Лермонтов вскочил на скаку в седло первого поэта России след в след ушедшему Пушкину. Такое редко бывало в истории литературы, а может, не бывало никогда. От Пушкина осталось семьсот восемьдесят шесть писем к разным лицам, за 37 лет (не считая тех, что лишь приписываются ему). От Лермонтова всего 54 письма, среди которых короткие записки, вроде просьбы к кому-то одолжить пса для случки… Он старался не писать серьезных писем и в письмах всячески скрывал себя. Он нигде не высказался, – напротив, как-то странно пытался промолчать – о литературе. В сущности, исключая лишь стихотворение «Смерть поэта». Но тут и случай был особый – гибель Пушкина. (Вообще, связь его жизни с судьбой Пушкина так же удивляет своей тайнописью и почти инфернальной близостью.) Нет, он выдвинул один тезис литературный, наверное, самый важный, хотя и спорный: «История души человеческой, хотя бы и самой мелкой души, едва ли не любопытней и не полезнее истории целого народа», – это ко второму изданию «Героя нашего времени». С этим и сегодня согласятся не все.

Исключая воспоминаний героя, относящихся к более раннему времени, вся композиция книги стягивается к одному центру: к последнему отпуску, предоставленному Лермонтову высшим начальством в 1841 году, после тяжелых боев на Кавказе и сражения при Валерике.

«Синий цвет вечности» – не роман-исследование и не роман-биография. А более всего – просто роман. Автор, кажется ему, шел к этой книге всю свою жизнь. (Сперва были только приближения к теме: драма «Плач по Лермонтову», эссе «Лермонтов и Пушкин», «Две дуэли».) Но отважился на книгу только сейчас – после драмы «Венок Грибоедову», романа «Возвращение в Михайловское» в четырех книгах, повести «Мастерская Шекспира»…