Длинный, бестолковый, загаженный людьми и предметами рынок. Дождь. Полупьяный кавказец за прилавком с тощей редиской. Ленивые мокрые собаки попрятались под редкие деревянные навесы, где их брезговали покупатели; восседая на черных деревьях истерически выли свою вечную песню птицы-мутанты... еще по рынку из конца в конец ходил веселый милиционер, которого боялся Ф., и не зря.

- Эй, синагога, - поманил пальцем, - ты, ты... Документы есть?

"Как будто Константин Константинович меня не знает," горестно задумывался Ф., расстегивая дрожащими пальцами свой ободранный плащ и вытаскивая справку. Жить как всегда было плохо.

- И как тебе, шнобель, документы дают. Я бы не дал. Я бы тебя, еврюгу, вот что - в зоопарк бы в клетку посадил и гражданам за деньги показывал бы. Как свинью на ВДНХ. Хоть какая-то польза. За мутью пришел, а?

- Н-н-н... нет... я за редисочкой... правда...

Милиционер брезгливо кинул справку в лужу, что плескалась у ног Ф., пожал плечами и двинул своей дорогой.

"Пронесло, - понял Ф., вылавливая документ, - все равно гады!" Ему захотелось напиться.

Полупьяный кавказец с редиской, доселе равнодушно наблюдавший сцену, засмеялся:

- Гы! Как свынью, гаварит на ВДНХ! Такой тощий свинья никаму не нужный свинья! Тебя в цирк надо - дрессированный обезьяна показывать!

- Здравствуйте, товарищ Бобикян. Почем у Вас сегодня редиска?

- Ты что гаваришь! Разве тебе ридиска нужен? Тебе не ридиска нужин - тебе кой-кто другой нужин! Гы! - на ужин.

Ф. смутился.

- Это, конечно-же... Но и редиски, вот, надо.

- Зачем жиду ридиска! А - бери - мне все равно, хоть подавысь!

Началась торговля. Дурацкая редиска потянула аж на четверть общей цены - товарищ Бобикян заставил купить ее всю. Ф. набил овощем авоську, стеклянную же баночку с малиновой пузырящейся жидкостью аккуратно и боязливо спрятал во внутренний карман пиджачка.