Казалось у этой сухой согбенной старухи, волочащей перебитыми ногами, нет прошлого. Она ходит как вечная тень своего уныния. Живёт подаянием, и невозможно видеть её мир иным, кроме как поиск сострадания.      Два селения стояли на отшибе земли, огромная рытвина их разделяла, плакало небо, когда они появились.