Первое, что бросается в глаза, это дурные манеры моей возлюбленной. Стоило ей получить желаемое, как она начала вести себя как избалованное несносное дитя. Что бы со мной сталось, если б не ее отец? До сих пор жил бы у колодца, а не сидел бы здесь, разодетый в шелка да с короной на голове, а кругом все кланяются да расшаркиваются. И речи бы не было о том, чтобы нырять и выныривать из темного и влажного укрытия наших свадебных простыней, приподниматься над волнами сатина подобно тюленям, разговаривая и перекидывая друг другу винные ягоды, а затем нырять обратно, зажав мягкие и сочные плоды инжира во рту. «Старый колченожка», — так она меня сперва называла, а вот дальнейшие ее упреки потеряли долю первоначальной меткости. У нее никогда не получалось отличить жабу от лягушки.