боевой щит и пустился в пляс, с воплями восторга подпрыгивая и протыкая копьем толпы воображаемых врагов.

Целью первого этапа путешествия была река Вааль. Колеса фургона по самые оси утопали в разбитых колеях, где почва имела цвет свежей крови. В неподвижном воздухе висела пыль, сквозь которую едва проступали рога задней пары быков. Ральф оглянулся: облако пыли скрыло разросшийся город и подъемники над зияющей пропастью, что столько лет была домом и тюрьмой одновременно. Поток повозок на дороге постепенно редел, и пыль осела, когда фургон отъехал миль на пять; с такого расстояния подъемники казались силуэтами засохшей верблюжьей колючки на фоне заката.

Зулус крикнул что-то мальчику, который вел передних волов в поводу, и тот свернул с дороги, направляясь к раскидистой акации, где можно найти и приют на ночь, и топливо для костра. Высокие задние колеса фургона выскочили из глубокой колеи и захрустели по зимней траве.

Ральф шагал возле передних колес, размышляя о двух неожиданно свалившихся на его голову спутниках.

Едва упряжка тронулась, из облака красной пыли вышел мальчик – босой и обнаженный, не считая кусочка ткани спереди. На голове малыш нес свернутую подстилку и котелок. Положив скудные пожитки в фургон, он по кивку зулуса взял передних волов за поводья и с серьезным видом зашагал впереди упряжки, по щиколотку проваливаясь в мягкую пыль.

Ральф решил, что ребенку лет десять, не больше.

– Как его зовут? – спросил он зулуса.

– Какая разница? – пожал плечами погонщик. – Зови его Умфаан, «мальчик».

– А тебя? – не унимался Ральф.

У зулуса вдруг появилось срочное дело в головной части упряжки, а может, в уши забилась пыль и он не расслышал вопроса.

Фургон остановился на ночевку. Зулус сел на корточки возле костра, наблюдая, как Умфаан помешивает мамалыгу в закопченном котелке. Ральф повторил вопрос:

– Как тебя зовут?

Зулус улыбнулся, точно думая о чем-то своем, и ответил:

– Имя – опасная штука. Оно может висеть над человеком, как стервятник, обрекая на смерть. До того как солдаты королевы пришли в крааль Улунди, у меня было одно имя…

Ральф невольно вздрогнул, услышав намек на битву, которой закончилась англо-зулусская война. Темно-синий потрепанный китель на плечах зулуса – того же цвета, что форма полиции Наталя; одна из прорех в ветхой ткани могла быть следом удара ножа. Лорд Челмсфорд заковал в цепи короля зулусов и его вождей и отправил их на остров Святой Елены, где когда-то уже умер в плену один император. Тем не менее некоторые вожди сбежали из Зулуленда и бродили бездомными изгнанниками по просторам Африканского континента.

Зулус-погонщик носил обруч вождя.

– Это имя когда-то произносили с уважением, но с тех пор прошло столько лет, что я сам его забыл, – продолжал коротышка.

«А что, если среди побежденных зулусов ходит легенда о маленьком, не по годам морщинистом вожде ростом гораздо меньше громадных воинов, которыми он командовал, ведя их в ужасную атаку на английский лагерь возле холма Маленькой Руки?» – подумал Ральф.

Юноша еще раз внимательно рассмотрел китель зулуса при свете костра: вряд ли он снят с трупа англичанина, оставшегося на поле той жуткой битвы. И все же Ральф вздрогнул, несмотря на теплую ночь.

– Значит, ты забыл то имя?

Зулус снова прищурился:

– Теперь меня зовут Исази, «мудрец», – по причинам, которые должны быть понятны даже матабеле.

Сидевший напротив Базо презрительно фыркнул, поднялся и ушел от костра в темноту, где жалобно потявкивали шакалы.

– Меня зовут Хеншо, – сказал Ральф зулусу. – Ты поведешь мой фургон до конца пути?

– Почему бы нет, Маленький Ястреб.

– Ты даже не спрашиваешь, куда я иду?

– Мне нужно идти куда-нибудь, – пожал плечами Исази. – Дорога на север ничуть не дальше и не труднее, чем дорога на юг.