— У нас для этого «отворяли кровь».

— Бесконечно давно и у нас так лечили, не зная того, что органы наши, кровь восполняя, «друзьями здоровья» ее насыщают, мельчайшими стражами тела, способными злобных врагов уничтожить, возвращая больному и радость и силу, все то, что во мне так вскипает и рвется наружу. Прости

И мудрая наставница Сирано де Бержерака начинала танцевать, кружилась, взлетала в воздух, быстро меняла грациозные позы, бросалась на траву (они гуляли в одном из парков), вскакивала и подбегала к Сирано, невыразимо женственная, и, застыв, подобно статуе, достойной античного резца, всматривалась в него бездонными в своей черноте глазами Потом порывисто начинала кружиться, заливалась смехом. Наконец, утомленная, садилась в волнующей близости к Сирано и, переводя дух, сразу начинала говорить опять своим певучим по-земному, но неземным голосом о том, что злобное невидимое зверье размножается с непостижимой быстротой в специально создаваемых для этого условиях под влиянием минеральной питательной среды и животворных лучей светила. В своей слившейся массе они представляют то необходимое питательное вещество, которое в былое время выращивалась древними соляриями в почве планеты, завися от внешних условий и терпя бедствия из-за капризов погоды. Получая питательную массу от невидимых своих врагов, солярии ныне научились приготовлять из нее самые изысканные и вкусные блюда.

Сирано слушал, дивился сам не зная чему больше: изобретательности соляриев, сумевших отказаться от всех видов убийств, или столь резким, но очаровательным переходам в поведении Эльды.

Эти переходы и восхищали, и вместе с тем смущали Сирано.

Ему трудно было сосредоточить внимание на том, что Эльда снова говорила на певучем языке эллинов. И она учила, как не смог бы учить никто на Земле.

И вдруг однажды из учительницы она решила превратиться в ученицу, пожелав непременно овладеть родным для Сирано французским языком.

Ей нравилось его звучание, и она с радостным упоением воспроизводила каждую услышанную фразу, сразу усвоив произношение.

Это были непередаваемо прекрасные для Сирано взаимные уроки!

Эльда делала поражавшие Сирано успехи в освоении второго и даже более любимого, по ее словам, земного языка.

И однажды она спросила, как истая парижанка:

— Зачем ты носишь эту уродливую черную повязку на лбу? Я хочу видеть тебя, таким, каков ты есть.

Сирано, смутившись, рассказал и о своем прирожденном уродстве (искренне удивив этим Эльду, привыкшую к носолобым соляриям), и о своем ранении, когда брошенный врагом кривой нож мачете снес ему верхнюю часть носа, оставив безобразный шрам.

Эльда захлопала в ладоши совсем по-земному (чему научил ее сам же Сирано), заявив, что теперь дело за ее матерью Ольдой, недаром она уже не «дочь» и даже не «сестра», а прославленная «Мать здоровья».

Величественная Ольда по просьбе дочери явилась к землянину.

— Я могу избавить тебя, Сираио, от твоего нежелательного шрама, остатка невежественного лечения после ранения твоего,

— Что же ты хочешь сделать, «Мать здоровья»?

— Пусть не беспокоит тебя мной задуманное. Это не будет связано ни с каким кровопролитием, как в былые времена у нас и ныне на вашей прекрасной, по словам Тристана, планете.

— Прости меня, «Мать здоровья», но я не из тех, кто боится крови!

— О, речь идет не о том, чтобы щадить тебя, а скорее приобщить тебя к нашим знаниям живого организма.

— Я преклоняюсь перед знаниями, соляриев и радуюсь всякой возможности обогатиться ими.

— Тристан уже поведал тебе жизненный уклад соляриев Все вместе мы составляем наше неделимое общество, и каждый из нас представляет живую ячейку, могущую существовать лишь в содружестве с другими ячейками, стремясь сделать все, на что способен каждый для других.

— «Мне ничего, а все, что есть, — другим!» — перевел Сирано на древнегреческий язык последнюю строчку своего сонета, посвященного философу Кампанелле.

— Я знаю этот стих Тристан, запомнив, читал его мне. Твой философ предвосхищал некоторые черты нашего общества, в основе которого лежит стремление каждого служить всем. Представь теперь, что живой организм подобен нашему обществу, состоя из несметного числа живых ячеек, которые не способны обходиться друг без друга, не служа своим существованием всему организму Операции, которые у нас делают, вторгаясь внутрь тела для его исправления, как я хочу это сделать с твоим лбом, не нарушают целостность кровяных протоков, а лишь раздвигают по граням раздела живые ячейки (клетки), не повреждая их, и внутрь тела можно проникать легко и безболезненно, исправляя в нем неладное и позволяя потом вновь соприкоснувшимся живым ячейкам снова быстро срастись неповрежденными краями.

— Ты должна, «Мать здоровья», так же ловко владеть ножом, как мне привелось на земле пользоваться длинным клинком — шпагой.

— О нет, землянин. Любое острие слишком грубо для нежного обращения с составляющими наш организм ячейками. Я Делаю это пальцами.

— Пальцами? — удивился Сирано, разглядывая тонкие и нежные пальцы солярессы Ольды, которые восхитили бы античных ваятелей.

— Да. Пальцы мои служат направляющими особого излучения, которое с нужной чуткостью раздвигает живые ячейки, не повреждая их. Посмотри. — И она показала, что в тени ее пальцы заметно светились.

То, что произошло в дальнейшем, конечно, скорее всего могло бы привидеться Сирано во сне, если бы не изменившаяся ею внешность, когда надобность в черной повязке начисто отпала, что отражено было впоследствии земным художником.

Как в тумане вспоминались Сирано мгновения, когда Ольда попросила его оголить бедро, откуда она, нежно прикасаясь пальцами, совершенно безболезненно взяла кусок кожи и перенесла его на лоб и часть носа Сирано, сделав это с неподражаемым искусством ваятельницы, предварительно сняв оттуда поврежденный шрамом покров. Перенесенная кожа, словно всегда была на этом месте, с непонятной быстротой прижилась, преобразив лицо Сирано, а шрам с былого переносья прирос на бедре.

Он был по-мальчишески рад своему новому облику, робко помышляя о том, какое впечатление произведет он теперь на Эльду.

Эльда же радовалась результату операции матери как девочка смеялчев, прыгала, шутила Потом обняла Сирано и «по-земному», как научил отец, поцеловала чистый и новый теперь лоб.

От этого инопланетного поцелуя Сирано бросило в жар, и он не удержался и прочел своей ученице посвященный ей сонет на французском языке.

Эльда притихла, ушла в себя, потом смущенно сказала;

— Я хотела бы слышать это и еще и еще раз…

Пораженный Сирано понял, что она неведомо как повторила слова деревенской красавицы с постоялого двора, спасшей жизни ему и Тристану.

— А что такое вулкан? — робко спросила Эльда.

— Это огнедышащая гора. Такие горы прежде существовали на Солярии, а на Земле они ДРЕМЛЮТ И ДАЖЕ ДЕЙСТВУЮТ.

— А что значит «вскипит страстей твоих вулкан»?

— Это когда в тебе пробудится женщина или когда извергающая пламя гора губит все вокруг.

— Я не хочу ничьей гибели, но… я вскипаю…